… — От нас что-нибудь надо? — Эркенгер, дождавшись от Гедимина отрицательного кивка, утащил Иджеса в дальний угол, к литейной станции. Тот успел перед уходом положить на лабораторный стол карту подвала со списком материалов и деталей в каждом ящике. Гедимин пробормотал «спасибо» и пошёл к контейнеру, где «отмокал» макет «Эданны». Красная масса, местами потемневшая, отделилась легко. Сармат проверил порозовевшую «станцию» дозиметром и залил промывочным раствором. «Ремонтом займусь завтра. Пока что… пока надо посмотреть, как пульсатор ползает в разных породах. А песчаный слой надо подморозить, пусть изображает лёд…»
…На экране сигма-сканера было видно, как излучатель, выписывая дуги и петли, плавает в каменной «слойке». Иногда Гедимин переключал режимы с «Текк’та» на «пирофору» и обратно. Микросканы пришлось снимать с защитного поля — встречная «сигма» давала слишком много ряби. Управляющий сигнал она не забивала, а вот тонкие «узоры» меняющихся структур…
«А ведь пульсатор пытается гнуться,» — Гедимин пригляделся к увеличенным структурам. «Он маленький, жёсткий, прочный, — но видно, что вот здесь и здесь обшивку потягивает в стороны. Это внешняя… ага, как раз приходится на выгиб дуги. А тут внутренняя. Червяк повернул бы сюда голову. А вот пошёл второй изгиб… области усиленной нагрузки так и „ползут“ вдоль обшивки. Переключим режим… ага, и для „змея“ всё ровно так же. И как эти извивы убрать — непонятно…»
— От этих штук даже дырки в земле не остаётся, — услышал он за спиной шёпот Иджеса. — Ладно, они её излучением сверлят — но отверстия кто заклеивает⁈
— Определённо, квантовая физика это как-то объясняет, — отозвался Эркенгер. — Но, боюсь, мы объяснений не поймём. Я в Лос-Аламосе тоже не учился.
Гедимин был рад, что никто не видит его глаз, — от досадливого прищура сводило веки. «Я учился — и проку⁈»
13 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
Гедимин ещё раз, уже по частям, промыл макет станции, обтёр ветошью и сунул под потоки тёплого воздуха. «Подсохнет — займусь,» — он выложил на край стола пульсатор и прикрыл защитным полем. «А это пусть лежит. Сегодня запускать не буду — что мог, уже выяснил.»
Он посмотрел на повреждённую часть макета, сверился со списком Иджеса и полёз в дальний контейнер. По наплечнику постучали.
— Гедимин! Ты что делаешь — и чем тебе можно помочь? — опасливо щурясь, спросил механик. Сармат отмахнулся.
— Буду чинить макет. Его сильно помяло, многое придётся заменить. Спасибо за список — тут у них много всего, я бы долго рылся.
— Если там ничего не фонит, я могу сам порыться, — чуть оживился Иджес. Гедимин вспомнил дрон с ирренциевым телепортом, дёрнул углом рта, но промолчал. «Ну, тут же никаких гонок не предвидится — с чего бы радиофобии отключаться…»
…Загрузив литейную станцию найденным фрилом, Гедимин повернулся к верстаку — там лежала «шихта», подготовленная к следующим загрузкам. На другой половине верстака Эркенгер склонился над полуразобранным дроном. Рядом стоял совсем уже бодрый Иджес и тыкал пальцем в детали.
— Пока атомщик тут работает, мы можем и погонять. Всё равно от нас проку немного, — услышал Гедимин его громкий шёпот. Эркенгер сдержанно хмыкнул.
— От тебя хоть какой-то прок. А вот зачем я тут нужен — это загадка… Гедимин, в каком углу ты точно работать не будешь? Мы с Иджесом немного потренируемся с дронами, но место же надо…
Гедимин мигнул.
— Погоди, я макет заберу из той части — и там гоняйте до вечера, — сказал он, прикидывая объём помещения. — Только стол не снесите.
Где-то между «раундами» Гедимин услышал шипение пневмозатворов. Под потолком загудело. Сармат выглянул из-за перегородки и увидел очень удивлённого Айзека.
— У вас тут уже гонки? — хмыкнул тот, протягивая Иджесу пойманный на лету дрон. Механик схватил агрегат и отступил, пряча его за спину.
— Что-то же надо делать, — буркнул Гедимин. — Хвастаться пока нечем. Я восстанавливаю макет. А сарматы… не на меня же им смотреть!
— Атомщик, не мне учить вас работать, — отмахнулся Айзек. — Но пока всё это отложите — и идём в медчасть. Проверка на эа-мутацию.
— В воскресенье? — Гедимин сверился с календарём. — И десятый час… там ещё открыто?
— Мы тут по воскресеньям и проверяемся, — отозвался Айзек, глядя на полуразобранный макет. — Специально ждал, когда очереди не будет, — мы с Исгельтом так и ходим, на рассвете. Сегодня холодает, рассвет красивый, — идём!
…Кромка солнца, выглянувшая из-за гор, была багровой, будто Солнце превратилось в красного гиганта, — Гедимину даже вспомнился обледеневший, оттаивающий Аметист. Он покосился на красный лёд и ускорил шаг. «А ведь он тут не от солнца такой. Он и сам розоватый, я видел…»
Здание медчасти было узким, вытянутым в высоту, — и Гедимин видел, между какими энергоблоками оно вклинится, когда станцию «сложат», и начнётся погружение. Из длинного приёмного отсека в стороны вело несколько дверей; сармат равнодушно покосился на них — и уставился на гермоворота, отмеченные символом радиационной опасности.
