Гедимин оглянулся на Хольгера и встретил его ошеломлённый взгляд. Глаза бывшего химика так расширились, что едва помещались под бровными дугами, — ремонтник даже испугался за него.
— И, наконец, вы, Константин Цкау, — Ассархаддон прижал к ладони последний палец. — Вы успешно… не всегда, но по большей части… направляли действия вашей группы. «Выпас котов» — так говорят о подобной работе наши друзья-приматы. Справлялись вы неплохо. Теперь ваших «котов» буду пасти лично я. Вам остаётся поддерживать их разработки теоретической базой и точными расчётами. Смарт вам не вернут, тем более, что на «Гекате» подобные устройства бесполезны, но без расчётных мощностей вы не останетесь. Это же касается всех участников проекта. Любое оборудование, любые материалы в нужных количествах, — достаточно обратиться ко мне, и вы их получите. Маркус распорядился снабжать «Гекату» всем, что может ей понадобиться, чего бы это ни стоило. Он крайне заинтересован в вашем проекте. Как и я.
Куратор «Гекаты» слегка наклонил голову, и Гедимин, как ни был ошеломлён свалившейся на него информацией, снова уставился на невероятно подвижные сочленения брони. «Он такого же роста, как я, и ничуть не слабее. Нет… он должен быть сильнее в разы. Я бы в таком скафандре ползал, как эа-форма…»
— «Феникс» — единый проект? Но что должно стать конечным результатом? — спросил Константин. — Что вы строите, и зачем такая скрытность?
Гедимин перехватил предупреждающий взгляд Линкена — тот как будто хотел крикнуть «fauw!», но опасался, что «взрыв» зацепит и его. Ассархаддон усмехнулся в респиратор — его глаза чуть-чуть сузились.
— Строим? Мы строим флот, — сказал он. — Друзья-приматы считают, что сарматам не место в космосе. Мы с Маркусом с ними не согласны. Наша авиапромышленность, увы, распылена на атомы — но потому я и дал проекту название «Феникс», что надеюсь увидеть её возрождение — пусть даже из пепла. Новейший атомный флот, прекрасно защищённый, стремительный и смертоносный, — думаю, это достойная цель нескольких лет работы.
«Атомный флот?» — Гедимину стало не по себе. «Саргон на Марсе начинал с флота. Скрытые под землёй заводы… Уран и торий! Они что, готовятся к новой войне⁈»
Он не успел ничего сказать — массивные ворота открылись, пропуская сарматов в шлюзовую камеру. В воздухе пахло слабым раствором хлорной извести. Следующая пара створок открылась в ту же секунду, когда закрылась первая; за второй герметичной камерой была третья, и только из неё сарматы вышли в ещё один плавно изогнутый коридор, прямо к стене, в которой виднелись люки, отмеченные символом биологической опасности.
— Вы, четверо, составляете ядро проекта, — сказал Ассархаддон, приложив руку к едва заметной вмятине в стене. — Специально для вас было создано рабочее снаряжение. Сейчас вы не можете им воспользоваться — ваши старые тела не выдержат нагрузки. Но это не проблема — Биологический блок знает, что делать в таких случаях, и наши медики уже готовы вас встретить. Сейчас можете временно попрощаться с теми, кто уйдёт работать на периферию, — лаборантами и операторами. У них своя программа подготовки, и вы разойдётесь на несколько недель.
Он повернулся к стене — рядом с одним из люков отъехала в сторону пластина гладкого покрытия, и из-под неё появились клавиши с сарматскими буквами. Гедимин почувствовал, что кто-то прикасается к его плечу. Сзади стояла Хильда; её взгляд был растерянным и слегка испуганным. Сармат крепко сжал её ладонь и криво усмехнулся: «Держись…»
Хольгер опустился на корточки, чтобы сравняться ростом с Амосом, и неуклюже обнял его. Гедимин положил ладонь лаборанту на плечо.
— Мы ещё поработаем вместе, — тихо пообещал химик, поднимаясь на ноги. — Хотя слова о старых телах энтузиазма в меня не вселяют…
Кто-то с силой ударил Гедимина по спине, тот резко развернулся, готовясь заехать в ответ, и увидел смущённую кривую ухмылку Линкена. Тот виновато хмыкнул и развёл руки в стороны, подставляясь под удар.
— Псих, — буркнул Гедимин, потирая лопатку. Линкен ухмыльнулся ещё шире, показывая зубы.
— Атомный флот! — он протянул руки к Гедимину и сделал движение, будто встряхивает его за грудки, но прикоснуться к сармату не решился. — Великая честь для нас всех. Ты хоть понимаешь, что нам доверили⁈
Гедимина передёрнуло, и он, стиснув зубы, отвернулся от радостного взрывника и шагнул к Ассархаддону.
— Стой! — он положил руку на бронированный локоть, и куратор «Гекаты» приподнял ладонь от пульта и развернулся к сармату. — Значит, это не научная база, а военная? Ты устроишь войну и втянешь в неё нас?
За его спиной послышался сдавленный свистящий вздох — кто-то хотел крикнуть, но прикусил себе язык. Ассархаддон опустил руку Гедимину на плечо, и тот почувствовал странную тяжесть и теплоту брони, — как будто она была сделана из плутония или подогревалась изнутри.
— Я был бы идиотом, если бы втягивал учёных в войну, — спокойно ответил сармат. — Не бойтесь. «Геката» — исключительно научная база, и ваш проект — один из нескольких десятков. Ни один военный не войдёт сюда без моего личного разрешения и тем более не сможет вам указывать. Вы остаётесь мирным физиком-ядерщиком, а ваши коллеги — вашими коллегами.
