25 декабря 03 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Иджес с утра был мрачен, и даже Эркенгер слегка щурился.
— Надеюсь, сегодня нам никакая дырка в небе гонки не испортит! — проворчал он, на ходу поздоровавшись с Гедимином. Сармат вышел на улицу, взглянул на купола, растянутые над гетто. Сверху их прикрывал гигантский районный купол — они наплывали друг на друга, защищая весь город. На улицах и крышах не было ни снежинки — прошлогодние «волки-трансформеры» убили достаточно людей, чтобы Ураниум наконец потратился на нормальную защиту. Снега в городе не было с октября, хотя снаружи случился уже десяток буранов; ликвидаторы ещё вчера выбирались на разведку, — ни тварей, реагирующих на тепловые ловушки, ни странного радиационного «фона» — ни от земли, ни от неба…
На одной из нижних трибун Гедимин сразу увидел Кенена Маккензи — в шубе до пят, с двумя дохлыми зверьками, свисающими на грудь. Даже со спины было видно, что сармат не в духе. Гедимин, как обычно, устроился сверху, рядом с одиноким дудочником; тот с широкой ухмылкой пожал ему руку — видно, ему скучно было сидеть одному, а надёжные наушники на гражданской одежде были мало у кого — а кто пойдёт на праздник в рабочей?..
— Звено «Северяне» — второе место! — расслышал Гедимин среди воплей и стихающего подвывания дудок. Дудки взревели с новой силой. «Северяне»?' — сармат мигнул. Внизу Иджес и Эркенгер, прижимая к себе потрёпанные в боях дроны, пытались обняться.
«А теперь попробуем поймать Маккензи…» — не успел Гедимин выбраться с трибуны, как путь ему преградил меховой кокон.
— Джед, сильно занят?..
…В ангаре не было ничего, кроме бутафорских ящиков, единственный охранник — и тот болтался на улице и занял пост, лишь увидев «командира». Гедимин огляделся в поисках портала — и всё-таки нашёл едва заметную чёрную точку, забившуюся в дальний угол. На дозиметре было что-то странное — но всё-таки не закрывающая пульсация, её бы сармат опознал.
— И так, собственно, уже третью неделю, — Маккензи был мрачен. — Ползает по всему ангару. Огнистые Черви — сам знаешь, зимой они малоактивны. И внизу их точно нет.
— Они могут быть с той стороны, на Равнине, — пробормотал Гедимин, вспоминая, что знает о взаимодействии «червей»-пирофор с порталом. — Если это влияет на нашу сторону…
Маккензи качнул головой.
— Не должно. Тот портал вообще ничем не сдвинешь. А вот закрыться он может. Если здесь, в Тлаканте, кончится ирренций… ты замечал нехватку ирренция?
Гедимин молча вынул из кармана самодельную ирренциевую «таблетку», поднёс к порталу. Чёрная точка никак не отреагировала. Маккензи странно булькнул.
— Джед! Ну ты с головой-то дружишь⁈
— А кто тут никогда ирренция не видел? — отозвался Гедимин, покосившись на охранника. «Он на таком посту, небось, насмотрелся. Если кого и сдаст, то первым — Маккензи.»
— Я боюсь, не уполз бы он совсем, — сказал Кенен. — С ним сейчас что-то не то, это и стражи признают. Со всем нашим миром что-то не то… И эти придурки перестали строить убежища!
Гедимин мигнул.
— Серьёзно⁈ Все⁈
Маккензи пожал плечами.
— Может, кто чего и роет втихаря, мне не докладывают. Но — на квартал ни одного заказа. Ни на ЛИЭГи, ни на прочее добро. И строительство ИЭС накрылось медным тазом. Это уже мне официально сказали — «больше не надо». Конечно, через пару лет — плановая замена топлива, так что без работы не останемся, а так, год за годом, двадцать лет протянем…
Гедимин снова мигнул.
— Где возьмёшь топливо, если Равнина закроется?
Маккензи скривился.
— Джед, вот ты снайпер — как ляпнешь, так прямо в сердце!.. Закроется — не Равниной единой. Сейчас куча шахт, считай, нетронутых — оттуда брали только для оборонного ведомства. Небось, накопилось. Сколько-то протянем, плюс запасы… плюс синтез разрешат, если в шахтах совсем взять нечего, — энергия-то нужна…
— Если нужна — чего новых станций не строят? — спросил Гедимин, глядя, как точка портала медленно, миллиметр за миллиметром, ползёт к стене. Он взялся было за сфалт — «как там пульсируют пирофоры?» — но Маккензи вцепился в его руку.
— Heta! Стражи очень просили ничего не теребить и не дёргать. Когда портал так нестабилен, всякое может случиться. Запечатает с концами — сама Кайшу не откроет…
Гедимин опустил сфалт. Успокоившийся Маккензи развернул голографическую карту. Точки на ней при увеличении множились, превращаясь в целые скопления. Самая жирная стояла на Шпицбергене.
— Шестьдесят пять станций, пятьсот энергоблоков, — недурно, а? И всё — мы, сарматы! — широко, по-«мартышечьи», ухмыльнулся Маккензи. — И под каждой — убежище. Там четыреста тысяч народу — и за них ты, Джед, можешь не волноваться. Если что, нырнут под землю… если успеют — как, собственно, и мы.
— Четыреста тысяч? — что-то кольнуло Гедимина под лопатку. — Но нас ведь больше. И гетто… есть гетто без станций, — их куда? Им разрешили строить убежища?
Ухмылка Маккензи растаяла.
