сомкнулись. Перед глазами поплыли тёмно-синие волны. Среди них мерцали цветные искры. Гедимин ткнул пальцем — пространство свернулось, наматываясь на руку. Сармат отбросил его, как кусок ветоши, и вышел в коридор, подсвеченный холодно-синим. «Эффект Черенкова?» — Гедимин посмотрел на запястье, но вместо дозиметра увидел контур руки, «слепленный» из холодно-зелёного ирренциевого свечения. «А. Ну, тогда не опасно…» — он ускорил шаг. Коридоры — целая сеть, будто выросшая сама, без намёка на проект — были покрыты мелкими углублениями, из которых местами торчали затуплённые шипы. Гедимин проходил сквозь них — дальше, навстречу мерному горячему дыханию. Свет становился всё ярче.
20 марта 05 года. Галактика Вендана, Биоблок «Тория»
Туман медленно таял. Гедимин смигнул. В глазах немного прояснилось. Он плохо понимал, спит он или бодрствует, — но над головой определённо был обычный потолок из панелей внахлёст, с нишами для светодиодов, и они разгорались всё ярче. Гедимин снова мигнул, с трудом повернул голову набок, поднял руку, прикрываясь от света — и уткнулся мутным взглядом в бело-красный скафандр биозащиты.
— Первый пошёл! — радостно отметил смутно знакомый голос. — Слышите меня? Видите?
— Зрачки реагируют, — бесстрастно отметил второй. — Попробуй поднять.
— Дайте мне руку, — сармат-медик, не дожидаясь, пока Гедимин отреагирует, ухватил его под мышки и усадил на матрас. Сармата пошатнуло, он упёрся руками в бортик, попытался сесть на скрещенные ноги — свешивать их через край было некуда, тут уже начинался пол. Оба медика довольно хмыкнули.
— Согните руку в локте. Так поднимите и держите, сколько сможете. Вторую…
Без второй опоры сармата снова пошатнуло. Он сонно мигнул. Туман перед глазами отступил, но ненадолго.
— Попробуй тест, — сказал один медик. Второй недоверчиво хмыкнул.
— Гедимин! Видите экран? Нужно ловить жёлтые искры…
«А. Это на скорость реакции…» — вяло колыхнулось в мозгу. И глаза, и руки работали так же лениво и заторможено. Несколько раз сармат попал в сверкнувшую точку, но чаще они сами на него налетали — не успевал убрать пальцы.
— Семьдесят семь дней, — медик сделал пометку в журнале. — Ну, при такой массе тела… Гедимин, вы есть хотите?
Сармат с недоумением смотрел на одноразовый плоский контейнер с узким горлышком. Внутри было что-то мутно-белесое, вроде сильно разбавленной Би-плазмы. «Есть?..» — он задумчиво сделал глоток и мигнул — внутри будто распахнулись ворота очень большого и совершенно пустого склада. Контейнер опустел мгновенно.
— Ещё есть? — он попытался встать с матраса. Перед носом оказался второй контейнер. Гедимин опустошил и его, хотел презрительно фыркнуть на объёмы — и обнаружил, что «склад» внутри заполнен доверху. «Идиот!» — какой-то кусок сознания вспомнил основы биологии. «Семьдесят семь дней не жрал — куда накинулся, жить надоело⁈»
Сармат сел поудобнее. Слабость ещё ощущалась, но опираться на руки больше не хотелось. Он покосился на рукава с распущенными манжетами, на грудь, — комбинезон висел мешком, между ним и телом можно было просунуть две ладони.
— Всё, я проснулся? — голос прозвучал хрипло. Медик радостно хмыкнул.
— Практически. Сегодня доспите, а завтра мы вас поднимем. Мышцы восстановятся быстро, не бойтесь… Так, давай повторный тест. Ещё раз — жёлтые искры, помните?
…Медик снова ускорил «игру». Гедимин «поймал» пару искр — остальные погасли раньше.
— Ну вот, мозг подключается, — ухмыльнулся филк, убирая голографический экран. — Завтра попробуем счёт.
На его запястье зажёгся светодиод.
— Второй пошёл!.. Что ж, можете ещё подремать. Посмотрим, что с остальными.
«Другие тоже живы,» — Гедимин вспомнил, как искал пульс у сармата в соседнем отсеке, и слабо ухмыльнулся. «Да, тогда я перепугался. Ну да это Биоблок — от Ассархаддона всего можно ждать…»
Он зевнул и улёгся набок. Отлежать себе за семьдесят семь суток сармат, как ни странно, ничего не успел — то ли сам ворочался, то ли его переворачивали. «Комбинезон нужен новый… Так что за реакторы мне снились? Вот хоть бы что в голове застряло…»
21 марта 05 года. Галактика Вендана, Биоблок «Тория»
Рокот непонятного механизма становился всё громче. Внутри заныло. Гедимин открыл глаза и ошалело мигнул. Звуки издавал не механизм, — у сармата урчало в животе, а на коже, впервые за три месяца, выступила влага. Он резко выпрямился, пошатнулся, но устоял. Комбинезон болтался мешком. Запаса, сделанного перед спячкой, хватило, чтобы мышцы не растворились напрочь — но сармат давно не чувствовал себя таким слабым. Он толкнул двери душевой, жадно отхлебнул из крана — урчание внутри чуть притихло. На ящике лежал свёрнутый комбинезон — этот был Гедимину впору.
«Вода водой, а вот пищи тут нет,» — сармат осмотрел весь отсек. «Пойду поищу снаружи.»
Дверь была заперта, и сдвинуть створку с места не удалось. Гедимин подумал было навалиться всей массой, огляделся в поисках рычага… «Уран и торий! Тут же замки проще, чем в бараках!»
