Он отошёл от обломка подальше, даже защитным полем прикрылся, оставив узкий проём для луча. Дозиметр лежал по ту сторону — и очень скоро зажёг красные светодиоды. Гедимин удвоил интенсивность, потом ещё раз — из-под обломка пошёл дым. Одни камешки испарялись, другие плавились, брать остывающий фрагмент топлива пришлось кончиками когтей и заворачивать в защитное поле, из него потоком «валили» омикрон-кванты и ещё что-то неопределяемое, — но взрываться он, и правда, не взрывался. «Будет время — выберусь в Сфен Пустоты,» — решил Гедимин. «Поищу сканером, что там за минералы. Может, есть способы добычи без ядерных взрывов…»
28 день Металла месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
«День Металла» — предупредил календарь, отметив число 28 пометкой «3» — стихия суток снаружи разгулялась, но вполсилы.
— Жарко там, — подтвердил Эгнаций, вылезая прямо из пола. — Тебе привет от Шесека. У него для одного сырья зажглись сразу три печи. Не знаю, что это значит — но ты вроде должен понять.
Гедимин понял, хоть и не сразу, и ошалело мигнул. «Три⁈ Или Шесек освоил управление, или… может, Пламя нажало на нужные кнопки?»
Горячая мохнатая лапа хлопнула его по спине, едва не впечатав в стену. О нехватке энергии «Элидген» явно перестал беспокоиться.
— Шесек закончит — соберём тебе реакторы, — пообещал сармат. — Два точно, с третьим — подожди.
В машзале выжившие ремонтники с Арданом-бригадиром монтировали вращающий механизм и систему управления — тросы, которые варил Альгот, наконец дозрели. Гедимин, довольно хмыкнув, вышел к бассейну выдержки — там уже гремела камнедробилка.
— Шесек вовсю плавит, — сообщил Гедимин Младану, следящему за её кручением — полтора оборота в одну сторону, полтора в другую.
— День Металла — что ж не плавить? — Младан поднял рычаг, застопорив механизм. В крытый стеклянный лоток потекла тёмная пыль.
— Дай я тебя сменю, — предложил Гедимин, высматривая в движениях сармата признаки усталости. Тот только плечом дёрнул.
— Ты лучше сходи в третий реакторный! Там Эгнаций и Сэта строят защиту. Как бы не налажали без присмотра…
…В последний раз Гедимин заглядывал в «третий реакторный» — помещение безоболочника — в тот день, когда вытаскивал из него оплавленный ком — остатки установки; потом заходить было уже и незачем. Сейчас отсек вместе с санпропускником был открыт настежь, на выходе в дальний шлюз висел гамак, в нём сидел, сильно наклонившись вперёд и опираясь на конструкцию из длинных костей, Вепуат в лёгкой тканевой одежде. Его свисающие ноги — уже нормальной длины, только очень худые — были закреплены в примитивных фиксаторах из ремешков и плашек. Рядом стоял мрачный медик Экхард.
— Гедимин! — Вепуат обернулся с широкой ухмылкой. — Экхард, я же говорил — мы мешаем на проходе!
— Сиди! — филк поймал его за плечи, помешав вскочить. — Сиди и шевели своими костями. Чем больше скачешь, тем дольше носить фиксаторы!
Вепуат со вздохом отхлебнул из фляги с Би-плазмой и растопырил пальцы на ступне, напрягая икроножные мышцы. Только в напряжённом виде Гедимин их и разглядел — вместе с молодой прорастающей кровеносной сетью.
— Я пройду, — успокоил он Вепуата, проползая под гамаком; сармат подтянул ноги и виновато хмыкнул.
— Я всего-то зашёл на минуту. Но от медиков разве спрячешься!
Обломки обугленной, оплавившейся глины исчезли. Гедимин покосился на дозиметр — отсек если и «фонил», то из-за собравшихся в нём строителей-Сэта… и ромба, рассечённого начетверо, на стене — его явно начертили совсем недавно.
Сэта соорудили примитивные леса из тросов и костей — и каркасы пяти куполов уже поднимались посреди зала. Они были сложены из пластин и блоков необожжённой глины, — сперва кольца и подпирающие их арки, одна над другой, потом уже более широкими, чуть изогнутыми листами заполнялись проёмы в стенках… Листы ложились внахлёст, как придётся — до миллиметра никто не выверял. Гедимин видел патрубки с каменными линзами, усиливающими омикрон-лучи, и оставленные для них проёмы, — их ещё не везде установили, как и не все отверстия в «стенах» были закрыты. Зато сверху, опираясь на кольца, уже поднималась широкая труба для стержней управления, и к ней по потолку тянули управляющую систему из блоков-костей и «асбестовых» тросов. Её упростили до предела, но от неё ничего и не требовалось — только вытянуть стержни из активной зоны. Обратно они падали сами.
— А куда реактор заносить? — спохватился Гедимин, видя, как быстро Сэта укладывают пластины. Они не морочились с креплениями — всё держалось на впадинах, выгибах и выступах да на собственном весе. Гедимин напомнил себе, что безоболочник снесёт такие стены, как их ни крепи — да и гранит при серьёзном выбросе разбрызгается пемзой — так что напрягаться с «дикарской» заменой защитным полям совсем ни к чему.
— А вот проём! — высунулся из-под недостроенного многослойного купола Эгнаций и постучал когтями по жирной красной черте между двумя опорами. — Младан мне показывал размеры, — пролезет! Только закладывать проём будете сами, рядом с этой штукой Сэта вмиг перегреются.
