Конус лежал наискосок, в самом неудобном положении, практически ни на что не опираясь, но продолжал вращаться, и защитное поле под его напором вздулось пузырём. Кинув поверх него ещё один слой, Гедимин вскочил на борт глайдера и шагнул в фургон, навстречу разлетающимся от оборванного кабеля искрам. Луч фонаря коснулся широкой задней части странного конуса, и Гедимин изумлённо мигнул. «Ирренциевый бур⁈»
Установка, метровая в поперечнике, уже ускорилась настолько, что обороты было невозможно сосчитать. Остальные её части лежали под ногами Гедимина — встряска разбросала их, но, насколько он мог судить, не повредила. «Управление,» — он оглянулся на разогнавшийся бур и направил луч фонаря себе под ноги. «Не вручную же она…»
— Heta! — рявкнуло в наушниках. — Назад!
Снаружи в разломанный фургон ударил луч света — защитное поле всё-таки не выдержало. Гедимин швырнул наперерез вылетающему буру несколько плотных непрозрачных пузырей и выпрыгнул следом. «Внутренний генератор,» — он на ходу подобрал металлический штырь — обломок фургона. «Переключение…»
Штырь, ударившись во вращающуюся поверхность, на долю секунды замер — и взлетел, пробив подвернувшийся угол фургона, отскочил от защитного купола и скатился под ноги Гедимину. Необходимости в нём уже не было. Бур на секунду приостановился, содрогнувшись от резкого изменения направления, — и Гедимин вдавил до упора аварийную кнопку внутреннего генератора.
Бур остановился далеко не сразу — он набрал слишком большую скорость. Гедимин наблюдал за ним, бьющимся в «мешке» защитного поля, и время от времени косился на поцарапанную перчатку. Придавленный на долю секунды палец неприятно ныл.
— Жив? Ранен? — Исгельт, схватив его под мышки, рывком поставил на ноги. Сармат досадливо отмахнулся:
— Цел. Наблюдаю.
За его спиной уже возились рабочие, закрывая проломы в фургоне новыми сегментами корпуса и заваривая отверстия поменьше. Остановившийся бур втащили обратно, внутри контейнера зажёгся свет — кто-то починил кабель.
— Испытания, астероид им навстречу… — покачал головой Исгельт, глядя на свежую яму, высверленную прямо в платформе рядом с фургоном. — Хорошо, никого не зашибло!
— Проверю, как его принайтовали, — спохватился Гедимин, взбираясь на ступеньку фургона. Рабочие внутри проверяли крепления. На первый взгляд всё выглядело надёжным. Сармат убедился, что внутренний генератор защитного поля включен, и перебрался на уцелевшую боковую платформу глайдера. Транспорт уже въезжал в открытый шлюз.
— Крепления проверяли дважды, — послышалось в наушниках. — Придётся сообщить Ассархаддону. Похоже на диверсию.
— Не надо, — вскинулся Гедимин, выглядывая на платформе Исгельта — в этот раз их отнесло далеко друг от друга, но расстояние не влияло на связь. — «Седжен» вырывает любые крепления. Это ядерная энергия. А Ассархаддон опять всех расстреляет.
В наушниках хмыкнули.
— Да, он такой. Ладно, вроде все целы… может, не стану сообщать.
…Рыхлый грунт перестал сыпаться в круглую яму — её стенки больше не вздрагивали, ушедший глубоко в породу бур прекратил работу. На пульте в руке Исгельта красный огонёк мигнул и, погаснув, сместился вправо, — одна стадия испытаний закончилась, началась другая.
— Автоматика, — хмыкнул сармат, указывая на новую шахту. — Пошёл отстрел кольца.
Гедимин кивнул, внимательно наблюдая за картинкой на экране анализатора. Сигма-лучи пронизывали грунт и скалу под ним и приносили слегка размытое из-за интерференции изображение шахты и застрявшего в ней механизма. Вот сработали прожигатели — восемь пучков интенсивного омикрон-излучения ударили в разные стороны, выплавляя узкие проходы; в них воткнулись «лапы» передаточного механизма — опоры для малых ирренциевых буров. Гедимин смотрел, как на концах новых штреков растут углубления под будущие трубы подачи сольвента. Работа малых буров была закончена через три минуты; механизмы вернулись на кольцо, уступая место моделям сольвентных насосов. Эти части установки были нерабочими, как и подземная сольвентная станция, — сегодня проверяли работу бура, и он, очевидно, с ней справлялся.
Красный светодиод мигнул, огонёк сместился левее. Грунт на краях ямы снова задрожал, тонкими ручейками потёк вниз.
— Подъём, — Исгельт опустил рычажок на пульте. — Покажи, что там.
Гедимин развернул экран смарта. Сейчас, когда сигма-излучение не создавало помех, шахта с восемью узкими штреками была видна лучше. Бур сбросил «кольцо» — опору для подземной сольвентной станции, оставалось только спустить в яму сам механизм и дождаться, когда автомат закрепит его на дне колодца.
— Похоже на шахты на Кагете, — заметил Гедимин, вспомнив снимки из системы Гермеса. Исгельт хмыкнул.
— С них и рисовали. Ну… работает, верно? Дай четыре!
Он взмахнул рукой навстречу Гедимину, но заметив его недоумевающий взгляд, сам взял его запястье, выставил нужным образом и хлопнул по его ладони. Сармат мигнул.
