«О возрождении вида можно будет говорить не раньше, чем появится устойчивая популяция, выживающая в диких условиях без вмешательства человека. Сомневаюсь, что правительство выделит нам для экспериментов хотя бы остров Стюарт.»
Сарматы переглянулись и хмыкнули.
— Целый остров? Для бесполезных животных?.. Макаки бывают странными, — покачал головой Константин. — Посмотри, что происходит в Мацоде? Там обычно заняты чем-то более осмысленным.
— Опыты по клонированию — осмысленны, — буркнул Гедимин, пролистывая страницу. «Надо будет спросить у Крониона, что он думает. Он интересовался даджаррскими опытами. Интересно, чем он сейчас занят…»
— О, виды Амальтеи, — Константин придвинулся к экрану. — Знакомые местности. Мацодцы знали, где строить базы.
— «На четырёх промышленных станциях Амальтеи работают в общей сложности восемь тысяч вахтовиков, не считая экипажей грузовых барков», — прочитал вслух Хольгер. — «На станции Беэр создан гостевой комплекс для туристов, рассчитанный на двадцать пять человек.»
— И что, макаки летают туда в гости? Серьёзно? — Иджес недоверчиво хмыкнул. — На Амальтею?
— «Работы по терраформированию Сахарского региона продолжаются», — Хольгер развернул следующую заметку. — «Шесть подземных водохранилищ готовы снабжать водой всю Северную Африку. Мелиорационные команды разделили пустыню на сектора орошения. По их границам сейчас высаживаются засухоустойчивые кустарники с развитой корневой системой, призванные сдерживать движение песков. Правительство Мацоды уверено в успехе предприятия — свидетельством торжества мелиорационных технологий уже могут служить шесть орошаемых секторов непосредственно над водохранилищами. 'В пустыню возвращается жизнь,» — говорит один из участников проекта… «Мы восстановим то, что было разрушено нашими предками. Я надеюсь увидеть пустыню зелёной до того, как умру.»
Телекомп протяжно загудел, экран мигнул, связь оборвалась. Хольгер закрыл побелевшую страницу и встал с места.
— Гедимин, это твой учёный. Мы не будем мешать.
Сарматы расступились — теперь камера, встроенная в телекомп, не могла их увидеть. Гедимин удивлённо посмотрел на них, но спросить ни о чём не успел, — телекомп загудел снова. «Связь установлена» — всплыло на экране. «Десять минут до окончания сеанса».
Когда экран снова посветлел, Гедимин увидел озадаченного человека с короткими седыми волосами. Он сидел в пустой комнате — судя по стенам за спиной, «на той стороне» построили такую же временную выгородку, как в информатории Ураниум-Сити — и в упор смотрел на сармата. Полсекунды спустя он опомнился, мигнул и широко улыбнулся, прижимая к экрану ладонь с растопыренными пальцами.
— Заработало! Рад вас видеть этим утром, коллега Кет.
Гедимин молча кивнул и прижал к экрану свою руку поверх человеческой пятерни. Его пальцы, как он ни старался скрыть волнение, слегка дрожали.
— Удалось-таки добиться десятиминутного сеанса, — продолжал Герберт — судя по голосу и выражению лица, он волновался не меньше сармата. — Следующий обещали дать через год. Я предлагал выйти на связь из лаборатории, но безопасники отказались наотрез. Секретность, коллега… На редкость бессмысленное изобретение человечества.
— Да, — кивнул Гедимин. — Если не хотели показывать твою лабораторию — почему было не показать нашу?
Герберт невесело усмехнулся.
— Запреты — взаимная штука, коллега Гедимин. Ваше руководство тоже… высказало своё мнение. Но не беспокойтесь, по вашим описаниям я неплохо представляю себе эту лабораторию. Деньги, потраченные на цензоров и пересылку писем в Лос-Аламос через Амальтею лучше было бы потратить на оборудование и реагенты.
Гедимин угрюмо сузил глаза.
— Верно. У нас даже засекречивать нечего. Рухлядь и металлолом…
— Вы сделали всё возможное, коллега, — покачал головой учёный. — Даже более того. Чего бы я ни отдал, чтобы вывезти вас в Лос-Аламос и дать вам поработать с нормальным оборудованием… Тень, падающая на ваше плечо слева, принадлежит вашему коллеге?
Ремонтник покосился влево и поймал за рукав замешкавшегося Константина.
— Доброе утро, — буркнул тот, выйдя «на свет» — в поле обзора камеры.
— Константин Цкау — тоже атомщик, — пояснил Гедимин. — Ты куда?
— Не теряй время, связь короткая, — отозвался командир «научников», отходя к стене.
— Рад знакомству, — растерянно ответил Герберт. — Итак, цензоры… Боюсь, требования к переписке станут ещё более жёсткими с этого года. Безопасников чем-то пугает обмен технологиями. А ведь нам наконец-то разрешили всерьёз работать с ирренцием. С января мы начинаем опыты по синтезу, опробуем…
Экран мигнул и погас. Гедимин озадаченно мигнул.
— Вот и цензура, — хмыкнул Хольгер за его спиной. — Никакого обмена технологиями.
Телекомп снова включился. Герберт со слегка покрасневшим лицом глубоко вдохнул и виновато посмотрел на Гедимина.
— Прошу прощения, коллега. Это был бы интересный разговор, но — увы. Они называют это «взаимодействием»… Я бы подобрал другие термины.
Ремонтник угрюмо кивнул.
