— Я бы не придавал ему такое большое значение, — сдержанно сказал Исгельт. — Этот ваш металл — редкость, его получают искусственно, и он очень опасен. Я бы не ставил такие двигатели на истребители, зная статистику потерь…
Гедимин уткнулся взглядом в стену. «Всё для войны,» — в груди зашевелилось что-то тяжёлое и очень холодное. «Даже самое мирное. Всё пойдёт на этот идиотский план…»
— Гедимин, — Ассархаддон остановился и повернулся к исследователям. — Как я вижу, вы торопитесь вернуться к работе. Да, думаю, вам незачем присутствовать на испытаниях. Это обычный прогон в замкнутом туннеле, вы всё равно ничего не увидите. Можете остаться тут. Что с вашим крылатым ранцем? Он уже пригоден для установки на экзоскелеты?
Гедимин неохотно кивнул. «Ну да, и это пойдёт туда же. Всё для войны…»
— Отлично, — Ассархаддон перехватил его взгляд и теперь цепко его удерживал — чтобы разорвать зрительный контакт, сармату пришлось бы отвернуться. — Я не буду вас торопить, но завтра утром мне хотелось бы получить полную документацию и промышленный образец вашего «крыла». Чем скорее инженеры начнут с ним работать, тем лучше… Кстати, вы определились с его названием?
Гедимин и Хольгер переглянулись.
— Пусть ему дадут моё имя, — сказал сармат, заранее щурясь — по опыту он уже знал, что на эту просьбу ответят отказом. Ассархаддон, помедлив, тяжело качнул головой.
— Это невозможно. Другие предложения у вас есть?
— Sejesqa, — сказал Хольгер, снова оглянувшись на Гедимина. Тот мигнул.
— «Испепеляющий»? Почему? «Крыло» ничего не сжигает.
— Помнишь, как ты наткнулся на этот эффект? — спросил Хольгер. — По-моему, подходящее название.
— Да, пожалуй, — задумчиво сказал куратор. — Sejeske… seje… sejen. Двигатель типа «седжен»… Да, подойдёт. К утру жду полный отчёт.
20 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»
Испытательные полёты в зале Гуальтари продолжались два часа, и ещё час Гедимин остывал под постепенно охлаждающимся душем и делал записи о ходе испытаний. Он не был уверен, кому именно их следует передать — командиру Авиаблока, Исгельту или биологам, но происходящее, по его мнению, требовало фиксации.
По пути в Авиаблок — хотя работа Гедимина под руководством Никэса практически закончилась, его пока ещё не перевели обратно в «Гекату» — сармат время от времени, забывшись, поводил плечами. Невидимые, но ощутимые и весьма полезные щупальца, на два часа приросшие к его спине, исчезли, как только он ушёл из-под действия сигма-лучей, но иногда ему казалось, что они ещё на лопатках. «Скоро до фантомных болей дойдёт,» — сердито подумал он, в очередной раз поймав себя на навязчивом движении. «Хватит.»
Он тихо вошёл в отсек Авиаблока и остановился у порога. Когда он уходил, в лаборатории был только Хольгер; сейчас к нему пришли.
— Гедимин непременно должен увидеть эти чертежи, — говорил химик сидящему рядом с ним Ассархаддону. — Всё же он — лучший эксперт во всём, что касается ирренция.
— И лучший механик на Канадских территориях? — куратор еле слышно хмыкнул. — Что ж, я готов выслушать его мнение. До возвращения Исгельта Никэс всё равно не начнёт работу. Даже я не могу его заставить… Гедимин, вы вовремя вернулись. Для вас есть хорошие новости.
Хольгер подвинулся, уступая ремонтнику место. Сармат молча сжал его руку, сел и вопросительно посмотрел на Ассархаддона. Тот положил на стол руку; на запястье светился слегка приоткрытый экран передатчика, над которым стремительно формировалась трёхмерная голограмма.
— «Седжен» отлично показал себя на всех испытаниях, — продолжал куратор. — Как в закрытом туннеле, заполненном воздухом, так и в открытом космосе. Инженеры Авиаблока разработали новую модель лёгкого истребителя — специально для двигателей типа «Седжен». Можете взглянуть на чертежи.
Гедимин, растерянно мигая, смотрел на голограмму. Новый истребитель, избавленный от реактивного двигателя и запасов топлива для него, не нуждающийся в опоре на воздушные массы, изменился почти до неузнаваемости. То, что было изображено на общем плане, скорее напоминало гранёный наконечник древней стрелы, четырёхгранник, сильно вытянутый от носа к корме. «Седжены» разместились на рёбрах; всего их было четыре, не считая пятого, резервного, предназначенного для резких прыжков вперёд и установленного на месте дюз.
— Надо же, — пробормотал сармат, приближая и увеличивая голограмму. — Прямо как в мартышечьих фильмах… в их «фантастике»…
Ассархаддон издал короткий смешок.
— Думаете, они не сразу поймут, с какой это прибыло планеты?.. Эта модель пока называется «Ицмитль» — «обсидиановый дротик»… из-за формы и планируемого цвета брони. Обшивка включает слой флии и нейтронностойкого фрила для защиты экипажа. И это ещё одна причина, по которой «Ицмитлей» будет очень немного, — ирренций и флия — ресурсы редкие и очень дорогие. Но концепт интересный, не правда ли?
Гедимин кивнул.
— Универсальный истребитель… Должен быть очень быстрым.
Он приблизил кабину корабля и удивлённо мигнул.
— Два пилота?
