— Как бы учёного не посадили, — покачал головой Доррен. — Зверь ведь, правда, может кого-то цапнуть.
— Ну, думаю, доктор биологии не тупее робота-уборщика, — отозвался Куллангарра. — Тут как раз жалуются — «вывез животных в глухие заросли и пустыни, дроны могут подвергнуться нападению радиофагов…».
Филк хрюкнул.
— Я же говорил! У них там, в Австралии, всё через задницу. Пусть по ней теперь бегает хоть что-то нормальное!
— «Доктор Зигман отказался общаться с журналистами», — Куллангарра выкопал ещё одну статью — точнее, обрывок на каком-то форуме, остальное почему-то удалили. — «Ответил только на вопрос о ликвидации животных с помощью дронов: 'Сквозь кости каждого, кто отдал этот приказ или его выполнил, прорастёт красивая трава. Хотелось бы на это посмотреть.»
Кто-то из притихших сарматов присвистнул.
— Оскорбление какое-нибудь ему впаяют, как пить дать, — пробормотал Куллангарра, вставая со скамьи. — Ладно, давайте по камерам.
«Пока опять за „Слияние“ не переругались,» — закончил про себя Гедимин.
15 февраля 04 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Пусссти, ссскотина! Ай, шшшея! — раздалось за дверью за пятнадцать минут до разводки. Гедимин и Доррен переглянулись. Ремонтник успел перебраться на матрас Ишу напротив двери — и теперь думал, не зря ли он это сделал. Дверь распахнулась, внутрь, огрев поперёк хребта, швырнули взъерошенного сармата. Следом полетели три зимних комбинезона.
— Опять буран, что ли? — Доррен взял себе одежду. — Что всё-таки с погодой⁈ Уж тридцать лет война кончилась, а климат всё хуже и хуже!
Сармат-новичок, потирая лопатку и шею, с опаской покосился на Гедимина и сел на пустой матрас.
— «Мартышка» мне хамит — а я терпи⁈ Они там думали, наручники не снимаются. Ха! Ловко я ему в башку метнул — он аж сел! Дело пересматривать будут, астероид им в зад, — а мне плевать!
— Тут одного после пересмотра расстреляли, — негромко сказал Гедимин, думая, не придётся ли успокаивать нервного сармата силой. — Тебя тут не трогают. Сиди тихо — быстрее выйдешь.
Сармат фыркнул и снова потёр ушибленную лопатку.
— Я никого не убивал, если что. Так… поругался с парой идиотов. Не выдержишь «леща» — так не выпрашивай!
Гедимин криво ухмыльнулся.
— Бывает. Я одного шлемом в расплав сунул…
Новичок ухмыльнулся в ответ и протянул ему руку.
— Зунур Хойд. Что, одеваемся уже?.. Ух, шшея!
…Охранники на разводке на Зунура смотрели хмуро, он щурился в ответ, но старательно молчал. На заводе ему неохотно дали лом, и невдалеке остановился конвоир со станнером. Зунур повернулся к нему спиной и принялся неуклюже заталкивать мусор в трубу.
— Это откуда столько дряни? — спросил он у Гедимина за соседним конвейером. — Не из нашего же гетто? Тут ничего сарматского — всё «мартышечье»!
Гедимин кивнул.
— С их свалки. Ничего, всё растворится.
Зунур фыркнул.
— Вот чего бы им самим тут… с ломом… не прыгать⁈
Гедимин вовремя направил его руку — ещё немного, и она вместе с ломом по запястье провалилась бы в едкие испарения.
— Работничка прислали… — пробормотал конвоир. Зунур оскалился, резко развернулся — но Гедимин повернул его обратно.
— Ты пихай не со всей дури, а в нужном направлении. Смотри! Видишь, тут пласт вывернуло? Это будет широкое место, оно застрянет. Вот сюда и…
Зунур щурился, но указания выполнял — и через полчаса Гедимин оставил его в покое. За монотонной работой он задумался было о своём — как налаживать связь с Равниной, где Маккензи, и как его отловить, и кто кого в итоге сожрёт в Австралии («А хорошо бы, чтоб 'макак»! Они там какие-то особенно отбитые…«). Не прошло и пары часов, как за соседним конвейером раздался вопль, треск станнера, лязг, ругань подборщика и сдавленный стон. Между растянутыми через весь зал 'контейнерами» химической обработки на полу валялся, подёргиваясь, Зунур Хойд. Над ним со станнером в руке стоял конвоир. Филк-подборщик, сдавленно ругаясь, орудовал ломом; мелкий мусор летел во все стороны, но хотя бы крупные пласты удавалось протолкнуть.
— Ты себе к сроку год накинул, понимаешь? — охранник провёл пальцем по щербине на стволе станнера — похоже, оружие у него пытались выбить. — Причём — на ровном месте… Эй! Тащите его на второй этаж. Там как раз камера пустая…
Гедимин мигнул. «Второй этаж завода? Тьфу ты, откуда тут камеры⁈ А если тюрьмы — то там филки… Филкская камера? Зачем⁈»
…Одну из линий пришлось на время отключить и привести туда штатных рабочих; они косились на заключённых сквозь защитное поле и были не слишком рады, но временная «стена» поглощала все высказывания. Сармат, оставшийся без конвейера, занял место Зунура, мусор, рассыпанный вокруг, наконец, подобрали.
— Этого теска вообще на эа-мутацию проверяли? — мрачно спросил рабочий, оглянувшись на Гедимина. — Я бы как следует проверил. Даже в мозги залез. Заразит нам всю тюрьму…
…Вечером Зунура в камере не было — видимо, сидел наверху, у филков. Гедимин, вытягиваясь на матрасе, думал о размерах верхних помещений. «Если строили для филков… может, потолки и под экзоскелет, но вот длина и ширина… там толком не ляжешь. И да, на эа-мутацию проверить надо бы.»
