— Снаружи теплеет! — крикнул Иджес. — Десять градусов разом… о, ещё пять!
Змея в небе уже не было — была тающая точка спрингера, выполнившего задачу и уходящего из атмосферы. Авиация добивала последних скатов. На земле притихло — без поддержки с воздуха ни зеркальники, ни волки к городу не совались. «Они что, взаимодейству…» — Гедимин встряхнул головой. «Просто совпало. Эти сдули купол над городом, те прилетели со снегом…»
Чьё-то щупальце ткнуло сармата в грудь. Тот виновато хмыкнул.
— Спасибо вам всем, — прошептал он. — Здорово вы их!
На дозиметре мелькали выступы графика интенсивности — внизу ещё хватало «фонящего» «снега» и притаившихся тварей. Впереди горели красными огнями энергомачты, а над городом поднимался защитный купол. Глайдер летел к госпиталю.
…В санпропускнике все, не сговариваясь, включили горячий душ. Скафандры защищали от холода и пострашнее сегодняшних минус шестидесяти — но Гедимин, хоть и просидел всю дорогу в глайдере, чувствовал себя промёрзшим до костей. «Фантомный холод, как фантомный жар… Надо будет, как мозги оттают, изучить излучение,» — думал он, влезая в прогретый тёплым воздухом скафандр. «Все эти твари… они будто испускают холод. Но это невозможно. Можно изымать тепловую энергию, — но куда они её девают⁈» Перед глазами то и дело вставала Равнина — лёд и небо, расписанные зигзагами с переходом от серебристого к тёмно-синему, стремительные сверкающие змеи-Элоси, взрывающие точечным перепадом температур даже скалы… «Там Равнина! Там вся физика вверх тормашками. Здесь, на Земле, эта ерунда откуда⁈ И… кстати, Элоси среди пришельцев не было…»
— Однако, прорыв… — пробормотал Хродмар; по дороге к станции он успел скачать последние новости и теперь отмечал на голограмме пострадавшие районы. — Один атмосферник сбили скаты. Недооценил пилот противника, бывает. Змей взорвал три — и преследовал улетающих. Быстро преследовал, еле ушли. Дико манёвренная тварюга. Хорошо, «Кайман» мимо пролетал…
— Такая штука, если захочет, город снесёт, — покачал головой Иджес. — Слушайте… А чего они вообще? Гхимы всё жрут. Жабьи наездники жертвы приносят. С пиявками тоже ясно. А эти? Змей вот — он ел истребители?
— Зеркальники пьют кровь, — напомнил Гедимин. — Помнишь укушенную девчонку… и лося в лесу?
— Волки, кажется, тоже мясо любят, — кто-то ещё из сарматов видел, как пытались надкусить промороженную тушу. — М-да… В лесу сейчас им раздолье. Наши звери огнём не плюются — а чем-то другим эту дрянь не возьмёшь.
«Мицелиалы,» — вспомнились Гедимину ажурные структуры Элоси, покрытые ледяными кристаллами. «Волки-снежники, похоже, тоже мицелиалы. Почему дурная физика Равнины работает на Земле⁈»
— Скаты тоже поели бы, только им снизиться не дали, — проворчал Хродмар. — Четыре истребителя, за сотню убитых горожан, больницы забиты обмороженными… Да, у нас четверых тоже прижгло — лежат в медчасти. Хорошо, станция цела…
— Гедимин, — один из ликвидаторов — сармат, мигнув, попытался вспомнить его имя — взглянул в глаза. — Ты там, в глайдере, бурно с кем-то общался. Вся машина слышала.
— На станции тоже, — буркнул другой. — Помните, когда начались вспышки над мачтами?