— Пилот и канонир, — качнул головой Ассархаддон. — Филки, разумеется. Без старых двигателей корабль стал значительно легче, и на него поставили дополнительное вооружение. Слишком много, чтобы один пилот с ним управился.
Хольгер, разглядывающий турели и кинетические орудия, выразительно хмыкнул.
— Линкен бы таким порулил. Он любит хорошо вооружённые корабли.
Гедимин провёл пальцем по экрану, вытаскивая напоказ всё скрытое оружие, пересчитал стволы и поёжился.
— Всё для войны…
Он прошептал это, едва шевеля губами, скрытыми под респиратором, — никто не должен был услышать, но Ассархаддон что-то уловил. Внимательно взглянув на сармата, он едва заметно пожал плечами.
— Да, Гедимин. Без войны не обойдётся. Конечно, очистить Солнечную Систему от вида Хомо Сапиенс можно другими способами, но Маркуса они не устраивают.
Он слегка сощурился и снова посмотрел на голограмму.
— Ознакомьтесь с чертежами «Ицмитля». Если у вас будут вопросы или дополнения, выходите на связь со мной. Исгельт временно покинул нас, за вами снова присматриваю я.
Он вышел. Голограмма, вместе со всей документацией переброшенная на телекомп, осталась висеть перед монитором. Хольгер тронул Гедимина за плечо.
— Не переживай так, атомщик. Они всё равно сцепятся с людьми, раньше или позже, с нашей помощью или без неё. Ты создал новый двигатель, и через пару недель твои истребители взлетят. А там дойдёт и до крейсеров. Ты думаешь, «Седжен» поднимет настоящий крейсер?
Гедимин кивнул.
— Но простой кусок ирренция не справится. Даже с десятком обсидиановых линз. Нужна цепная реакция… — он посмотрел на свою ладонь и сжал её в кулак. — Мы надолго отвлеклись от настоящей работы. Пора к ней вернуться.
27 мая 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»
«Подождите,» — прочитал Гедимин последнее сообщение от Ассархаддона и сердито сощурился. Больше в письме не было ни слова. Откуда оно пришло, сармат не знал, — в последний раз он видел куратора неделю назад, с тех пор тот не появлялся ни в «Койольшауки», ни в «Гекате». Никэс, появляющийся во временной лаборатории ядерщиков гораздо чаще, на вопросы об Ассархаддоне отвечал уклончиво или просто отводил взгляд, и Гедимин вскоре перестал его спрашивать. И сейчас, прочитав короткое письмо, он молча закрыл передатчик и вернулся на смотровую галерею к Никэсу, Хольгеру и нескольким незнакомым инженерам Авиаблока. Внизу на широкой площадке, прикрытой защитным полем стационарного генератора, маневрировал иссиня-чёрный корабль, похожий на четырёхгранный наконечник древней стрелы.
— Вертикальный взлёт, — один из сарматов на галерее считал вслух, разгибая прижатые к ладони пальцы. — Мгновенная смена курса, возможность вести круговой огонь… Я говорю — это надо пускать в серию. У мартышек ничего подобного не будет ещё сто лет.
«Если в Лос-Аламосе не обнаружили эффект лучевого крыла,» — закончил за него Гедимин. «Знать бы наверняка…»
— Девять килограммов чистой окиси ирренция на один корабль, — Никэс оглянулся на молчаливого Гедимина. — Какова скорость его синтеза? Сколько «Ицмитлей» мы можем построить?
— Много, — буркнул тот, неохотно вынырнув из воспоминаний о недавней мирной жизни в Ураниум-Сити и переписке с Конаром. — Только на синтезе — не меньше двух сотен в год…
— Стойте-стойте, — вмешался Хольгер, вклиниваясь между сарматами и внимательно глядя на Гедимина. — Весь ирренций никогда не пойдёт на истребители. Во-первых, ЛИЭГи…
Никэс недовольно сощурился.
— Да, ЛИЭГи, — пробормотал он, с сожалением качая головой. — И оружие, и реакторы… У куратора «Гекаты» большие планы насчёт этого металла. Но эти истребители… Я бы полностью заменил ими «Гарпии».
«Оружие,» — Гедимин смотрел на маневрирующий «Ицмитль» — тот как раз решил отстреляться по условному противнику из всех бортовых орудий. «Бомбы. Возможно, Линкен уже сделал ирренциевую бомбу. Вот что вышло из моих планов…»
— Гедимин, — прошептал Хольгер, толкнув его в плечо. — Тебе не пора на тренировку? До зала ещё надо добраться…
Сармат удивленно посмотрел на него — Хольгер, странно прищурив один глаз, косился на люк, ведущий к транспортному туннелю. «Он думает, что я не в себе,» — понял он, и его передёрнуло. «Хочет выпроводить меня, пока я не начал кататься в истерике… или не бросился на Никэса, или…»
Он сжал пальцы в кулак и крепко прижал руку к груди. Под костяшками слегка шевельнулись крепления «Седжена» — ранец на «лучевом крыле» был встроен в скафандр по особому указанию Ассархаддона, и достаточно было убрать защитные пластины, чтобы ощутить невесомые щупальца на висках и шевелящиеся отростки за спиной.
— Я успею, — ровным голосом ответил он. — Да, корабль хороший. Мне нравится.
— Огромный выигрыш в массе, — обернулся к нему один из инженеров. — Нерационально использовать его только одним способом. У меня есть проект лёгкого бомбардировщика. Мы разбавим ими москитный флот. Будет хороший сюрприз для макак…