— Заложим, пластины оставьте, — отозвался Гедимин, глядя на необожжённую глину. «Защита для самого мощного реактора на планете… Да ладно, первый запуск — и сама обожжётся. Главное, чтобы не треснула… вся разом.»
За спиной зашуршало. Гедимин обернулся и увидел Вепуата, вылезшего из гамака. Он стоял, опираясь на конструкцию из костей, и недовольно щурился на слишком тощие ноги. Медик деловито скатал гамак и сунул Гедимину.
— А теперь ползём в лазарет! Если что, донесёшь этого… бегуна?
Вепуат обиженно хмыкнул.
— Сюда-то я дошёл?..
…Перемещение, и правда, нелегко ему давалось — он часто останавливался, держал пальцы растопыренными и всё норовил как-то нелепо расставить локти.
— С насадками было бы легче…
— Ты ещё полетай на костылях! — фыркнул медик. — Ну так что, тебя нести?
— Иди ты… — буркнул Вепуат, медленно переставляя кости-опоры и тощие ноги.
— А что, от кровяного камня толку совсем нет? — тихо спросил Гедимин у Экхарда. Тот выразительно развёл руками.
— А там нет раны. Есть неразвитые мышцы. Питание и правильная нагрузка — и всё отрастёт. Но у вас, Старших, терпения — ни на песчинку!
— Я тут при кристаллоидах натерпелся, — угрюмо пробурчал Вепуат. — А ты чем занимался, напомнить?
Экхарда передёрнуло. Он молча поправил хват сармата на костяной подпорке и двинулся дальше.
— Вчера многим полегчало? — тихо спросил Гедимин — в этот раз у Вепуата, но у медика был хороший слух.
— Трясёт их теперь меньше. Кто-то уже и к делу пристроился. Это важно — восстановить цепочки нейронов. Кристаллические твари их раздирали, как когтями. Мне, может, и повезло, что меня сразу вырубило. А кто сопротивлялся, тем досталось…
Он покосился на Вепуата и поёжился.
— А в кого было не влезть — тем ещё хлеще. Этот вот троих чужаков угробил.
Вепуат фыркнул.
— Я⁈ Я вообще пошевелиться не мог! Не знаю, чего они рядом со мной дохли. И другие не знают, кого ни спрашивал. Видно, у кого-то под тварь было место в мозгу, у кого-то не было, — кому как повезло. И — я бы лучше потрясся, чем ногами в печку!
— А я бы лучше в печку, хоть целиком, — мрачно сказал Экхард. — «Занимался» непотребным не я, а мной — а помнить-то мне…
Гедимин молча прислушивался к дыханию Вепуата. Сармат всё чаще останавливался отдохнуть и морщился, косясь на ноги. Ещё пара шагов — и Гедимин поднял его, уже не сопротивляющегося, и понёс в лазарет.
— Ему бы тренажёр какой…
— Всё есть, — буркнул Экхард. — Время нужно, понимаешь? За два дня ногу до колена не отрастишь. А отрастишь, так сердце не выдержит. Будет он ходить. И летать будет. Если раньше себе всё не переломает!
29 день Мысли месяца Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
Спрессованные топливные таблетки лежали горками по ячейкам хранилища; Гедимин поднял все барьеры, добавил к ним защитные поля, — ирренцию с примесями он не доверял. Над бассейном выдержки разносилось неслышное урчание — хранитель то ли грелся, то ли любовался. С утра Гедимин заглянул на блочные щиты управления, зашёл и на главный, — системы работали, только вот управлять было нечем.
— Ждём сигнала от Шесека, — Вепуат с трудом, но бодро ковылял на подпорках и фиксаторах. — Забирать, скорее всего, придётся нам самим. Кейланны… с ними всегда было трудно. А сейчас, когда только и болтовни о затаившихся чужаках…
— Думаешь, кто-то из них ещё тут? — Гедимин помрачнел. Описание кристаллов он помнил, но в своей способности опознать носителя, из которого камень не торчит, очень сомневался. «Если уж Джагулы, знавшие нас, поверили…»
Неподалёку заклекотала «гражданская» сирена — и следом взревела Джагульская сигнальная ракушка. Мимо промчался «трилобит», развернулся под потолком, шмякнулся Вепуату на подставленную руку. Гедимин подхватил сармата — тот выпустил опору и едва удержался на слабых ногах.
— Джархин! Что там? — крикнул Вепуат, даже не пытаясь стряхнуть «трилобита». Ракушка замолчала.
— Сагаты! — донеслось из приоткрытой шахты. Джагул с сигнальной трубой и парой «трилобитов» стоял на лестнице.
— В долине, три племени, ведут зверей к крепости! Оружия на виду нет! Стрелять?
— Нет! — Вепуат изобразил короткий рык и очень неубедительный оскал — но Джагул навострил уши, и наверху зашуршало и зарокотало — команду передавали по цепочке.
— Сагаты разве водят зверей? Думал, они едут, куда тем вздумается, — вспомнил Гедимин, уже засовывая Вепуата в подъёмник. «Сфалт со мной, поле поставлю, Джагулы прикроют…»
— Вот и мне странно, — оскалился Джархин.
— Может, у них беда, — выдохнул Вепуат, уже на своих ногах выходя из люка — прямо под купол, установленный Гедимином. Один из Джагульских зверей стоял у входа в долину, из которой медленно выбиралась тройка сааг-туулов. Знаки на них были разные, но шли они, подгоняемые дудками и трещотками, в одном направлении.