…Работа была небыстрой, — множество миниатюрных трубок, наконечников и хвостовиков, ипроновые брусочки толщиной с проволоку, кольцо за кольцом — генераторы защитных полей. «Четыре килограмма ирренция,» — думал Гедимин, плотно набивая трубки серым порошком. «Без ипрона, без флии… Вот как мне это запустить — и в очередной раз не влететь в стену? Спина ещё с прошлого раза болит…»
…Ипрона хватало, чтобы цепная реакция не начиналась; Гедимин закрепил в струбцине и реактор, и электромагниты и осторожно взрезал когтями защитное поле.
— Иджес! Пульт управления там далеко?
Механик хмыкнул.
— Зачем он тебе? Ты же всегда стержни тягаешь вручную.
— Мелкие — руками неудобно, — буркнул Гедимин, отбирая у него пульт. «Сейчас доработаю — и спрячусь за выступ стены. Надеюсь, она меня не накроет.»
— Эй! — крикнул он, проделав новую прорезь — старую уже закрыли с той стороны. — Идите оба в санпропускник! У меня тут испытания, может жахнуть!
— Да кто бы сомневался… — пробормотал из-за перегородки Иджес, и Гедимин услышал стихающее жужжание дронов, быстрые шаги сарматов и шипение пневмозатворов. Он закрыл прорезь в защитном поле, чуть повозился с проводами, электромагнитным щитом и пультом управления (с большой красной кнопкой) и тяжело вздохнул. «Вот сколько таких испытаний было, а всегда не по себе…»
Он вынул из запястья дозиметр, установил его там, где в узком «патрубке» защитного поля должен был стоять накопитель. Другие «патрубки» были заткнуты датчиками, но на них Гедимин почти не надеялся — «не расплавятся, так засбоят». С пультом в руке он, пятясь, отступил за выступ стены и прикрылся защитным полем. До последнего он старался не упускать из виду миниатюрный шар-реактор. «Там всего одна критмасса,» — напомнил Гедимин себе. «Даже без усилителя. С ним попробую потом, когда расплав от пола отскребу. Что ж… Ter, du, un… Attahanqa!»
Тёмный щиток на глазах и многочисленные защитные поля снизили яркость вспышки — но Гедимин успел оценить, как много в «зелени» омикрон-излучения «белого огня» выброшенных нейтронов. Ещё мгновение — и всё стихло. Снаружи взвизгнул и затих дозиметр, только красный светодиод горел на его корпусе — значит, прибор не расплавился.
…Дозиметр действительно был цел. «Арктусы» тоже выдержали — и сгенерировали новое защитное поле взамен начисто испарившегося. Устояла только внешняя стенка — одна из прикрывающих Гедимина, остальное снесло. Гедимин посмотрел на прикипевшие к столу пятна расплава — то, что было датчиками — и перевёл взгляд на струбцину. Электромагнитный щит спаяло в монолит, но сбросить стержни он успел — теперь они намертво вплавились в «реактор», шар с потёками вязкого расплава. Гедимин замерил излучение, хмыкнул, обернул остатки защитным полем и проверил дозиметром себя. Прибор не «заразился»; выступ стены спас и Гедимина от лишней дезактивации. «И чего я раньше не слушал умных сарматов⁈» — думал он, разглядывая «реактор». «Сколько оно проработало? Три четверти секунды? Энергии много, не поспоришь. Но — будь тут три-четыре критических массы, оно бы и столько не продержалось…»
Загудел, открываясь, люк.
— Взорвал? Что взорвал? — услышал Гедимин встревоженный голос Айзека. — Стены, я смотрю, целы…
Он заглянул в дальний угол лаборатории, увидел Гедимина и довольно хмыкнул.
— Ты, верстак и дозиметр тоже вроде как целы. Я уж думал, тут хранилище провалилось… А это что за… — не договорив, он присвистнул.
— Реактор. Был. Одна критмасса. Вон, смотри, сколько энергии на выходе, — Гедимин показал Айзеку дозиметр с «поднебесным» пиком «омикрона». — Вот только проблема — он и секунды не прожил. Похоже, они одноразовые.
Айзек покачал головой, глядя то на дозиметр, то на шар расплава.
— Если при такой массе такая мощность… Гедимин! Только не вздумай бросить дело. Напихай туда ипрона, флии, чтоб эта штука хоть пару запусков вытянула… И не перерабатывай её пока — я её покажу Исгельту!
Иджес и Эркенгер угрюмо переглянулись и вслед за Айзеком ушли в санпропускник. Наружу они больше не выбирались, а вот Исгельт себя ждать не заставил.
— Что бы тут ни было, переполох был большой, — заметил он, вместе с Айзеком подходя к верстаку под защитным полем. — А хорошо оно светится… Это сколько было? Четыре килограмма? И что на выходе?
Гедимин молча протянул ему дозиметр. Исгельт медленно поднял руку в жесте превосходства.
— Добавить десять раз по столько же — и станции хватит энергии на тысячи лет. Даже если все реакторы встанут намертво. Поработай над удлинением срока жизни. Каждый раз собирать реактор заново — очень много возни.
«Десять раз по столько же…» — Гедимина передёрнуло.
— Не увлекайся, пяти хватит. И то придётся напихать ипрона. Оно же фактически без оболочки, излучает во все стороны, — поплавит вам станцию. Видел, сколько нейтронов?
Исгельт пожал плечами.
