Над бассейном ещё стоял пар, но бурление уже прекратилось. Мелкие пузырьки лениво всплывали со дна там, где затонули крупные обломки стержней, вода лениво колыхалась, и зелёные блики дробились на светло-серой облицовке. Сармат остановился, облокотился на ограждение и несколько секунд смотрел на них. «Значит, стабильные твэлы…» — он криво усмехнулся. «Хороша стабильность…»
30 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
Хольгер положил на стол пластинку, отодранную Гедимином от «рукава» скафандра, а рядом с ней — ещё одну, побольше. Сармат подобрал её, приложил к своей броне и одобрительно хмыкнул.
— Ты подожди, — слегка сдвинул брови Хольгер. — Состав у них один, да, но вот технология… Не уверен, что я её соблюл.
Гедимин царапнул пластинку пальцем, разломил её пополам, посмотрел на скол и пожал плечами.
— Ведёт себя так же.
— Да, да, знаю, — нетерпеливо закивал Хольгер. — Сам проверял. Но было бы хорошо свериться. Если бы ты зашёл к Кумале и спросил…
Гедимин хлопнул по столу расставленной пятернёй. Пластинки подпрыгнули.
— Сказал — не пойду.
— Зря, — вздохнул Хольгер, ставя на стол контейнеры с мелким чёрным порошком. — А вдруг я что-то не учёл, когда это синтезировал? И ты облучишься…
— Так сходил бы сам к Кумале, — буркнул Гедимин. — Перед синтезом.
— Я ему не интересен, — развёл руками химик. — И технологиями он делиться не будет.
Гедимин мигнул.
— Почему? Материалы для него должен делать Химблок, они наверняка знают…
Хольгер покачал головой.
— То, что они знают, я быстро выяснил. Но они делают только… базовый состав. Кумала многое дорабатывает под себя. Так же, как ты — свои твэлы.
Гедимин поморщился.
— Тогда он и мне ничего не скажет. Или наврёт. Если у него такая секретность…
Входные ворота оглушительно лязгнули — кто-то начал входить, не дождавшись, когда они откроются, и все шестеро охранников развернулись на звук и вскинули оружие.
— Heta! — крикнул Хольгер, выскакивая из-за стола. Он первым увидел вошедшего — и тех, кто следовал за ним.
— Hetatza, — негромко сказал Ассархаддон, посмотрев на охранников из-за плеча Константина. Северянин поспешно шагнул в сторону, уходя с линии огня, но экзоскелетчики уже опустили оружие и вытянули манипуляторы по швам.
— Напрасно вы так спешили, Константин, — заметил куратор, оглядывая пустынное помещение «чистого» отсека. — Гедимин и Хольгер, как обычно, обсуждают рабочие вопросы. Жаль, но придётся вас прервать.
Он сел в кресло, недавно оставленное Хольгером, и повернулся к Гедимину. Константин встал за плечом куратора, и ремонтник заметил мимолётный злорадный взгляд.
— Давно тебя не видно, — сказал Константину Хольгер, озадаченно переглянувшись с Гедимином. — Где пропадал?
— И это вы тоже обсудите потом, — вежливо напомнил о себе Ассархаддон. — Итак, эксперимент со смешанным топливом…
— Твэл взорвался, — буркнул Гедимин. — Отчёт у тебя. Позавчера отсылал.
Ассархаддон кивнул.
— Я прочитал его. У вас хорошая реакция… Значит, вы считаете, что ирренций с Кагета недопустимо примешивать к топливу для реакторов? У этого есть какое-нибудь объяснение? Хотя бы гипотеза?
Гедимин уткнулся взглядом в стол, чувствуя себя на редкость глупо.
— Узнаю — скажу.
Константин тихо фыркнул в респиратор.
— Понятно, — протянул Ассархаддон, внимательно глядя на него. — Ваш коллега подозревает вас в саботаже испытаний. И неплохо это обосновывает. Что скажете?
Гедимин рывком поднялся на ноги. Планка выдвижного стола, на которую он случайно оперся, громко затрещала и чудом не выпала из стены. Константин проворно шагнул назад, под защиту охранников Ассархаддона. Куратор остался сидеть на месте, только слегка повернул голову, с любопытством наблюдая за Гедимином.
— Красочно, но непонятно, — сказал он. — Потрудитесь разъяснить вербально.
Гедимин ошалело замигал, но кое-как справился с эмоциями и медленно опустился в кресло.
— Я не саботажник, — буркнул он. — А его проверь на эа-мутацию.
— Сказал бы я… — донеслось из-за «плеча» тяжёлого экзоскелета. Хольгер исподтишка показал туда кулак.
— Я тоже считаю, что вы не саботажник, — покивал Ассархаддон. — Глупо было бы подозревать вас… равно как и Хольгера. Но… я хотел бы, чтобы вы ещё раз испытали смешанное по пропорциям Константина топливо — в моём присутствии. И ещё… Я пришлю лаборанта, чтобы пронаблюдал за его приготовлением. Надеюсь, это никого из вас не оскорбит. Дело не в недоверии. Мне нужны достоверные данные, только и всего.
Гедимин пожал плечами.
— Это твоя база. Приходи и смотри. Хоть завтра.
— Четвёртого ноября, — сказал Ассархаддон, поднимаясь с места. — Я бы хотел увидеть серию испытаний. Минимум три прогона. Идёмте, Константин. Надеюсь, вы довольны?
