ободного места. Краем глаза Гедимин успел увидеть «шапочку» приглаженных ярко-красных волос над нелепой «деловой» одеждой хмурого мужчины; рядом сидела молодая красноволосая женщина. «Джейн⁈» — Гедимин ошалело мигнул. «Да нет, как бы она сюда попала?»
— Тихо! — охранник больно толкнул его в плечо. — Стоять здесь, башкой не вертеть!
Сармата уже втолкнули за стол высотой ему по грудь, высокий и узкий; крепления для дополнительных оков и защитный купол при нём предусмотрели, возможность хоть на что-то сесть — нет. «Спина…» — Гедимин угрюмо сощурился, гадая, сколько с ним провозятся, и скоро ли придётся отключать чувствительность. Анестетик ему вкололи ещё в больнице, да проку было немного — при долгом стоянии столбом он ровно так же ничем не помогал, как и при резких движениях. «Доктор Фокс,» — сармату надо было срочно на что-то переключиться. «И он тут. И… вроде у Джейн была сестра. Наверное, это она там сидит… Интересно, они вообще знают, где Джейн? Маккензи с Фоксом водится — мог бы сообщить, вряд ли тот стал бы болтать. Он был бы рад, наверное, что с ней всё хорошо… ну, насколько это получается на Равнине…»
— Встать, суд идёт!
Никто не колотил кулаком экзоскелета по металлу — просто женщина за столом тронула крохотный микрофон у рта, чуть сменив настройки, но от громового раската её голоса даже Гедимин ошалело мигнул и встряхнул головой. Краем глаза он видел, как встаёт зал. Те, кто занял боковые столы, уже стояли навытяжку. Одеты они были нелепо и многослойно, как принято у «макак». Гедимин видел только их спины и затылки, почти неотличимые, — гладко прилизанные волосы, у одного чуть светлее, у другого — темнее. Он ждал стопок бумаги на столах, но там были только телекомпы с широкими экранами. «А вот и традиция поменялась…»
Через двери «под старину» позади стола уже входили трое в чёрных балахонах, подвязанных белыми поясами, — женщина и двое мужчин. Один, седоватый, сел по центру и слегка кивнул. Кажется, женщина с микрофоном могла видеть его на экране своего телекомпа, — тут же по залу прокатился её голос, уже не такой оглушительный, но всё-таки очень громкий:
— Суд штата Саскачеван рассматривает дело «Ураниум-Сити против Гедимина Кета». Слушание объявляется открытым!
Двое за боковыми столами как-то поднапряглись, будто готовились к прыжку или увороту.
— Обвиняемый Гедимин Кет! — у судьи в центральном кресле микрофон тоже был мощный.
— Здесь, — буркнул сармат. Он помнил, что есть какая-то традиция, но не был уверен, какая именно — и стоит ли тратить силы на её соблюдение.
За спиной загудело; защитное поле глушило отдельные голоса, но не общую интонацию — и вот она Гедимину совсем не понравилась.
— Тишина в зале суда! — рявкнула женщина с микрофоном и понизила голос — но сармату невольно стало не по себе:
— Обвиняемый, обращаясь к высокому суду, добавляйте «ваша честь» в конце фразы. Вам это понятно?
— Угу, — буркнул Гедимин.
К нему больше не обращались — женщина (её звали миссис Рейнолдс — сармат постарался это запомнить) представляла судей, зал сидел тихо и внимательно слушал, так что и Гедимин решил напрячь внимание и память. «Ага, по центру — Мойтесси. Маккензи его боялся. Но не так, как Ламейгры, — это самка по правую руку. Слева Лоусон, про него ничего не слышал…»
Мойтесси встал.
— Мистер Брукс!
Обращался он к одному из людей за боковыми столами, и тот вскинул голову.
— Вы понимаете свои обязанности, ознакомлены с делом и готовы к заседанию?
— Да, ваша честь, — коротко ответил Брукс.
— Мистер Леру!..
«Знакомство» закончилось; все, и судья тоже, заняли свои места. Гедимин ещё раз покосился на тихий зал. «Ни одного сармата. Даже в самом дальнем углу под защитным полем… Хотя — на что тут смотреть?»
— Что ж, приступим, — сказал Мойтесси. — Изложите обстоятельства, мистер Леру.
«Леру — прокурор,» — напомнил себе Гедимин. «Будет меня трепать, как та самка на Луне?»
Обстоятельства излагались долго, и спина всё-таки онемела; следом должны были начаться приступы боли, и Гедимин облокотился на высокий стол.
— Спина, — прошипел он охраннику, пихающему его в плечо. Тот что-то буркнул, но отстал.
— Подведите итоги, — услышал сармат наконец.
— Да, ваша честь, — кажется, прокурору было ещё что сказать, но возражать он не стал. — Гедимин Кет обвиняется в нарушении правил безопасности на объекте ядерной энергетики, приведшем к его разрушению.
— Что⁈ — в этот раз защитное поле не смогло подавить возмущённые крики. Зал загудел, как разгоняющийся турбогенератор. Рейнолдс выпрямилась.
— Тишина в зале суда!
У Гедимина зазвенело в ушах, двое за боковыми столами судорожно сглотнули — и сармат мельком подумал, что зря им не выдали наушники.
— Мистер Леру? — подал голос главный судья, едва эхо «грома» затихло. Возможно, и он жалел, что не прихватил наушники.
— Да, ваша честь, — оживился прокурор. — По делу есть показания свидетелей, троих сарматов, приписанных к гетто «Налвэн». Они присутствовали в тот день рядом с обвиняемым. Миссис Рейнолдс, пожалуйста, передайте документы высокому суду.
