Хольгер рассеянно кивнул, перечитывая данные из испытательного туннеля.
— Три тысячи девятьсот девяносто один микрокьюген, — растерянно мигнул он, глядя на экран дозиметра. — Это всё — омикрон-излучение. Почти четыре кьюгена! Как только стены не поплавились…
— Поплавились, — буркнул Гедимин. «Так, стены — починить… А туннель для таких испытаний тесен. Запросить полигон?»
— Это всё из-за обсидианового стержня? — спросил Хольгер, вскрывая корпус излучателя. Внутри оплавлений не было — нагрев удалось снизить, переведя излучение в омикрон-область, но теперь альфа-излучение снова усилилось, и разрезанный на восемь частей блок понемногу прогревался.
— Да, перераспределение потока плюс линзы, — отозвался Гедимин, забирая излучатель из его рук. — Надо заставить поток пульсировать, иначе в вакуум не попадём. Думаю сделать стержень подвижным, линзы зафиксировать, — так быстрее.
12 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»
Тонкие извилистые красные волоски ползли по защитному экрану; их яркость изменялась так быстро, что даже глаз сармата не мог это отследить — оставалось полагаться на приборы. Десятисантиметровый прокол из одной галактики в другую висел в вакууме, не закрываясь. Его мерцающие края постепенно погасли, но он всё ещё был там, о чём говорило незатухающее сигма-излучение. «Интересно, что фонит — то пространство или эта… мембрана,» — думал Гедимин, наблюдая за почти невидимым порталом из-под защитного купола. Десятисантиметровый прокол в вакууме располагался так далеко от любой обитаемой планеты, что вторжения можно было не опасаться, — ещё не построили крейсер, который пролез бы в такую дырку.
«А вот когда дойдёт до больших долгоживущих порталов…» — Гедимин невольно ухмыльнулся, но тут же отогнал ненужные мысли, прикрыл «дырку» сферой защитного поля, сам выбрался из-под купола и подошёл к коммутатору. «Хочешь увидеть портал?» — напечатал он.
Минуту спустя шлюзовые ворота замигали красными светодиодами — кто-то выбирался из плотноатмосферной зоны в вакуум туннеля, и насосы откачивали ценный воздух, чтобы не тратить его понапрасну. Хольгер подошёл к Гедимину и встал рядом с ним, опасливо щурясь на неподвижный портал.
— Он там? — уточнил химик. — И долго он там будет?
— Посмотрим, — пожал плечами Гедимин. — Минимум несколько часов.
— Это один пучок? — Хольгер посмотрел на излучатель и сверился с датчиками. — Тясяча девятьсот… Почти два кьюгена. Большой прокол. Как бы не разворотить мембрану так, что она не восстановится…
— Ассархаддон же хотел постоянный портал. Вот и получит, — отозвался Гедимин.
— Сюда будет неудобно загонять спрингеры. Даже глайдер с трудом пролезет, — Хольгер расставил руки и коснулся обеих стен туннеля.
Излучение всё ещё пульсировало, но дозиметр показывал, что оно медленно угасает.
— Час или два, и портал закроется, — успокоил Хольгера Гедимин. — Двух кьюгенов на постоянный мало.
Химик недоверчиво хмыкнул.
— Завтра возьмёшь подвижный излучатель?
Гедимин кивнул.
— Сегодня поработаю с этим, а завтра надо будет взять станину. Поеду на полигон…
— Я с тобой, — сказал Хольгер. Гедимин смерил его задумчивым взглядом и покачал головой.
— Нет. Опасно. Тут тонкие процессы. Если станину тряхнёт, ирренций может «хлопнуть».
— Хлопнуть? — Хольгер мигнул. — Ты о взрыве?
— Это не взрыв, — недовольно сощурился ремонтник. — Ты же знаешь. До взрыва там…
Химик покачал головой.
— Помнишь Лос-Аламос, опыты по синтезу? Там было меньше килограмма. Гораздо меньше. И взорвалось так, что разнесло два реактора.
Гедимин перевёл взгляд на излучатель.
— Ладно, добавлю ипрона. Не с чего там быть цепной реакции. Масса не та, форма не та… Но ты на полигон не ходи. Когда отдам прожигатель вам с Исгельтом — делайте что хотите. А сейчас — нет.
Хольгер вздохнул.
— Он правда не хотел тебя оскорбить. Но ты… Не суй руку в портал, ладно? Потеряешь передатчик в чужой галактике — Кумала обидится.
13 апреля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»
Экспериментальный прожигатель и станина к нему весили немного — Гедимин донёс их до полигона, прикрепив к спине, грузовая дрезина не понадобилась. Хольгер и Константин проводили его до последнего шлюза, расставшись с ним только у пирса. На полигоне сегодня было оживлённо — ни одного свободного глайдера; сарматы остановились у кислородной заправки, Гедимин пополнил запас. Константин упорно тыкал в экран передатчика, а спустя три минуты посмотрел на ремонтника и кивнул.
— По расчётам, не взорвётся.
«Видел я твои расчёты,» — вертелось на языке у Гедимина, но он сдержался и благодарно кивнул.
— Если что — скафандр прочный.
— Через полчаса подашь сигнал, — напомнил Хольгер, бросив на охранников Гедимина выразительный взгляд. Они тоже оставались у шлюза — как считал сам ремонтник, им и наружу-то вылезать не стоило.
— Если что-то случится, тоже сигналь, — сказал Хольгер, снова покосившись на охрану. — Я буду недалеко. Не хочешь звать их — зови меня. И…
Он пошарил взглядом по шлему Гедимина и одобрительно кивнул.