21 февраля 04 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
За двадцать минут до разводки в камеру закинули третий контейнер Би-плазмы. Следом втолкнули Зунура Хойда. Сармат смущённо мигнул, покосился на потолок и наконец выпрямился во весь рост.
— Понастроят камер на «мартышек»…
Он молча пожал протянутые руки и взялся за еду. Гедимин и Доррен переглянулись. «Тихий он какой-то,» — думал ремонтник. «Но непохоже, чтобы его били или ещё как-то мучали. Так надоело сжиматься в комок сутки напролёт?»
— Вы извините, сарматы, — пробормотал Зунур, глядя в контейнер с Би-плазмой. — Я не знал, что и вам устроят проблемы. Вы-то совсем не при делах. Ты мне на конвейере помогал…
Гедимин мигнул. «Проблемы?» — он оглянулся на Доррена. «Охрана чего-то наврала,» — быстрыми жестами пояснил тот. «Не отрицай!»
— Да уж, — Доррен выразительно поморщился. — Ты больше такой ерунды не делай, ладно? Тут, если что — считают, что вся камера сговорилась…
— «Макаки» драные, — вполголоса пробормотал Зунур. — Мне на себя плевать. Но вас подставить я не хотел, честно.
О подробностях он, к счастью для Гедимина, не спрашивал, — Доррен, может, и придумал бы что-нибудь впечатляющее, но Гедимин всегда плохо врал.
…Конвоир со станнером в руках пристально следил за Зунуром, пока тот утрамбовывал мусор. Сармат делал вид, что никакого конвоя рядом нет. Через пару часов охранник в самом деле отошёл — посмотреть, из-за чего поругались подборщики. Гедимин быстро показал Зунуру одобряющий жест. Работа продолжалась.
17 марта 04 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Улицы заливало растаявшим снегом — идущие один за другим бураны внезапно сменились потеплением, и второй день с утра температура переваливала за ноль. Всех сарматов с мусоропереработки перегнали убирать жилые кварталы — расчищать ливнёвки, сливать в них всё, что накопилось на крышах и в углублениях фрила. Фрил тут, похоже, давно не перекладывали, и он местами просел — и там по щиколотку стояла ледяная вода. Слегка посиневший Гедимин грустил о скафандре и следил, как роботы-уборщики выбивают промёрзшую пробку из канализации. Она закупорила водосток, — пока в трубе лежала эта ледышка, сливать воду было бесполезно.
— Обещают, что так и пойдёт на тепло, — доносился из-за барака громкий голос охранника Джерлака. — Значит, озеро скоро вскроется — а из него полезет.
— Опять гнильё сгребать с побережья? — филки услышанному совсем не обрадовались. — А если там живые твари? А у нас — ни оружия, ни брони? Почему ликвидаторы это всё не сожгут⁈
…К вечеру чуть похолодало, мокрый фрил пришлось сбрызнуть реагентами. Теперь талый лёд стекал свободно — ливнёвку прочистили.
— Чего? — услышал Гедимин недовольный голос Джерлака. — Подождать, пока доработаем, никак?
— Никак, приказ «Сармы», — отозвался незнакомый патрульный, заглядывая в переулок. — Гедимин Кет, срочные работы в промзоне!
Сармат мигнул.
…К секретному ангару он подходил, собрав всё терпение в кулак, — если кто-то (Вепуат, Эгнаций, Младан, сама станция?) уломал Гварзу приехать и привезти послание, следовало проявить благодарность и не портить чужую работу. «С Гварзой не говорить!» — напомнил сармат себе, заходя в ангар. «Он с двух слов доведёт. А дельного всё равно не скажет.»
В ангаре было темнее, чем всегда. Портал, обычно широкий, сжался, погрузчиков или платформ с мешками руды рядом не было, из сарматов — только двое охранников. Один стоял у дальних ворот, едва заметный в тусклом сиянии светодиода; второй остановился у штабеля ящиков и рассматривал что-то розоватое, торчащее из фрила. «А эта штука — не для метания,» — машинально подумал Гедимин, увидев «навершие». Там было расширение с несимметричными отростками, отверстиями и внутренней полостью. «Это просто… кость⁈»
Кость какой-то равнинной твари — на Земле такие определённо не водились — торчала из верхнего ящика, пригвоздив к нему свиток зеленоватой бумаги. Из второго, не проткнутого, конца свитка выглядывало писчее перо равнинного образца.
— Это откуда? — спросил Гедимин у охранника. Тот кивнул на портал.
— Кто-то из тамошних заходил. Мы и не видели. Но письма такие вроде тебе приходили?
— Посмотрю, — сказал Гедимин; сердце сделало лишний удар. — Только ты отойди и полем меня накрой. Мало ли что.
— Не дурак, понимаю, — проворчал охранник; под мутноватым защитным куполом стало ещё темнее, но зажглась тусклым светом кость, выкрашенная полосками церы. «Так это ещё и специальная… штука?» — Гедимин повертел обломок в руках и развернул свиток. Пол-листа занимал чертёж — шар в слоистой броне со складными выдвижными «выростами», тяжами внутри них и блочно-рычажной системой, сходящейся к единому центру управления. Пульт центра сделали из чьей-то внутренней раковины; снаружи торчали рычаги — для операторов «с руками», под ними — небольшие чёрные цилиндры с ирренциевой пылью — для существа, у которого «руки» из квантов.