— Нет. Я добивался, чтобы гетто со станциями укрупнили, — причину придумать всегда можно. Нет, твёрдый запрет. Десяток гетто вырыл норы тайком, мы, чем могли, помогли… да ты и сам знаешь — но там на круг пятнадцать тысяч сарматов с подселенцами. Остальные… я не знаю, что с ними делать, Джед. И «Уран» не знает. А с «Торием» сейчас не пообщаешься. Им бы в Миану, подальше от нашего дурдома…
Гедимин мигнул.
— При чём тут «Торий»? С его базы не выберешься — сразу под расстрел. Если сам на опыты не пустит. Раньше мианийцы пускали к себе, у них там сарматы вроде как в чести… сейчас не так?
Маккензи болезненно поморщился.
— Джед, я который год верчусь ужом. Думаешь, не пробовал? Видно, прозевали момент. Крейсера Мианы ещё тут, в нашей системе — а вот мианийцам мы, походу, осточертели. «Мы не вмешиваемся во внутренние дела Земли,» — всё, чего я добился. Не вмешиваются они! А что было после войны⁈
«Осточертели…» — повторил про себя Гедимин, чувствуя, как его глаза сходятся в потемневшие щели. «Не то чтобы я их не понимал…»
— Будем вытаскивать по одному-двое, пока возможно, — вздохнул Маккензи. — Не для того мы пережили три войны, чтобы из-за тупых «макак»…
Передатчик на его запястье тихо пискнул.
— Да?.. Хорошо, пять минут, — он поднял взгляд на Гедимина и изобразил виноватую ухмылку. — Прости, Джед. Когда ты координатор, не засядешь поболтать на пару часов! Пригласил бы тебя в нору, да забыл — всё чёртов портал…
Глайдер ждал его на выходе из переулка. Гедимин побрёл к бараку. В груди слабо, но неприятно ныло. «Миана… Миана, похоже, что-то знает. Про эти „внутренние дела“. Надеюсь, мы не просчитались с убежищами на станциях…»
11 января 02 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Холодает, — заметил Иджес, глянув на термометр на ангаре. — И быстро. Из барака выходил — было минус двадцать, а тут уже…
— Термоизоляция в этом бараке… — поморщился Гедимин, заходя в шлюз. На станции было светло, только город за ней освещался вполсилы — почти все окна высоток в ранний час были темны.
— Сарматы, а правда, холодает, — заметил Хродмар, сверяясь с наручным передатчиком. — Чуть ли не по градусу в минуту. Или нас заворачивает в «глаз» циклона, или…
Передатчик взревел. Ангар залило красным светом. За стеной взвыли пять сирен, Гедимин вскинулся было, но сеть горячих волокнистых щупалец обхватила его плечи. «Све-е-ерху-у-у!!!»
— Опять ледяные⁈ Бей, поднимай все силы! — крикнул Гедимин, забыв, что станция слышит не ушами. Щупальца рекой хлынули по позвоночнику, по затылку, указывая направление в небо. Над станцией уже пронзительно визжало, по мостовой стучал град.
— Все отряды — на периметр! — передал Хродмар уже на бегу приказ из города. — В небе замечен гигантский змей, окраину рвут скаты! Гедимин, ищи грёбаный портал! Иджес, Зунур, — у нас приказ поймать хоть одну тварь живьём!
— Криокамеры на борт — в одной не довезём! — скомандовал Иджес, вполголоса выругавшись.
— Живую тварь⁈ Saat hasesh! — проорал Зунур, втаскивая криокамеру в глайдер. — А самим за ней побегать, а, мартышки драные⁈
Гедимин чуть разминулся с выпадением града — в небе расплавился очередной скат. Сармат заметил иней на плече, схватил плазмомёт, выстрелил, — и ещё одна тварь, прошитая плазменной струёй, распалась надвое и вскипела по разрезу. На земле её останки дёргались, били зубчатым хвостом; её прикрыли защитным полем, к нему с двух сторон приникли со сканерами.
— Tza ateske! — Хродмар с размаху хлопнул Гедимина по плечу. — Хороший улов! Не живая, но данные будут!
— Вот это вы сами живьём ловите, — пробурчал Иджес, приникая к бойнице. Станции били без промаха, и стаи скатов над гетто быстро редели — теперь их тянуло к городским зданиям. Авиация «завязла», пытаясь хоть что-то сделать со снежным змеем. С юга двигался, временами замирая и сбрасывая тонны снега, второй.
— Споры тащит, как пить дать, — прошептал ликвидатор рядом с Гедимином. — Грёбаные снежники!
Гедимин попытался проследить траекторию змея — и похолодел.
— «Налвэн», «Ольторн», приём! Огромная тварь в небе — её видно? Самый сильный фон и холод! Скатов отставить, все лучи собрать на ней! Бить скрещёнными попарно!
Уже выкрикнув последнюю команду, Гедимин сообразил, какой силы будет взрыв, — но уже громыхнуло, и глайдер, выжимая скорость до предела, рванулся к земле. Защитные поля над городом сдуло, улицы закидало снегом — но купола тут же поднялись вновь. Атмосферные истребители, оставив в покое так и не сбитого змея, бросились врассыпную, он кинулся за ними, превратившись в летучее колесо из снежных смерчей, — но станции уже знали, куда стрелять, и вторая тварь взорвалась в воздухе.
— Ну, хоть эти из ошмётков не собираются, — выдохнул Иджес. Внизу сквозь разгромленный скатами периметр — авиация про них вспомнила, но поздно — катилась снежная волна, то теряя форму, то вновь превращаясь в волчью стаю. Глайдер на лету выпустил пару снарядов из огнемётов — огненная стена закрыла брешь, твари отхлынули.