20 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
С утра в барак заглянул деловитый и несколько встревоженный Айзек.
— Гедимин, сегодня — никаких опытов, — с порога сказал он. — Развозим топливо по блокам. Стоишь на галерее, изображаешь ликвидатора. Ты, Иджес, тоже.
Механика передёрнуло, и он проверил герметичность скафандра.
— Эркенгер, ты в дежурном медотряде, на всякий случай, — закончил Айзек и, не дожидаясь сарматов, вышел. Те переглянулись.
— Н-надеюсь, мы там не вдвоём будем изображать… — пробормотал Иджес. Мимо прошли четверо Старших в рабочих комбинезонах — с ликвидаторскими нашивками на груди.
…Блок за блоком были сцеплены между собой крытыми двухъярусными коридорами. Загрузочная машина «ходила» от края до края бассейна, передавая топливные сборки транспортёрам. В коридорах дежурили спецы со станции — в белой броне — и «чёрные» ликвидаторы. На одно из дежурств услали и Иджеса — блочных хранилищ было сорок, загрузку начали с дальних, места по коридорам хватало не на одну бригаду. Командир ликвидаторов хотел скомандовать что-то и Гедимину, но Айзек крепко взял ремонтника за плечо и быстрым жестом дотронулся до шлема. Он встревоженно щурился; Гедимин увидел, что его височные пластины подняты.
— Чуешь что-то? — отрывисто спросил Айзек. Слушать их было некому — рабочие делили топливо меж блоками и проверяли герметичность контейнеров.
«Обычно с галереи какие-то щупальца уже ощущались…» — Гедимин на секунду крепко зажмурился — так проще было сосредоточиться. Айзек уже тащил его вниз по лестнице — но сармат не чувствовал ничего, кроме слабеющего ровного жара. Убывал он по мере выгрузки топлива, но волокна хранителя пропали раньше.
— Ничего, — прошептал он. — Как будто оно… спряталось.
Айзек поёжился.
— Может, мы всё-таки навредили ему… Оно ведь не боялось, когда ты показывал, как топливо разделят?
Гедимин пожал плечами.
— Нет вроде. Радовалось, что будут реакторы…
— Стоп машина! — рявкнул Айзек, врубив динамики на полную громкость — даже Гедимин вздрогнул. — Поднять твэл!
Вокруг бассейна, отсекая двоих сарматов от «чистой» зоны, встало защитное поле. Айзек протянул руку к светящейся «колонне».
— «Эданна», приём. Как ты?
Гедимин дотронулся до холодных стержней. Сейчас он не ощущал даже фантомного тепла ирренция — всё «втянулось» в сборки.
— Молчит, — прошептал он. — Не могу понять. Когда ему плохо, оно, наоборот, накаляется…
— Майна! — крикнул Айзек, отступая за опасную черту. Выгрузка продолжилась. Гедимин посмотрел на дальнюю галерею, предположив, что Исгельт там, но командира в хранилище не было.
— Он обходит блочные, — пояснил Айзек. — Так ты думаешь… надо и нам их проверить?
— И его спросить, — буркнул Гедимин. — Не всё же ему до нас докапываться!
…Исгельт был в хранилище тридцать седьмого энергоблока; оно было разделено надвое — для свежего и отработанного топлива — и «свежая» часть была заполнена от края до края. Командир сидел на корточках над вскрытыми ячейками, занеся над ними руку.
— Что-то есть? — взволнованно спросил его Айзек. Исгельт молча качнул головой.
Гедимин подошёл ближе к открытой ячейке. Здесь не было ничего, что мешало бы «сигме» циркулировать — но сармат не ощущал даже привычного ирренциевого тепла. Существо будто полностью «втянулось» в твэлы и прервало все контакты.
— Странное дело, — пробормотал Айзек, глядя на дозиметр. — Слабый омикрон, в пределах нормы для необлучённого… а сигма — по нулям. Гедимин, ты такое видел?
— Оно… похоже, оно свернулось в клубок, — неуверенно сказал сармат. — Привыкает к новому… расположению. Это же нелегко — поделиться на сорок частей…
— Пока шестнадцать, — уточнил Исгельт, сверившись с передатчиком. — Что делать? Какие предложения?
Гедимин пожал плечами.
— То же, что в начале. Общать потихоньку. Может, даже твэлы не трогать. Следить за сигмой. Оно сейчас… очень растеряно. Через несколько дней, возможно, привыкнет.
Исгельт закрыл ячейки и тяжело вздохнул.
— Когда-нибудь и я привыкну к вашим атомным делам… Выгрузку закончим двадцать второго. До тех пор — никаких экспериментов! Ничего не взрывать в подвале, ничего не трогать в хранилищах. Приказ ясен?
Он впился взглядом в глаза Гедимина, прикрытые тёмным щитком. Сармат мигнул. «Да что всё время я-то⁈ Я затолкал хранителя в твэлы⁈»
…Он — «обычный ликвидатор», с «арктусом» и распылителем меи наготове — стоял у подвесных рельсов. Контейнеры с топливом двигались медленно; блочные хранилища заполнялись одно за другим — Гедимину только и нужно было передать топливо от одной загрузочной машины другой. Хранитель молчал, и ирренций был холоден — и даже Гедимин быстро понял, что с общением к ним лучше не лезть.
22 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
— Последний блок! — шумно выдохнул Иджес, спускаясь с транспортной галереи. За два дня сарматы изучили сеть крытых переходов, как свои четыре пальца. Главное хранилище опустело; его промывали — так, на всякий случай — дезрастворами, вокруг бродили дозиметристы.