Несколько нажатий и тычков ногтем — и дверь распахнулась. Рядом с ней, прямо на стене, висели контейнеры с водой и Би-плазмой — в каждом по сто миллилитров. Из жилого блока доносились возня и шорох, в информатории вяло ругались, деля наушники, в спортзале кто-то шумно дышал. Гедимин довольно ухмыльнулся, бросил пустые контейнеры в мусоропровод и ускорил шаг.
— И ты проснулся? — повернулся к нему один из двенадцати сарматов. — Смотри, что тут за чушь показывают! Мы тут после гибернации еле ползаем, а здесь тысячу лет в анабиозе — а он носится, как марсианский плавунец!
Гедимин хмыкнул. Он уже успел разглядеть крепление анабиозной капсулы и кусок отсека, даже опознать, какими строительными отходами это было, пока не стало декорациями, — и он решил, что лучше пойдёт восстанавливать мышцы.
— Уран и торий! — ухмыльнулся, увидев его, сармат-наблюдатель. — Пятый дошедший, стало быть. Сразу сильно не напрягайся! Начни с разминки на периферии.
«Двенадцать в информатории, четверо здесь… ну, и я ещё,» — подсчитал Гедимин, пока растягивал обмякшие мышцы. Едва по телу быстрее побежала кровь, мозг проснулся окончательно. «Что с ещё тремя? До сих пор спят?»
— А ты тоже дверь ломал, когда выходил? — спросил он у сармата, тренирующегося с малыми весами. Тот удивлённо хмыкнул.
— Ломал? Там же рычаг под панелью… Нет, ты серьёзно дверь выломал⁈
— Только замок, — буркнул Гедимин, не на шутку смутившись. «Рычаг! Восьмидесяти дней не проспал, а мозг уже растворился. А им, в убежищах, потом за разные механизмы садиться. К реактору ещё, чего доброго…»
Когда Гедимин вернулся в жилой отсек, замок был починен, а на ящике у двери лежали контейнеры по двести миллилитров. Сармат запил их водой из душевой — такого объёма явно не хватало.
24 марта 05 года. Галактика Вендана, Биоблок «Тория»
«Еда в информатории,» — прочитал Гедимин на листке, подсунутом под подушку. Чистый комбинезон в душевой был чуть-чуть шире и больше не сдавливал восстанавливающиеся мышцы. Сармат два дня не вылезал с тренажёров и полосы препятствий — и тело быстро приходило в себя. Мозг «оживал» не так быстро — движущиеся точки Гедимин ловил исправно, почти до последнего уровня, но считал медленно, а при попытке ускориться — сбивался. «Пройдёт,» — успокаивали медики.
Гедимин смущённо покосился на починенный замок, опустил рычаг под сдвижной пластиной («Как я про него забыл-то⁈ И ладно бы на то место в мозгу влезло что-то полезное. Я же видел какие-то реакторы… очень странные реакторы…») и выбрался в коридор. Там уже было шумно. В информатории играла музыка — вступление к очередному «мартышечьему» фильму, в спортзале кто-то навернулся с верхнего яруса полосы препятствий…
— Посторонись! — мимо двое филков в скафандрах биозащиты провезли медкапсулу. Гедимин, удивлённо хмыкнув, пошёл за ними, — он точно помнил, что филк-медик в блоке «Спячки» всего один. Двое чужаков закатили капсулу в жилой отсек; изнутри донёсся голос знакомого врача, явно не слишком довольного.
— Кома, — коротко сказал он; Гедимин остановился у двери — ему было не по себе. — Третья степень. Функциональный распад. В капсулу! Стабилизировать — и аккуратно…
Сармат-медик, его помощник, выглянул наружу и резким жестом отогнал Гедимина. Дверь захлопнулась.
В информатории сидели восьмеро, в основном филки; шестеро смотрели «мартышечью» фантастику, двое в наушниках что-то читали. Гедимин занял свободный телекомп — надо было отвлечься. Филка, не вышедшего из гибернации, он не знал — но всё равно в груди поднывало. Брошюрки из серии «Мир и его устройство» отвлекали слабо, но хоть как-то разминали закостеневший мозг. Гедимин, убедившись, что никто не смотрит, рискнул открыть графический редактор (специальных чертёжных программ тут, разумеется, не было), поводил стилусом — набросал несколько простеньких схем. Память за месяцы гибернации всё-таки не стёрлась…
В коридоре снова зашумело — раз, другой — но сармат заставил себя смотреть на экран. Потом дверь распахнулась, и внутрь, опираясь на медика и одного из подопытных, вошёл кто-то из проснувшихся. Ноги он переставлял неуверенно, на ходу зевал, и его усадили прямо на пол. Гедимин увидел большой, набитый смягчающим слоем шлем на его голове. Взгляд сармата был мутным и сонным. Он уткнулся в экран, где что-то сверкало и взрывалось, и шевельнулся, усаживаясь поудобнее.
— Вот так, — сказал медик, пристально глядя на него. — Если снова свалится — минут пятнадцать можете не трогать, потом — будите. Его надо вытаскивать.
— Вытащим, — уверенно сказал другой сармат и сел на пол рядом. — Эй, не спи!
— Я не сплю, — буркнул подопытный в шлеме.
В спортзале снова кто-то навернулся на полосе препятствий и долго ругался. Местный инструктор успокаивал его — и, похоже, вытаскивал или выпутывал из каких-то обломков. Гедимин встал из-за телекомпа, выглянул, — за его спиной с глухим стуком повалился набок сармат в шлеме.