— Я тоже буду работать, — буркнул он. — Есть много мыслей. Ещё бы не мешали…
— Да, коллега, — покачал головой Герберт. — Это существенно… Раз нормального взаимодействия у нас не будет, я хочу предложить вам другое развлечение — небольшое пари. Мы — лаборатория Лоуренса — будем работать над полноценным синтезирующим реактором для наработки ирренция. Вы, скорее всего, тоже. Тот, кто успеет первым, будет победителем в споре. Правда, я ещё не решил, на что мы будем спорить. Очень трудно отправить на территории что-нибудь, кроме еды, а еда не может быть призом в таком соревновании. С другой стороны, у вас тоже немного ресурсов…
Гедимин мигнул. «Кто первый построит реактор? Это первый интересный спор, о котором я слышу.»
— К тому времени, как вы достроите, уже откроют территории, — Хольгер подошёл к телекомпу. — Будет проще.
— Я могу что-нибудь сделать, — медленно проговорил Гедимин. — Корабль. Или экзоскелет. Что-нибудь трудное.
Герберт в задумчивости опустил взгляд.
— Мне будет тяжело ответить тем же. Хотя… Есть одна модель, которая вас заинтересует. Довольно старая разработка — «атмосферник с антигравом», как их называли. Я знаю, где достать образец, и постараюсь довести его до ума. Ваш корабль против моего? Я принимаю ставку.
Он прижал ладонь к экрану.
— По рукам, — отозвался Гедимин, повторив его жест. Это выражение он несколько раз слышал в человеческих фильмах — и надеялся, что не ошибся со смыслом.
— По рукам, коллега, — усмехнулся Герберт. — Уверен, это будет напряжённая схватка. Надеюсь, к тому времени территории действительно откроют. Мне очень хочется побывать в Ураниуме и увидеть ваш научный центр. Постараюсь выбить хотя бы простейшее оборудование для него. Иначе соревнование будет нечестным, не так ли?
Гедимин усмехнулся и хотел ответить, но экран погас, и появилась красная надпись: «Сеанс окончен». Сармат вполголоса выругался и ткнул кулаком в монитор. Телекомп захрустел.
— Не поможет, — сказал Хольгер, силой разворачивая сармата к себе лицом. У него получилось, хоть и с трудом, — Гедимин, опомнившись, перестал сопротивляться.
— Ничего не понимаю, — сказал химик пятью минутами позже, когда сарматы вместе с угрюмым ремонтником вышли из информатория. — То они говорят о сотрудничестве, то запрещают обсуждать работу. Что тогда называется сотрудничеством? Десятиминутный разговор раз в год?
— Tzaat hasulesh, — процедил Гедимин, сжимая кулаки. Линкен озадаченно посмотрел на него.
— Что-то крепко довело атомщика, да? — вполголоса спросил он у Хольгера. — А что было-то?
— Намечается соревнование между человечеством и сарматами, — ответил вместо химика Константин. — Кто первый создаст реактор для синтеза ирренция — лаборатория Лоуренса, снабжаемая всеми силами Атлантиса, или научный центр «Полярная Звезда», снабжаемый двумя механиками и одним проходимцем? Наш атомщик поспорил с физиком из Лос-Аламоса на хороший корабль. Ты на кого поставишь, Лиск?
Линкен ошалело замигал и попытался поймать взгляд Гедимина.
— Он не врёт? Был такой спор⁈
Ремонтник кивнул.
— И я буду работать. Кто бы и что бы ни запрещал, — он хмуро посмотрел на Константина. Тот отвернулся и тихонько засвистел.
— Вот будет история, если у нас получится, — покачал головой Хольгер. — Я с Гедимином, если что.
— Я ничего не понимаю в ваших делах, — сказал Линкен, глядя то на ремонтника, то на химика. — Но я слушал много разных разговоров об ирренции. Если выйдет — это будет настоящее доказательство превосходства. Я с вами. Говори, что делать, атомщик.
Сарматы собрались вокруг Гедимина. Он растерянно мигнул. Мысли хаотично метались внутри черепа, от стенки к стенке, и поймать среди них одну никак не удавалось. Сармат незаметно всадил ноготь себе в ладонь — разум прояснился.
— Вы с Иджесом собирались в Порт-Радий, — сказал Гедимин Линкену. — Поднимайте глайдер и собирайте пилотов. Обидно будет опоздать.
…Чей-то глайдер занял посадочную площадку Линкена. Взрывник, выпрыгнув на крышу на ходу, направился к нему. На ходу высаживаться было неудобно, и обычно Гедимин этого не делал, но оставлять Линкена без присмотра ему не хотелось. Он догнал взрывника ещё до того, как Лилит посадила глайдер. На разговоры времени не оставалось — только на прыжок с закапыванием сармата в снег. Вдвоём они прокатились по крыше; Линкен от неожиданности выронил заряд, так и не запихнутый в дюзы глайдера. Краем глаза Гедимин увидел, что подбежавший Хольгер поднимает «хлопушку», вертит в руках и убирает в карман. Облегчённо вздохнув, он отпустил Линкена и откатился в сторону.
— Атомщик! — Линкен сунул обратно в карман выхваченный на ходу металлический стержень и поднялся на ноги, отряхиваясь от снежной пыли. — Был бы не ты — живым бы не ушёл.
— Не надо никуда совать взрывчатку, — хмуро посмотрел на него Гедимин. Вытаскивать снег из-за шиворота было поздно — он вернулся в жидкую фазу и неприятно охладил тело. Сармат поёжился и подумал о горячем душе.