— Ну что, с нами вниз? — спросил Иджес. Гедимин качнул головой.
— Мне сегодня работать запретили. Буду слоняться по хранилищам. Вдруг станция проснётся…
— Смотри, не хапни лишней «сигмы», — тут же насторожился медик Эркенгер. — А лучше бы шёл с нами. Третий пилот нам бы не повредил. Это же не считается работой?
Гедимин мигнул — такое «предложение» он ждал от Иджеса, но никак не от Эркенгера.
— Нет. Не моё. Удачи вам там…
…За два дня к нему привыкли — даже там, где у санпропускников скучала охрана, никто не пытался его останавливать. Гедимин заглянул в хранилища первых трёх блоков — холодные и как будто пустые. «Надеюсь, мы его не убили этим раздёргиванием на части…» — ворочалась в мозгу неприятная мысль. Гедимин свернул к седьмому энергоблоку.
— Эй! — не успел он пройти нижнюю галерею до половины, как сверху донёсся возглас обходчика. — Видел⁈ Да не меня — дозиметр!
Гедимин, вздрогнув, сам схватился за дозиметр. Ошибки быть не могло — только что сквозь галерею прошёл «поисковый луч» интенсивностью в четверть кьюгена, куда мощнее излучения любого сигма-сканера.
— Что сверху? — крикнул он обходчикам. Те посмотрели вниз, увидели ликвидатора и быстро переглянулись.
— А по твоей части, теск. Вон с той стороны — мощный лучевой всплеск.
— Иду, — Гедимин свернул в нужном направлении. Уйти далеко не успел — другой «поисковый луч», тоже в четверть кьюгена, ударил откуда-то слева. Гедимин растянул на экране схему. «Пятый и тринадцатый энергоблоки. Надо мне туда…»
Третий луч выгнул график интенсивности знакомыми дугами. Сигнал посылал двадцать первый энергоблок.
На пятой вспышке — Гедимин уже подходил к тринадцатому энергоблоку — задребезжал передатчик.
— Атомщик, ты видел⁈ — голос Айзека звенел от волнения.
— Поисковые лучи? Да, шесть блоков уже проснулись, — отозвался ремонтник. — Я иду к тринадцатому.
— Я сейчас в восемнадцатом! — крикнул Айзек. — Встань у бассейна лицом к моему блоку и жди! Мне кажется — они общаются!
На галереях стояли дозиметристы и растерянные местные ремонтники. Гедимин жестом показал им, что неполадок нет — идёт естественный процесс — и встал у хранилища с дозиметром. Первая вспышка — не поисковая, просто выброс без пульсаций — не заставила себя ждать. Секунда — и ей навстречу сверкнула другая.
— Видел⁈ — крикнул в наушниках Айзек. — Сигнал от тебя — и сигнал в ответ! Они точно общаются!
Гедимин ухмыльнулся.
— Мы его раздёргали, но оно собирается вместе… Контакта пока нет?
Он уже чувствовал слабое тепло от бассейна — «сигма» просыпалась. Повернувшись к галереям, он жестом приказал всем уйти под защитное поле и отдал приказ малой загрузочной машине. Вскоре перед ним — невысоко, на восьмую часть длины — поднялся из открытой ячейки твэл. Гедимин осторожно его коснулся.
— «Эданна», приём. Я ненадолго. Больше тебе не помешаю.
Невесомые тёплые волокна коснулись ладони и ушли в стержни. Гедимин выпрямился, вернул твэл на место и вскинул руку в жесте превосходства.
— Айзек, она общается!
— Жива! — выдохнул сармат так, что у Гедимина защекотало в ушах. — Сейчас освоится с новым… телом — и всё должно войти в норму. Спасибо, атомщик! Можешь идти отдыхать…
Гедимин смущённо хмыкнул. «Мне-то за что „спасибо“? В хранителях я точно не разбираюсь. Пошёл бы в лабораторию, да чем там займёшься? Пусть станция успокоится, расплавить ещё одну модель я всегда успею…»
24 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
Над «Эданной» змеились зелёные, желтоватые и розоватые полотнища — очередной выброс космического излучения «чиркнул» по ионосфере. Гедимин спустился под опустевшее хранилище топлива, думая об ипроне, карбиде бора и защитных полях. Здесь, под многочисленными экранами, «поисковые лучи» и «перемигивание» энергоблоков уже не чувствовались; их стало меньше и наверху, и интенсивность снизилась — но хранитель высовывал щупальца, стоило сармату переступить порог блочного хранилища. Одно это было существо, несколько или что-то вроде роевого разума, Гедимин не понимал — но вроде как на «Эданна», приём' они все реагировали одинаково…
Иджес и Эркенгер оглянулись на сармата и тяжело вздохнули.
— Опять будешь всё взрывать?
Тот кивнул.
— Ещё ничего не собрано. Крикну, как дойдёт до дела.
…Гедимин осторожно высунулся из-за выступа стены — сигма-сканером вперёд. Экран рябил, но рябь рассеивалась, оставаясь плотным комком на оплавленном миниреакторе. Гедимин покосился на дозиметр — «цел, значит, показания будут» и перевёл взгляд на излучатель-пульсатор. «Выжил! Ну надо же…»
Он внимательно осмотрел устройство. Оно успело выдать усиливающую пульсацию и заслониться пластиной ипрона; её накалило докрасна, но внешнее излучение не попало на ирренциевый сердечник, — прибор был цел. «Ага. Значит, поставил я его правильно…»