— Да? — удивился первый. — Не слышал… В общем — с кем-то, явно не с нами, и после этого было очень странное. И каждый раз — связанное со станциями. Ты не хочешь…
— Со станциями и говорил, — перебил его Гедимин; он устал, и на враньё сил не было. — Сказал, чтоб жгли скатов. Порталы они сами чуют — это же излучение. И в них наизлучать могут. Всяко сильнее моего сфалта. Раз хотели помочь — я попросил. Они тоже понимают, что от нас им польза. А от всяких вторженцев — только вред.
В ангаре повисла тишина. Сарматы переглянулись.
— Со станциями, значит… — протянул Хродмар. — И они тебя слышали? Прямо из леса? Мы их сирены, положим, расслышали бы. Но у тебя в глотке сирены вроде нет.
— Они излучением общаются, — буркнул Гедимин; ему было уже всё равно, верят ли ему, и пошлют ли проверяться на эа-мутацию. — Влезают в мозг и ловят волны. Сначала ощущения, потом картинки, потом — слова. Наши долго учились. Теперь умеют. Сейчас молчат… или между собой обсуждают. Им тоже всё странно. Привыкли действовать внутри себя… в реакторах, за забором. А тут — так далеко, и с первого раза. Я боялся — не дотянутся. Излучение добивает, но нужна же привычка на такой… растяг.
Хродмар мигнул. Сарматы снова переглянулись.
— Всегда подозревал, что администрация что-то недоговаривает, — пробормотал сармат-медик. — «Глаза стен» — это тоже оно?
Гедимин кивнул.
— Тёплые щупальца на коже. Странные сны. Как могут, так и общаются. Им сложно. Если бы мы сами «сигму» излучали…
— М-да… — Хродмар потёр налобный щиток. — Глаз не видел, щупалец не чуял. Но… по мне, нам с этой штукой надо хотя бы здороваться. И «до свидания» говорить, когда уходим… Гедимин! А жесты оно видит?
Гедимин, ещё не промигавшийся от предложения здороваться, пожал плечами.
— Главное, чтобы скафандр был приоткрыт. «Сигме» нужен доступ. И думай громче — «привет», там, или «приём»… На своё название вроде отзывается.
— Грёбаная администрация, — пробормотал сармат-медик. — И… многие вообще в курсе? Что эта штука — живая, разумная… и влупить может за полсотни километров?
Гедимин криво ухмыльнулся.
— Маккензи точно знает. Просил предупредить хотя бы операторов. Но это же Маккензи…
Хродмар сочувственно вздохнул. Иджес положил ладонь Гедимину на плечо.
— Атомщик много всякого видел. Я думаю — эти штуки не злые. Иначе мы бы тут не сидели.
— Отряд! — Хродмар повернулся к притихшим ликвидаторам. — Во-первых — не болтать! Во-вторых — за проходной громко думать: «Налвэн», приём!'. И в-третьих… если кто-нибудь, кроме Гедимина, учует странное — сказать мне. И ты, Гедимин, тоже… говори, если ему чего нужно. Трудно же, когда сидишь и даже на помощь не позвать.
Гедимин хотел напомнить об аварийных сиренах, но передумал и кивнул.
— Мать моя пробирка… — прошептал в наступившей тишине Зунур, навалившись грудью на стол. — Ледяные твари, взрывающие истребители. Оживающие звери из снега. Говорящие станции. Чего мне в тюрьме не сиделось⁈
20 февраля 03 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
За проходной Гедимин приостановился, перевёл взгляд на ближайший энергоблок, сдвинул экранирующий щиток на запястье.
— «Налвэн», приём…
Рядом он услышал ту же фразу — её почти беззвучно, одними губами, прошептали Хродмар и кто-то из филков. Остальные вслух пока стеснялись. «Они без тяжёлых скафандров,» — подумалось Гедимину. «Если станция их слышит — она услышит.»
Тёплое щупальце на миг обвило его плечи, в черепе прогудело что-то неразборчивое, но доброжелательное, перед глазами сверкнуло несколько расходящихся нитей.
— Общается с соседями, — вполголоса пояснил Гедимин. Хродмар еле слышно хмыкнул.