02 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
Гедимин снова посмотрел на экран и тяжело вздохнул.
— Всё-таки сигма… Ни на что не влияющая сигма. Интересно, в каком количестве процессов она на самом деле участвует.
— Выясним, — отозвался Хольгер; он выглядел не менее удивлённым и обескураженным, чем Гедимин, но с выстроившимся на экране графиком спорить не приходилось. Он чётко показывал всплески интенсивности омикрон-излучения — «вспышки», идущие одна за другой, сперва плавные, дальше по оси времени — всё более резкие. Они вытягивались высокими пиками с крутыми склонами — вспышка и угасание, вспышка и угасание; и перед каждым пиком шёл ещё один, невысокий, но формой в точности повторяющий вспышку «омикрона», — всплеск интенсивности сигма-излучения.
— Пульсация, — вздохнул Хольгер, проведя пальцем по линии «сигмы». — Похоже, кроме урана для гашения «омикрона», нужно всыпать туда пару килограммов ипрона. Лишние сигма-кванты надо куда-то девать.
— Ипрон… — Гедимин задумчиво сощурился на график. — Ипрон сыпать по миллиграмму. Ипроновое отравление погасит реакцию.
— Убавить уран, добавить ипрона, — пожал плечами Хольгер. — Надо пробовать, Гедимин. Отдавать это на обсчёт Константину я уже боюсь.
— На орбиту Седны Константина, — кивнул Гедимин. — Он нам и так напомогал…
Они вернулись в «грязный» отсек. Там всё ещё крутился барабан, перемешивая ирренциевую пыль. Невысокий сармат-филк в подогнанном по росту тяжёлом скафандре внимательно следил за ним, время от времени поднося к корпусу устройства анализатор.
— И что там видно? — не удержался Гедимин. — Ирренций с буквами «и» и «к»?
Лаборант повернул к нему голову; сквозь тёмный щиток сармат не видел его глаз.
— Я отслеживаю процесс, — мирно ответил он.
— И что, узнал, когда именно мы добавляем туда динамит? — спросил Хольгер. Гедимин положил руку ему на плечо и отодвинул химика от смешивающего агрегата.
— Хватит. У нас полно своей работы.
Некоторое время заняло измельчение ипрона — его привозили в маленьких тонких слитках, а раздробить его было очень непросто, и Гедимин всё время опасался, что не выдержит не слиток, а дробилка. За её шумом, легко преодолевающим тонкое защитное поле (его и выставили-то для вида — ипрон не «фонил», необходимости в защите не было), можно было не расслышать собственную речь, но всё-таки Хольгер переключил коммутатор, прежде чем открыть рот.
— У Ассархаддона немало филков-лаборантов. А вот учёных-филков я ни разу не видел.
— Я тоже, — сказал Гедимин. — Может, в других блоках есть?
Хольгер покачал головой.
— Я много где был по делам Химблока. Если и есть — там, куда меня не заносило — то один-двое, не больше. Интересно, в чём дело.
— И Крониона он в Биоблок не взял, — вспомнил Гедимин. — Глупо. Нас и так мало. Если ещё перебирать, кто какой породы…
— Это наша традиция, атомщик, — вздохнул Хольгер. — Как с ней ни боролись, а она вылезает. А вообще — есть филки-учёные? У нас в Ураниуме я их тоже не видел.
— Должны быть, — с уверенностью ответил Гедимин. — Они ближе к людям, чем мы. У них должны проявляться человеческие свойства. Не только же для спаривания их создали.
Хольгер хмыкнул.
— А кто его знает, атомщик… Не думаю, что люди хотели получить сарматов-изобретателей… на свою голову… Ладно, смотри за дробилкой. Может, уже готово?
04 ноября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
Генераторов защитного поля в испытательном отсеке не было, и многочисленные экраны пришлось устанавливать вручную. Гедимин досадливо щурился — сама операция была несложной, удручала её очевидная бессмысленность. «На кой тут такое стадо?» — он сердито косился на охранников, рассредоточившихся вдоль стен; защищать приходилось в основном их — скафандр Ассархаддона сам по себе выдерживал любую вспышку излучения, в отличие от экзоскелетов охраны. «Ему что, одному скучно?»
За самым прочным из защитных экранов иногда что-то посверкивало зеленью, и Гедимин останавливался, смотрел на блики тяжёлым взглядом и стискивал зубы. Там возился с твэлом Константин. Восемь килограммов чистого ирренция нужно было поместить в вакуумную капсулу — в противном случае Гедимин пообещал не кидать шар расплава в бассейн, а вылить Константину на голову — но что-то было не так с герметичностью, и омикрон-излучение просачивалось, зажигая экраны зелёным огнём.
Закончив с установкой защитных полей, сармат встал у бассейна. Сегодня смотреть было не на что — ничего, кроме воды и работающих на полную мощность насосов, тут не осталось. Хольгер, проверявший распылители меи, мягко спрыгнул с потолка и встал рядом с Гедимином. «Только не волнуйся,» — жестами сказал он. «Взрывом больше, взрывом меньше…» Гедимин тяжело вздохнул.
От стены отделился Ассархаддон; медленно пройдя вдоль ограждения, он остановился рядом с сарматами и повернул к ним голову.
— Мой лаборант принёс мне отчёт об изготовлении твэлов в вашей лаборатории, — сказал он. — Даже Константин Цкау был вынужден признать, что никаких признаков саботажа или диверсии в ваших действиях нет.