— Не знаю, что у вас за комиссии, — сердито говорил сармат в облегчённом варианте «скафандра атомщика» — из двух слоёв, нейтронностойкого и флиевого, с ипроновыми вкладками на шлеме. — Я непроверенное в Ураниум не потащу. Нам всё это у себя ставить. А вдруг взорвётся или нафонит?
— Гарантии Ассархаддона, конечно, ничто для инженеров Ураниум-Сити, — фыркнул на него сармат из Инженерного блока. — Отличный зачин для взаимодействия… Эй! Кто вы, и что вам надо?
Гедимин протянул руку к сармату в двуслойном скафандре.
— Иджес?
Тот изумлённо мигнул и двинулся навстречу.
— Гедимин⁈ Но тебя же… Арррхс!!!
Гедимин поспешно выпустил шипящего от боли Иджеса и виновато опустил взгляд.
— Прости, забыл, — тебя же не модифицировали…
— Да и Седна с ним, — Иджес потёр помятое плечо и заглянул Гедимину в глаза, растерянно мигая. — Атомщик. Живой. Здоровее, чем был… Но что тогда… Я же видел тебя убитым! Там, у взорванного реактора… Стой! А остальные? Линкен, Хольгер, Константин, ваши филки? Они тоже здесь⁈
Гедимин кивнул. Лицевой щиток будто заволокло туманом — сквозь мутную пелену силуэт Иджеса виделся расплывчатым, и слова доходили невнятно. Гедимин медленно улыбнулся.
— Да, мы все здесь.
Он перевёл взгляд на ипроновый короб с грозными предупреждающими знаками.
— Что везёшь? Это для Ураниума?
— Ага, какие-то новые РИТЭГи, — кивнул Иджес. — На иррен… Стой! Это же твои штуки, верно? Кто ещё стал бы возиться с ирренцием⁈
— Мои, — Гедимин улыбнулся. — ЛИЭГи. Восемь штук заменят «Полярную Звезду». Для чего вам… А, понял. Война?
Иджес, помрачнев, нехотя наклонил голову.
— Готовимся. Подробности… Нет, не буду. Даже тебе.
Гедимин крепко сжал его плечо.
— А я-то, идиот, хотел мира… АЭС на ирренции… — он тяжело вздохнул. — Реактор я всё-таки построил. Хороший реактор.
— Слышал, — кивнул Иджес. — Атомный флот, да? Говорят, обходит землян по всем параметрам… Здорово, что ты жив, атомщик. Мне не поверят, что я тебя видел.
Гедимин сдвинул пластину брони и достал плоский серебристый диск. На нём были закреплены расходящиеся кольца, напиленные из перламутрового конуса — внутренней раковины какого-то беспозвоночного с Кагета. По краям были приделаны несимметричные лучи из силикатных иголок — остатков фильтрующего организма из Аметистового моря.
— Это тебе. Этих животных нет в Солнечной Системе. А это… — он извлёк из скафандра ещё три цацки, разной формы и размера, всё с теми же органическими деталями из инопланетных организмов. — Это для Лилит и сестёр… братьев Хепри.
— Ого… — Иджес потрогал пальцем перламутровые кольца. — Спасибо, атомщик. Передам им от тебя привет. Тебя там все помнят. Лилит едва не выбралась за Периметр, когда тебя… вывезли. Хорошо, отговорили…
Курсанты высадились на станции, с которой легко было добраться до Тренировочного блока, Гедимин поехал дальше и, уже проводив Иджеса к «Сампо», долго стоял на галерее и смотрел на мигающие припортальные дуги. Иджес возвращался в Ураниум-Сити «коротким путём» — через галактику Вендана; инженеры, убедившись, что ЛИЭГи прошли сквозь портал, направились к транспортному туннелю, и Гедимин пошёл за ними, задумчиво улыбаясь. «Им теперь будет спокойнее,» — думал он. «И если повезёт, мы ещё встретимся. Я бы вернулся в Ураниум. Перестроил „Полярную Звезду“ под ирренций…»
… — Полезли наверх? — Линкен выразительно хмыкнул. — Надо было тебе во взрывники идти. Там если голову оторвёт, то по делу. Ну вот что вам, атомщикам, делать на развалинах⁈
— А то ты не полез бы, — отозвался Гедимин. Он даже не щурился — с самой встречи с Иджесом он не мог ни на кого толком разозлиться, и даже курсант, едва не удравший наверх в одиночку, не получил от него заслуженной затрещины.
— Я рад, что там обходятся без нас, — сказал Хольгер, глядя на пустые места за столом. Константин исчез вскоре после февральского выпуска, с ним пропал и Альваро. Хольгер пару раз связывался с ним — северянин отвечал, что он на стажировке, а потом и вовсе перестал выходить на связь. Айзек появлялся пару раз — в униформе Атомофлота, разработанной Кумалой, строгий, сосредоточенный и молчаливый. Напоследок он подошёл к Гедимину и протянул ему руку; на вопросительный взгляд не ответил и больше в столовой не появлялся.
— Где их всех стажируют, вот что мне интересно, — еле слышно пробормотал Гедимин.
— Корабли стоят на базе, — пожал плечами Линкен. — Там все стажёры, наверное. Экипажи подбираются небыстро. Всем надо освоиться, сработаться… Я тоже со дня на день исчезну. Вы тут не пугайтесь.
Гедимин и Хольгер переглянулись.
— Не так скоро, как вы думаете, Линкен, — послышался над головой ремонтника голос Ассархаддона. Гедимин даже не обернулся — он давно подозревал, что носит за плечами невидимый портал, и куратор просто вылезает оттуда, когда ему надо.