— Тут где-то был карбид бора. Нейтронами накопитель не зарядишь… В общем, работай. А я пристрою куда-нибудь твоих дронщиков. Похоже, на этом этапе от них больше вреда, чем пользы…
15 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
«Основной выплеск нейтронов шёл отсюда, изнутри…»
«Реактор», раздробленный в крошку, отмокал в почерневшей мее; Гедимину остались записи приборов и наброски на листках — и слабая уверенность, что проект всё-таки вышел удачным.
«Добавить сюда карбида бора. У Куэннов его не было… но — одни их боги знают, какие свойства у аккадалиса, и как он их меняет. А сюда — стационарные ипроновые стержни. Ослабят вспышку, но это и к лучшему.»
Сквозь защитное поле заглянул Иджес, просунул в проём дозиметр, покосился на литейную станцию и «дозревающие» в ней рилкаровые трубки.
— Скоро взрывать будешь?
— Погоди, я ещё реактор не собрал, — отозвался Гедимин. — А вас вроде Исгельт хотел перевести на безопасный участок?
Иджес фыркнул.
— Чтоб тебя тут расшибло, и вытащить было некому? Пока не разберёшься, чего оно не работает, а взрывается, мы с Эркенгером никуда не уйдём!
…«А я уже наловчился делать такие штуки,» — думал Гедимин, собирая миниатюрную активную зону и электромагнитный щит. Детали ещё не совсем остыли, грели пальцы. «Попробуем с бором и ипроном. Если оно проработает хотя бы до запуска усилителя…»
— Пора? — хмуро спросил Иджес. Гедимин кивнул.
— Уходите за санпропускник. Если что, тревожный сигнал увидите.
— Псих, — обречённо выдохнул Эркенгер. — Сам-то хоть за стенку отойди!
…Гедимин в последний раз посмотрел на «реактор», направленный на него излучатель («таймер должен сработать секунду спустя, если не расплавится раньше…»), на витки защитных полей и оставленный дозиметр. «А чего тянуть-то…» — он глубоко вдохнул и нажал кнопку. «Attahanqa…»
…Излучатель всё-таки успел испустить одну пульсацию, прежде чем разлетелся по лаборатории от встречного лучевого пучка. Защита не сработала. Поля снесло, «арктусы» выжили и выставили новые. Гедимин смотрел на дозиметр. «Ага, вот первый всплеск — всё ещё держится. А вот сработал усилитель — тут-то всё и снесло. Но… если уж им такой мощности не хватит — я не знаю. Пусть от „Та-Сунгара“ свои агрегаты запитывают, что ли…»
… — Секунда и одна десятая! — Айзек вскинул руку в жесте превосходства. Гедимин молча смотрел на второй реактор, спёкшийся в ком. «Я ещё первый-то не переработал…»
— Хорошо бы дотянуть до пары минут, — сказал Исгельт. — И про многоразовость не забывай. За секунду энергии всё-таки мало.
Гедимин фыркнул.
— «Та-Сунгар» запихни — будет достаточно!
— Отставить «Та-Сунгары», — адмирал только отмахнулся. — И термоядерные бомбы тоже. Стабилизируй реактор! На «Гекате» у тебя хорошо получилось, вся Земля запомнила. Может, смешанное топливо?..
18 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
— Двадцатого мы топливо повезём в блочные хранилища, — сказал Айзек, с утра заглянув в барак. — А как хранителю это понравится — неясно. Попробуешь ему объяснить, что происходит?
— Я один? — Гедимин недовольно сощурился. — У меня внизу три… фонящих комка отмокают.
— Исгельт не придёт — он сам волнуется, не хочет пугать хранителя, — отозвался Айзек. — А я не стану тебе мешать — зайду к десяти. Пока спущусь к вам, помогу с нашими… комками.
…Волокнистое щупальце коснулось груди, едва сармат вошёл в хранилище. Ячейки были закрыты, но сигма-излучению барьеры не мешали. Гедимин привычно поднял из бассейна сразу два твэла, прижал к ним ладони.
— Помнишь, я говорил тебе про энергоблоки?..
Что понимало существо, и что оно могло запомнить, Гедимин понятия не имел — но, как мог, показывал топливо, развезённое по блочным хранилищам, и готовые к загрузке реакторы. Внутри черепа шелестело, щупальца шевелились, но страха сармат не чувствовал. Он представил себе лучевые тяжи, связывающие станцию воедино. Следом она сложилась в компактный сгусток и, сияя, пошла вертикально вниз сквозь скалы. Щупальца затрепетали сильнее. Гедимин, опомнившись, «поднял» воображаемую ИЭС на поверхность.
— Если что — можешь даже спрятаться. А то тут… всякое бывает.
Волокна ткнули Гедимина в грудь и в лоб. Перед глазами мелькнул иссиня-чёрный гуманоидный силуэт, в облаке свечения плывущий сквозь скалу. Сармат мигнул.
— Я? Не, мы так не можем. С тобой-то еле получилось. Нужны сложные устройства… Ты, главное, не бойся, когда топливо разделят. Ты всё равно одно существо — «Эданна». А со связью всё наладится.
…Новый слой меи, которым залили отходы, оставался красным — большую часть радионуклидов уже выполоскали. Теперь они толстым слоем осели на дно спецконтейнера — оставалось промыть от щёлочи и просушить.
— Ещё промоем — и можно в переплавку, — Айзек кивнул на остатки ипроновых стержней, флиевых хвостовиков, рилкара и карбида бора. — А что не плавится — в сольвент, пусть отсортируется. Всё-таки удобная эта Куэннская круглая форма — жаль, с управлением у неё как-то туго…