— А там что? — тихо спросил он у Айзека; сарматы сидели рядом на прочной высокой скамье, держа на весу руки с прикреплёнными кровезаборниками.
— Там? Питомник…
Последнее слово утонуло в шипении гермозатвора. Наружу выбрался филк в бело-красном тяжёлом скафандре, миновал медиков и проверяемых, на ходу изобразив приветственный жест, и скрылся за уличной дверью. Гедимин успел рассмотреть полоски на его груди — под ликвидаторской «нашивкой» была припаяна медицинская.
— К весне надо хорошо откормить их, — продолжал Айзек. — Пустим в размножение. Нам с берега привозят фонящий ил — хорошая пища, разом и радионуклиды, и органика.
Гедимин мигнул — о ком речь, он прослушал, но после «фонящего» ила и так всё было ясно.
— Зелёные Пожиратели? Прямо тут, на виду у «макак»⁈
Айзек хмыкнул.
— Всё вполне законно, атомщик. Правда, почти весь флоний северяне забирают — но нам тут пока хватает, облучаться-то негде. Когда станция заработает, забирать будут меньше.
Гедимин недоверчиво покачал головой.
— Как вам разрешили? Даже Маккензи этих тварей прячет!
Айзек ухмыльнулся.
— Он бы прятал в любом случае… ну, разве что за отобранный флоний платили бы! А бесплатно у Маккензи ничего не получишь. Хоть ты президент Севера, хоть Атлантиса!
Гедимин издал короткий смешок. «Правда. А я ведь не знаю законов. Может, Пожиратели давно легальные. И их уже в домах держат для забавы. От „макак“ всего можно ждать.»
…Солнце приподнялось над горизонтом до половины, когда сарматы возвращались в подвал под хранилищем. Айзек прикрыл глаза тёмным щитком и смотрел на него, чудом не натыкаясь на спутников — и так и остался смотреть, когда за ними закрылась дверь.
— Интересно, тут все подвинулись на этих… световых эффектах? — спросил Иджес уже в лаборатории. Гедимин пожал плечами.
— Просидишь тут полярную ночь — может, сам подвинешься, — ответил Эркенгер. — Не зря «макаки» здесь не селятся. Работают вахтами, как на Титане каком-нибудь.
— Ну, Айзек-то не «макака»… — слышал Гедимин уже за спиной, возвращаясь к макету и литейной станции. В голове было пусто и гулко. «Может, я и соображу что-нибудь с готовым макетом. Пока что — непонятно. И где хранитель — тоже.»
14 октября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
Айзек с утра был угрюм и слегка встревожен.
— Всё побережье в тумане, — сказал он, переводя взгляд с плазмомёта Иджеса на сфалт Гедимина. — Я сканирую, вы — пушки наготове, по сигналу — огонь!
Иджеса передёрнуло.
— Туман? Хасены⁈ У них в минус тридцать щупальца не отмерзают?
Айзек невесело усмехнулся.
— После холода родных высот им в минус тридцать жарко. Эркенгер, у тебя оружия нет? Держи бластер.
Он отстегнул от пояса станнер, перевёл его в летальный режим и вручил медику. Тот мигнул, но оружие взял.
Наверху было куда темнее, чем вчера, — заря не могла пробиться сквозь плотные тучи. В воздухе висела мелкая ледяная взвесь, иногда собираясь в снежинки. На востоке горели прожектора, и в их свете Гедимин видел завесу плотного тумана, придвинувшуюся к горам. Туман стоял стеной и на западе, по ту сторону защитного поля.
Не успели сарматы отойти от энергоблока на десяток шагов, как за спиной взвыла сирена. «Не аварийная,» — определил Гедимин, вместе с Айзеком оглядываясь на станцию. Там над каждой строительной площадкой вспыхивал свет — и тут же тускнел, заслонённый защитным куполом. Сармат видел чёрные силуэты на сторожевых вышках — ликвидаторы, попарно встав на посты, вглядывались в туман.
— Объявил тревогу? — спросил Исгельт, едва сарматы вошли в хранилище. Он уже стоял у бассейна, гипнотизируя топливную сборку. На галерее сдавленно булькнул Иджес; когда Гедимин вскинул голову, и он, и Эркенгер уже нырнули в коридор, ведущий на крышу.
— Интересно, что он там почувствовал, — пробормотал Исгельт.
…В этот раз Гедимин отодвинул Айзека за спину. Сфалт уже лежал на его плече, — что такое хасен, сармат помнил хорошо. Иджес и Эркенгер тоже знали — и свет на площадке погасили. Стену тумана вдоль побережья и так было отлично видно.
Не успел Гедимин шагнуть на площадку, как сбоку донёсся частый треск разрядов — строчили бластерные турели, пять или шесть. Следом прогремел взрыв — и на череп надавил короткий инфразвуковой вопль. Что-то в твёрдой обшивке грохнулось на скалы, расплёскивая содержимое, и скатилось в воду. «Пятнадцать тонн,» — машинально прикинул Гедимин. «В длину метров тридцать. Хотя, если его разломало, — мог быть меньше.»
— Один есть! — коротко усмехнулся Айзек, вглядываясь в огни над блокпостом. Отсюда посёлок у побережья не просматривался, но небо с той стороны заметно посветлело.
— Северяне сбили? — Иджес пытался добиться толку от сигма-сканера, но туман заметно «фонил», заглушая сигнал.
— Это за Новоустьем, — Айзек кивнул в сторону залива. — Видимо, один пролез во фьорд. Мелочь, крупные обычно не суются.