— Маркус хотел бы видеть вас на испытаниях «Марка», — продолжал Ассархаддон, занимая место, оставшееся от Константина. — До сентября вас придержат тут, а потом… Не исключено, что переведут на «Шаман».
Гедимин мигнул, вопросительно посмотрел на Линкена.
— База на Палиаке, — отозвался тот. — «Марк» припишут к «Шаману»? Непонятно, я думал, все крейсера будут на «Маре»…
— «Марк» — особый крейсер, — сказал Ассархаддон. — Маркус хочет перенести на него свой штаб.
Его глаза слегка сузились, и Гедимин насторожился — Ассархаддон нечасто выражал своё мнение о решениях Маркуса. Но в этот раз он сдержался — и, снова придав лицу каменное выражение, положил на стол небольшой пакет.
— Держите, Гедимин. Впредь будьте осторожны, — сухо сказал он.
Сармат, растерянно мигнув, развернул пакет. На стол выпали четыре цацки — всё, что он отдал недавно Иджесу.
Задать вопрос он не успел — только навалился на стол, чувствуя, как в груди холодеет, а глаза против воли сужаются.
— Иджес цел и невредим, — сказал Ассархаддон. — Как и все остальные. Вашу контрабанду перехватили на Кагете, на ваше и его счастье. Впредь воздержитесь от таких подарков. «Геката» — всё ещё секретная база.
Гедимин молча наклонил голову. Ему не хотелось смотреть на куратора, и он перевёл взгляд на блестящие перламутровые кольца и конусы. «Ничего. Вернусь в Ураниум — всем привезу подарки. Сделаю ещё лучше.»
01 августа 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
— Ну, как тебе новая группа? — дежурно спросил Хольгер, отключая голографический проектор и убирая телекомп в стену, под экранирующую облицовку. Гедимин спустился с платформы, до начала практических занятий принайтованной в дальнем конце отсека, и пожал плечами.
— Сарматы как сарматы. Мне реактор не нравится…
— Что с ним? — насторожился Хольгер. — Думаешь, пора в утилизацию?
Гедимин покачал головой.
— Пока не знаю. Надо подумать. Если до завтра не успокоится…
— А что? — взгляд Хольгера из настороженного стал испуганным. — Он до сих пор пульсирует? Там же куча ипрона! Ты аварийные не поднимал?
— Три вспышки за смену, — отозвался Гедимин, угрюмо щурясь на платформу. — Задёргали. Сколько групп у нас на нём было?
— Тринадцать. Ему уже больше года… Думаешь, отработал своё?
Гедимин пожал плечами.
— Посмотрю за ним завтра. Если не успокоится — придётся менять.
Реактор занимал все его мысли по пути в столовую, и он даже не обернулся, когда Линкен шумно сел за стол рядом с ним и хлопнул по столешнице двумя руками.
— Осторожнее, — недовольно сказал Хольгер, глядя на вытекшую из контейнера Би-плазму. — Чего ты такой довольный? Что взорвал?
Линкен мигнул.
— Это, похоже, заразно, — сказал он, с недоумением глядя на химика. — Атомщик всегда был с
Энцелада. А теперь и ты туда переселился. Ты что, не слышал о первом полёте «Марка»?
— Взлетело? — оживился Гедимин, ненадолго оторвавшись от неприятных мыслей. — Не взорвалось?
Линкен кивнул и расплылся в широкой улыбке.
— Сегодня перегнали на Палиак. Собирают экипаж. Эх, не будь у меня своего корабля…
— Константина мы теперь долго не увидим, — подвёл итоги Хольгер. — И Альваро тоже. Надеюсь, хоть там, на борту флагмана, обойдётся без идиотских драк!
02 августа 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»
— Ну наконец-то! — облегчённо вздохнул Хольгер, выключая передатчик. — Верхние ярусы восстановлены вокруг имитации нового кратера.
— Хорошо им, — пробормотал Гедимин, не отвлекаясь от невесёлых мыслей. На верхние ярусы он не поднимался с тех пор, как его с курсантами погнали оттуда охранники, да и тогда, честно говоря, лезть туда не стоило. А вот реактор, едва-едва переставший пульсировать на вторые сутки после аварийного останова, стоял у него под боком, и сармата это не радовало.
— Ты уже определись, — Хольгер искоса посмотрел на него и жестом позвал сармата к открытой двери вагона. — Или он исправен — и ты с ним работаешь, или он неисправен — и его ликвидируют. Мяться тут не над чем.
— Эти реакторы рассчитаны на сотни лет, — отозвался Гедимин. — А его задёргали за год. Что-то не сходится.
— Э-эй! Энцелад, приём! — кто-то постучал по наплечнику Гедимина, и сармат нехотя обернулся. Рядом со своей обычной ухмылкой стоял Кенен и совал под нос массивный перстень — дырявую болванку, свёрнутую в кольцо и по цельной, не продырявленной стороне покрытую мелкими синими камешками.
— Нравится? Это за мои проекты наград, — похвастался он. — Маркусу понравилось.
Сарматы переглянулись.
— Ещё войну не начали, а уже думают о наградах, — пробормотал Гедимин, недовольно щурясь. — Вы сначала победите…
Вагон открылся, и Гедимин прижался к стене, пропуская всех, кто в лёгких скафандрах первым прорвался к выходу. Кенен поспешил было за ними, но оглянулся на неподвижного ремонтника и тоже остановился.
— Правильно. Куда нам спешить? — спросил он самого себя. — Би-плазму без нас никто не съест. Поужинаю с вами, парни. Приятно находиться рядом с гениями!