— А я что-то чувствовал, — он коснулся виска. — Я только не понимаю — почему всех в первый день не предупреждают⁈ Если оно разозлится, — все же видели, как те снежные твари на лету испарялись!
Гедимин пожал плечами. Ему было что сказать, но не хотелось «заводиться» перед работой. В феврале светлело поздно, — до вылета-рейда оставалось больше двух часов. Надо было проверить тепловые ловушки; их обтянули крысиными шкурами, и на них неизменно велись как зеркальники, так и залёгшие в засаду снежные волки. Уничтожать их, к счастью, было легко — плюсовой температуры ни те, ни другие не переносили. Гедимин думал о приближающейся весне и о прочных термостойких спорах, засунутых в расщелины гранита. «Снежные мыши и ласки каждый год откуда-то берутся. Но они безвредны, пока не привлекут актинию или ползуна… а эти отсиживаются на дне водоёмов, они у нас плохо прогреваются. А вот снежники… интересно, что там с циклом размножения.»
Ксенобиолог штатных ликвидаторов «Налвэна» — да и те, что работали в соседних гетто — ответа на этот вопрос дать не могли. В горячке боя до лабораторий довезли только лужицы; вода отличалась по изотопному составу, но не проявляла никаких признаков жизни, даже после заморозки и распыления на кристаллы.
— А «макаки» знают, что станции живые? — уже в ангаре, больше не скрываясь, спросил филк-медик. — У них же Лос-Аламос, Канск, всякие лаборатории… Это мы тут сидим дикари дикарями!
Гедимин снова пожал плечами.
— Может, потому и спих… поручили их нам, — поправился он — слово «спихнули» всё-таки было грубоватым, хранителя обижать не хотелось. — Не взялись с ними общаться. Я знал двоих, кто мог бы…
Иджес громко фыркнул. Он единственный из сарматов не пытался выходить на контакт и каждый раз проверял индикаторы под бронёй.
— Это ж «макаки»! Все мы знаем, какие из них дипломаты…
— Глайдер проверь, — повернулся к нему Хродмар. — Вдруг нарвёмся на ската или змею. Их с того дня не видели — но мало ли…
Не успел Иджес подойти к шлюзу, как передатчик на запястье командира коротко вякнул. «Для серьёзного вызова — слабовато,» — машинально отметил Гедимин. Хродмар тяжело вздохнул.
— Иджес, проверь глайдер — и все на борт! Повезём среди ночи наших мутантов обратно в Ренси!
Гедимин мигнул.
— На кой астероид⁈ Там кишит фауна, у людей раненый…
Хродмар жестом послал всех, кто ещё не влез в тяжёлую броню, наконец одеться «по уставу» и повернулся к Гедимину.
— Там дело идёт к штурму госпиталя. И это в феврале, когда для «мартышек» погода нелётная. Какой-то дебил всё-таки внушил таким же, что мутанты связаны с порталами.
— Sa hasu! — едва не сплюнул Гедимин. — Бред! И никого не нашлось, чтобы вправить мозги⁈
— Полиция пытается, — отозвался филк-медик. — Я не ядерщик, конечно — но, по-моему, порталам на всех нас плевать. А такие прожигающие штуки, как у тебя, — их так просто не соберёшь и не применишь.
— На выход! — поторопил сарматов Хродмар. — Надеюсь, скаты — если они там — не вылезут на свет…
…Больница была окружена кольцом экзоскелетчиков — даже сквозь бойницу Гедимин чувствовал их крайнее раздражение. Дальше — разделённым на части, но более толстым «слоем» встали горожане. Плакатов было немного, зато арматурой, мешочками камней и бутыльками с чем-то огнеопасным запаслись почти все. С крыши, прикрываясь защитным полем, нетерпеливо махали медики в зимних комбинезонах. Едва опустился трап бронехода, к нему стянулась группа, вышедшая из утеплённого временного ангара.