Он мягко отодвинул Гедимина в сторону и снова прикоснулся к пульту. Ремонтник открыл было рот, но его схватили сзади за плечи и оттащили от Ассархаддона. В первую долю секунды Гедимин подумал на внезапно проснувшуюся охрану, но нет — его с двух сторон держали Константин и Линкен. За ними встревоженно щурился побелевший Кенен.
— И он ещё меня называет психом! — яростным шёпотом проговорил Линкен, отпустив Гедимина. — Ты понимаешь, к кому полез⁈
— То, что у тебя вот здесь, — Константин вполсилы ткнул ремонтника в солнечное сплетение, — не появилось новых отверстий, говорит о том, что идиотам везёт. Но лучше бы ты постарался дожить до… ну, хотя бы до следующего вечера! Строить реактор без тебя я не…
Что-то загудело, и все сарматы повернулись к открывающимся люкам. Охрана оттеснила в сторону всех филков, Айзека и Хильду; Кенена оттеснять было ни к чему — он сам уже спрятался за спинами «Гармов» и выглядывал оттуда одним глазом. Из люков тянуло дезинфекционными растворами, а свет в приоткрывшихся помещениях напомнил Гедимину о черенковском свечении, и сармат невольно усмехнулся.
— Я передаю вас медикам Биоблока, — сказал Ассархаддон, отступая в сторону от люка. — Недели через две мы встретимся, и вы получите экипировку и новые инструкции. Пока ваша задача очень проста — лежать спокойно и не брать на себя лишнего. Можете входить, вас ждут.
Сарматы переглянулись. Открытых люков было четыре, и они вроде бы ничем не отличались. Гедимин заглянул в тот, что был прямо перед ним, пожал плечами и вошёл в проём. Две пары массивных просвинцованных створок сомкнулись за ним в ту же секунду, и тихое шипение пневмозатворов сообщило о полной герметизации.
— Гедимин Кет? — сармат-медик в серебристом комбинезоне со значком биологической опасности на груди обвёл его с головы до ног внимательным взглядом. — Редко встретишь сармата с жёлтыми глазами. Значит, тебя решили доработать? На мой взгляд, ты и так хорошо сложен. Но Ассархаддону, разумеется, виднее. Когда-нибудь подвергался направленной мутации?
— Нас кормили мутагенами на территориях, — отозвался Гедимин, разглядывая медотсек. Помещение было невелико, вычищено до блеска и наполнено устройствами, от вида которых сармат заинтересованно сощурился — кое-что он видел в госпитале Ураниума, но большую часть — только на фотографиях и перерисовках в сети.
— Понятно. Значит, автоклав видишь впервые, — медик подошёл к массивному саркофагу, установленному посреди комнаты, и опустил один из рычагов, открывая прозрачную крышку. Она разделилась надвое, втягиваясь в стенки.
— Пусть прогреется, — медик привычным жестом сунул руки в перчатках под облучатель и открыл запечатанный контейнер. — Стой тихо, буду вешать на тебя датчики и дозаторы.
— Это для меня? — Гедимин кивнул на саркофаг. — Для чего это нужно?
— Чтобы ты, две недели лёжа в искусственном сне, не заработал пролежней, — отозвался медик, ловко закрепляя дозаторы на плечах и предплечьях сармата. Тот почувствовал слабые уколы и прохладу — что-то уже потекло по венам. Ещё два браслета были застёгнуты на щиколотках. Медик осторожно ощупал голень, рассечённую шрамами, и щёлкнул языком.
— Я бы убрал, но указаний не было. Металл прочный, должен выдержать.
— Что произойдёт за две недели? — спросил Гедимин, разглядывая саркофаг. Это была не просто ёмкость с подведёнными к ней трубками — там, внутри, хватало своих дозаторов и датчиков.
— Нарастёт костная и мышечная масса, — отозвался медик, прикрепляя к шее сармата датчики. — Частично трансформируются внутренние органы. То, что внутри черепа, затронуто не будет… Так, всё хорошо. Теперь возьми вот это и попытайся согнуть. Руками, не об колено.
Гедимин удивлённо мигнул — ему в руки дали запаянную метровую трубу толщиной с его предплечье. Судя по весу, внутри был какой-то наполнитель — возможно, песок. Заглушки на концах трубы мешали проверить толщину стенок — но, так или иначе, гнуться она не собиралась. Гедимин сжал её двумя руками, металл заскрипел, слегка поддаваясь. Когда сармат остановился и выдохнул, труба осталась немного выгнутой — очень плавной дугой, с концами, на считанные градусы отходящими от прямой.
— Нед-дурно, — пробормотал медик, забирая странный предмет и укладывая его в один из выдвинутых ящиков. — Так, повернись…
Он извлёк из дозаторов опустевшие ампулы, отцепил большую часть датчиков и кивнул на автоклав.
— Забирайся и ложись на спину. Головой к выходу.
«Странные проверки,» — думал Гедимин, устраиваясь на дне саркофага. Стенки изнутри оказались приятно-тёплыми («Как сигма-лучи,» — мелькнуло в голове непрошеное сравнение), пахло нагретым металлом. Что-то упругое легло под затылок, плотные присоски прижались к шее сзади и с боков. Медик наклонился над сарматом, подключая к браслетам-дозаторам многочисленные трубочки и проводки неясного назначения. Гедимин хмыкнул — ему казалось, что он — механизм, привезённый в ремонтный ангар, и его с минуты на минуту начнут чинить. Пара воспоминаний мелькнула в мозгу и сложилась в смутную схему, требующую немедленной проверки. Сармат зашевелился и услышал окрик медика — тот не попал каким-то проводом в нужное гнездо.