Сармат думал, что Леру протянет самке бумаги, но он только тронул экран телекомпа. Гедимин различил писк на грани слышимости — сперва одиночный, затем — тройной. Потом заработали динамики. Первым «дали слово» оператору БЩУ — Гедимин даже узнал его голос.
— Очень высокий сармат в форме станционного ликвидатора. Нет, он не представился. Он сказал, что спустится внутрь реактора… Да, производственная необходимость. Аварийные ситуации иногда устраняются изнутри. Для этого была вызвана бригада ремонтников… нет, Гедимин Кет в неё не входит. У него был знак механика высшей категории, допущенного к… такой работе. Дальше? Он дал мне указания… открыть для него проход, усилить охлаждение и ждать его сигнала. Да, обычная практика. Изнутри может быть видно что-то, что не отражается на мониторах. Да, мы их выполнили. Нет, сигнала не было. Был резкий скачок мощности, разгон реактора. В таких случаях необходимо сбросить…
Гедимин угрюмо сощурился. «А подумать в таких случаях — никак⁈ Оно бы успокоилось… край — можно было осторожно, медленно, на четверть опустить стержни. Хранитель бы понял и снизил мощность…»
— Обвиняемый, — запись кончилась, теперь заговорил судья. — Хотите что-то добавить к словам мистера Кэнди?
— Стержни нельзя было сбрасывать, — буркнул Гедимин. — Тем более — так резко. Всплеск улёгся бы. Он и должен был случиться.
— У вас большой стаж работы на реакторах типа «Альнкит»?
— Я их в основном строил, — неохотно признался Гедимин, пытаясь попутно пересчитать равнинные промежутки времени в земные. «Дурак! Спросят, где работал, — что скажешь⁈» — он бросил бесполезное занятие и уставился в стену.
— Не спешите, Лоусон, — сказал главный судья. — У нас ещё двое свидетелей, до обвиняемого дело дойдёт.
Вторым заговорил бригадир ремонтников. Допросчику он был совсем не рад.
— Вам бы сунули под нос аварийный реактор и сказали — лезь внутрь, — была б у вас охота башкой вертеть⁈ Сразу надо было его глушить, никакой аварии бы не было! Что? Кто⁈ А вы-то что его слушаете⁈ Этот Кет год как из тюрьмы, его с двух ремонтных баз выгнали…
В зале забормотали, раздались нервные смешки. Самка с микрофоном приподнялась, набирая воздуху в грудь.
— Крайне интересная характеристика для работника АЭС… — Ламейгра говорила еле слышно, но Гедимин почувствовал пронизывающий холод.
— Обвиняемый…
Мойтесси поднял руку.
— Дослушаем показания. Мистер Гьолль — непосредственный руководитель обвиняемого. Посмотрим, что скажет он.
Хродмар, судя по голосу, был сильно смущён, говорил неохотно.
— Ликвидация аварийных ситуаций и их последствий. Есть сигнал — мы выезжаем. Нет, в тот день не было. До взрыва. Кет? Да, после тюрьмы. Не я его нанимал. Приказ Совета. Нет, спокойный. Друзья? Нет. Цац… фигурки делал. Да, хороший механик. У нас аварий давно не было. Устраняли прорывы, ксенофауну. Отличный стрелок. В тот день? Да, ещё с ночи. Говорил про второй энергоблок. Да, тот самый. Вышел из ангара. Это не запрещено… дай инструкцию. Вот, сами читайте. Да, грохот и сигналы всех степеней. Потом? Саркофаг на блок, сброс ипрона в разрушенный реактор… ещё карбид бора — был выброс нейтронов, в таких случаях… Да, инструкция. Вот этот пункт. Кет? Да, нашли внутри. У трещины во внешнем куполе. Пробил собой все защиты. Без сознания. Зачем? Не знаю, его спросите. Нет, я его никуда не посылал. Да, опрашивайте всех. Хоть вместе, хоть по очереди. Кто мог приказать? Снаружи? Внешняя связь тут не работает, не заметили?
Судьи переглянулись.
— В форму ликвидатора входит наручный смарт. Миссис Рейнолдс, есть данные о его проверке?
— Да, ваша честь. Можете ознакомиться с записями за последний месяц, — техника снова еле слышно пискнула.
— Хм… Он до девятого марта находился в штате Нунавут. Поиск и ликвидация ксенофауны… Нет, всё проверено — ничего, что можно было бы связать с энергоблоками «Налвэна»…
— Приказ передать можно и устно. И такое проверить… — Лоусон задумчиво посмотрел на Гедимина. — Обвиняемого допрашивали?
— Да, и я как раз собиралась передать высокому суду материалы, — закивала Рейнолдс. — В высшей степени… познавательно.
В зале зазвучали голоса Гедимина и его допросчика. Слушать себя со стороны было не очень приятно; сармат невольно сощурился. Это тут же заметил судья Лоусон.
— Обвиняемый, хотите что-то…
— Подождите, — остановил его Мойтесси. — Такую запись надо бы дослушать. Станции жжёт лапу… интерес к инуитам и их верованиям, участие в ритуалах…
— По поводу станции. Ещё один свидетель, патрульный на ИЭС «Налвэн»…
Гедимин рассматривал красный пол. Он уже лежал на столе грудью, ощущения в спине пришлось отключить. «Так и знал. Нет бы самим поговорить со станцией, — так будут за углом подслушивать и ржать. А потом ещё и сдадут.»
— Обвиняемый, — мягко заговорил Мойтесси. — Охрана, дадите вы уже ему сесть?.. Да, вижу, так лучше. Итак, вы часто говорили со станцией и гладили стены энергоблоков? И… она вам отвечала?