— Пластины все на месте. Тёмный щиток опусти, мало ли.
Гедимин, не споря, поднёс руку к шлему.
Из знакомых планет на небе был только Марс, и сармат следил за красноватым кругляшком с двумя точками спутников, пока глайдер летел над лунной равниной. Пару минут спустя и Марс, и чёрное небо исчезли под плотным маскировочным куполом. Гедимина высадили в выбранной точке, и глайдер, нагруженный чем-то взрывоопасным из «хозяйства» Химблока, полетел дальше. Отсюда Марс не просматривался, и сармат, прекратив бесполезные наблюдения, принялся прощупывать грунт. Верхний слой, как всегда, был слишком рыхлым, чтобы служить надёжной опорой; Гедимин вкопал станину поглубже, слегка погрузив её в плотный «материк», закрепил излучатель и запустил механизм. Выключенный прожигатель быстро проехал весь круг и остановился в исходной точке; никаких сбоев не произошло, и Гедимин, довольно хмыкнув, стал настраивать «пульсаторы».
Их было два — один, миниатюрный, с пятью граммами ирренция, размазанными в блин, и широким конусом луча — для сигма-излучения и отсчёта направляющих пульсаций; вторым был сам прожигатель — интенсивность излучения должна была меняться за счёт движения обсидианового стержня. «Почти цепная реакция,» — едва заметно усмехнулся Гедимин, настроив блок управления. Интенсивность пучка изменялась за считанные доли секунды на несколько порядков, — проколы от таких лучей получались широкими и подолгу не затягивались.
«Два метра в поперечнике,» — Гедимин, нажав кнопку пуска, отошёл на пару шагов и стал ждать, слушая писк таймера. «Тесновато, но пройти можно.»
Прокол должен был соединить две области вакуума, пульсация задавала расстояние до источников гравитации и плотность вещества, — до сих пор ошибок не было, и можно было не опасаться резкого перепада давления, но на всякий случай Гедимин опустился на грунт, запустил пальцы в рыхлую массу, дотянулся до «материка» и заякорился. «А если бы там была плотная материя, — как бы оно рвануло?» — на секунду задумался он, но тут же одёрнул себя — таймер замолчал, и прожигатель испустил два узких зелёных луча. Невооружённым глазом нельзя было определить, где они сойдутся, — они шли под небольшим углом друг к другу, но Гедимин точно знал место схождения — в тридцати метрах от него, в трёх — над поверхностью.
Тысячную долю секунды спустя пространство в точке схождения всколыхнулось и лопнуло, края разрыва зажглись неприятным белесым светом. Прожигатель скользил по кругу, оставляя за собой трепещущее светящееся кольцо с неровными краями. Неровности быстро, почти неуловимо выравнивались, и по мере этого круг расширялся, незаметно прибавляя то по сантиметру, то по десятку. Гедимин изумлённо мигнул, — это явление он наблюдал впервые, и ему стало не по себе.
Прожигатель уже проехал половину пути; в верхней точке траектории он на секунду остановился, «отбивая» очередную пульсацию, и двинулся было дальше, но Гедимин, внимательно наблюдающий за лучами, растерянно мигнул и резко выпрямился — они стали ощутимо тусклее. Непрерывная полоса порталов сузилась, узкий участок, едва появившись, начал зарастать невидимой «мембраной». Гедимин шагнул к прожигателю и придержал его, свободной рукой вскрывая корпус. «Стержень. В верхней точке он выдвигался наполовину. Видимо, застрял… Да, так и есть,» — Гедимин досадливо сощурился на выдвинутый слишком далеко обсидиановый стержень. Плотность омикрон-потока упала на порядки, альфа-излучение, усилившись, уже начало нагревать ирренций, — красным он ещё не светился, но пальцы уже согревал. «Я же всё проверил. Как его заклинило⁈» — Гедимин ошалело мигнул, но быстро опомнился и мягко надавил на стержень, возвращая его в правильное положение. «Закончу — проверю…»
Эту короткую мысль он додумывал, рухнув на грунт в десяти метрах от экспериментальной установки; ещё пять метров его волокло, но когда он остановился и приподнялся на локте, не обращая внимания на боль, обломки прожигателя ещё висели над поверхностью. Он разлетался на куски невероятно медленно, что-то раздирало его изнутри, вышвыривая наружу ослепительные пучки зелёного света, а снизу, между кружащимися обломками и нетронутым рыхлым грунтом, повис зыбкий колышущийся конус синевато-зелёного свечения. За невероятно долгую секунду Гедимин успел разглядеть его структуру — наползающие друг на друга полотнища различной яркости, пронизанные тонкими яркими «нитями», а потом конус разомкнулся, выписав на нетронутом грунте оплавленную восьмёрку, и погас. Обломки установки брызнули во все стороны, сармата отшвырнуло назад и впечатало спиной в камень.
Он остался в сознании, даже смог подняться, — но голова отчаянно кружилась, а правая рука бессильно болталась. Ощупав грудь и плечо, сармат обнаружил обломок, впившийся в броню. Пробить её он не смог, но пластины вмялись в тело — и, кажется, что-то сломали. Дышать было больно, шевелиться — ещё больнее. Привычно перейдя на «остров ясности», Гедимин огляделся в поисках излучателя. Его расшвыряло по большой площади, обломки глубоко зарылись в грунт, оставив в нём узкие воронки. Сармат опустился на колени, поворошил почву, — найденный кусочек обсидиана был ещё горячим, заметно оплавился и ярко светился. Дозиметр испустил предупреждающий писк, Гедимин кивнул и тут же сощурился от боли — движение потревожило повреждённую ключицу.