— Так делают люди. Мы делаем не так, — напомнил он, сгребая Исгельта в охапку и сжимая в объятиях. Бывший адмирал хлопнул его по спине, на секунду крепко сдавил и выпустил.
— Да, верно. Это — так, как делаем мы.
Он оглянулся на шахту. Бур, отталкиваясь от невидимых потоков излучения, уже поднялся на поверхность и выкатился на край колодца. Несколько раз повернувшись вокруг своей оси, он остановился проходным конусом кверху — как ракета, готовая к старту. По сигналу Исгельта двое в экзоскелетах осторожно приблизились к механизму. Бур не двигался — в этот раз внутренний генератор сработал правильно.
— Мне нравится эта штука, — сказал Гедимин, проследив за установкой до её погружения в новую шахту. — Но тебе она зачем? Вы же к войне готовитесь. Бункеры, что ли, ломать?
Исгельт покосился на него и невесело усмехнулся.
— Войны заканчиваются, физик. Закончится и эта. Мне нравилось прокладывать шахты. Когда-нибудь я к этому вернусь.
10 июля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката» — кратер Кеджори, научно-испытательная база «Койольшауки»
Первым к Гедимину подошёл Хольгер — на платформе, перед посадкой на автодрезину до полигона; тронул его за плечо, едва заметно улыбнулся и осторожно спросил:
— Снова с нами?
Сармат смерил его тяжёлым взглядом, но Хольгер не смутился.
— Исгельт рассказывал об испытаниях бура. Ты хорошо показал себя на той аварии…
Гедимин поморщился.
— Её не должно было быть. Принайтовали бы надёжно…
Ему хорошо были видны Линкен и Константин, «незаметно» выглядывающие из-за спины Хольгера, — двое сарматов никак не могли спрятаться за одним, тем более — за худощавым и тонкокостным химиком. Константин презрительно щурился и отмахивался от тычков Линкена. Оба сармата пристально наблюдали за Гедимином.
Это была их первая попытка заговорить с ним за последние несколько дней — до сих пор они не встречались даже вечером, расходясь за ужином к разным столам. Пару раз Гедимин ловил осторожный взгляд Хольгера — химик будто порывался подойти, но что-то его останавливало.
— Хватит играть в гляделки, — буркнул он, посмотрев на Линкена в упор. — Идите сюда. Что в лаборатории?
Линкен, облегчённо вздохнув, подошёл к нему, поднял было руку, чтобы хлопнуть сармата по плечу, но взглянул ему в глаза — и опустил её.
— Цифра есть, — сказал он. — Ассархаддона нет. Там всё чисто, атомщик. Можно работать.
«Ты-то уже поработал,» — подумал сармат, стараясь не морщиться в открытую. Взгляд белесых глаз Линкена был чист и прозрачен, — ничего, кроме удовлетворения от хорошо решённой задачи.
— Три тысячи восемьсот пятьдесят, — сказал Константин. — Хорошее значение. У меня была неточность в расчётах, но теперь всё сошлось. Жаль, что не две сто, но и так неплохо. Мы с Линкеном уже набросали пару чертежей, можешь их проверить.
Гедимин мигнул.
— Сколько было подопытных?
Сарматы настороженно переглянулись.
— Зачем тебе это, Гедимин? — спросил Константин, безуспешно скрывая раздражение. — Работа который день стоит на месте. Снова хочешь поиграть в защитника живой природы?
Сармат поморщился.
— Я спросил — результат всегда один и тот же? А без подопытных вы проверяли? У тебя на телекомпе, у Линкена в камере, — каждый раз выходило столько же?
Взрывник закивал.
— Конечно, проверили. Мы же не дураки. Это рабочее значение, атомщик. Не больше и не меньше. Только… будешь работать — не сдвигай больше пластины, ладно?
Гедимин мигнул ещё раз — что-то в условиях задачи не сходилось с ответом.
— У всех подопытных получалось одно и то же… то же, что у вас при полном экранировании? Но у них не было экранов…
Хольгер предостерегающе взглянул на Линкена. Взрывник перевёл взгляд на Константина — кажется, игра в гляделки за последние дни сарматам полюбилась.
— А, ты об этом… — Константин пренебрежительно ухмыльнулся. — Макаки не влияют на ирренций. Я бы сказал — это экспериментально подтверждённый факт. Ассархаддон, правда, считает, что было мало подопытных…
Гедимину вспомнились письма из Лос-Аламоса — необъяснимые аварии на синтезирующих реакторах, исчезновение Брайана и Майкла.
— Не подтверждённый, — тихо проговорил он. — Ладно, работаем дальше. Значит, уже есть чертежи?..
…Линкен гордо посмотрел на Гедимина. Константин, сразу отсевший в угол, насмешливо хмыкнул. Гедимин покосился на него, но промолчал. Сейчас его занимали только чертежи, растянутые на голографическом экране.
— Омикрон-бомба? Ты это хочешь сделать?
Линкен кивнул.
— Воздух эти ваши частицы не поглощает. Хороший бабах накроет всё на десятки миль вокруг. Никакие бункеры не спасут. Лучшая из нейтронных бомб.
Гедимин досадливо сощурился, но разъяснять в очередной раз, чем нейтроны отличаются от омикрон-квантов, а кванты — от частиц вообще, посчитал бессмысленным.
— Понятно. Да, радиус там будет… — он растопырил пальцы, показывая, как омикрон-излучение выжигает территории. — Ничего живого и никакого металла. Тебе такие штуки нравятся…