— Эй, теск, — один из них заметил сармата и робко улыбнулся. — Как д-думаешь, Нумусиа расстреляют?
Гедимин пожал плечами.
— Тохиль злится. Ему, по-моему, всё равно, кого.
Охранника передёрнуло.
— А вы? Что вы сейчас делаете? — спросил второй с какой-то странной надеждой. — Вам-то бояться нечего…
— А… — Гедимин оглянулся через плечо на крейсера и крикнул, будто обращаясь к кому-то за корпусом «Бета»:
— Э-эй! Фьонн! Мой «жук» с красной спинкой!
Охранники, переглянувшись, завистливо вздохнули.
— Я тоже поставлю на красную спинку, — сказал один из них. — Скажи им…
— Это глупо, — перебил его второй. — Гедимин через раз ошибается. Пока я сам не увижу этих жуков…
— Уйдём с поста — расстреляют, — сказал первый.
— Тохиль на руднике, что он увидит? — отмахнулся второй. — Ну, стой тут, если хочешь. Я быстро вернусь.
— Да как же! — первый сорвался с места, догоняя второго. — Эй, теск, присмотри тут…
— Непременно, — отозвался Гедимин.
Сложно было не войти в выгородку — сложно было не разломать её в процессе. Она еле держалась, и Гедимин, оказавшись внутри, первым делом поставил её ровно.
— Кумала?
Если бы Тохиль стрелял из «разрядника», разрывающего внутренности в клочья, сармат уже умер бы; но здесь был бластер-прожигатель, и Кумала ещё был жив. Небольшое отверстие, сочащееся кровью и слизью, соединило внешнюю стенку живота с позвоночником. Сармат не мог сдвинуться, но, услышав голос, приподнял голову и растерянно улыбнулся.
— Я тебя вытащу, — Гедимин, опустившись на землю, быстро соображал, как донести Кумалу до корабля, не добив его по дороге. Сармат улыбнулся шире, убрал руку с живота, позволив внутренностям вытечь. Гедимина передёрнуло.
— Не старайтесь, — прошептал Кумала, глядя ему в глаза. — Гедимин, это вы? Вот о чём я даже мечтать не смел…
Его окровавленная рука прижалась к груди Гедимина. Тот смотрел в светящиеся глаза — совершенно ясные, без намёков на боль или помутнение рассудка — и чувствовал себя крайне странно.
— Вы пришли… — прошептал Кумала. — Сделайте мне одолжение… в последний раз, больше я вам докучать не буду…
За стеной раздался громкий голос — Тохиль, сделав круг по лагерю, возвращался к воротам. Кумала вздрогнул.
— Добейте меня, — попросил он. — И бегите. Если что-то с вами случится…
Голос Тохиля раздался совсем рядом, и Кумала замолчал, умоляюще глядя на Гедимина. Тот судорожно сглотнул и повернул его голову набок, подставляя под затылок ремонтную перчатку. Луч резака прошёл от основания черепа кверху; взгляд Кумалы погас раньше, чем лучевое «лезвие».
За выгородкой, с внешней стороны, уже раздавался топот и лязг брони — обманутые охранники возвращались, и Гедимин, больше не заботясь о сохранности выгородки, перемахнул через неё и бросился к кораблю.
— Fauw! — заорал в наушниках Корсен. Шлюз медленно открывался, и, когда Гедимин добежал до него, в щель уже можно было втиснуться. Едва не оставив на ней пластину брони, сармат вполз внутрь, и люк захлопнулся.
…На экране двое охранников, закрывая руками окровавленные лица, сгибались едва не до земли, кланяясь вслед уходящему адмиралу. Рядом стоял комендант, придерживая каждого за шиворот, а третий охранник стаскивал на тележку сброшенные экзоскелеты и остатки разломанной ограды. Гедимин облегчённо вздохнул.
— М-да, — протянул Корсен, глядя на него с укоризной. — Тебе в «Элару» теперь лучше не заходить.
Гедимин пожал плечами.
— Они мне в экзоскелетах сделать ничего не могли. А теперь им нескоро вернут броню. Что они, щётками меня отлупят?
Фьонн фыркнул в респиратор.
— До отлёта с палубы ни ногой, — сказал Гедимину посерьёзневший Корсен. — И вообще, хватит шляться по округе. Хочешь снова в колодки? Ты нас чуть не подвёл под Тохиля. Я это тебе спущу — ты выручил нас с реактором, но на будущее запомни…
Гедимин, пожав плечами, поднялся на ноги. На экране больше не показывали ничего интересного — провинившихся под конвоем отправили в «Элару», тело Кумалы по приказу Тохиля сбросили в цистерну отстойника, экзоскелеты увезли и, возможно, собирались кому-то отдать.
— Пойду в реакторный.
Фьонн пошёл за ним. Задумавшийся Гедимин обнаружил его только у входа в отсек и слегка удивился.
— Чего тебе?
— Как думаешь, закончится война после высадки в Чикаго? — спросил пилот. — Ты вроде как на стороне был этого… саботажника?
Гедимин поморщился.
— Я видел и Кумалу, и Маркуса. В войне я не разбираюсь, но кто из них умнее, понятно даже эа-форме. Если Кумала говорит, что всё кончится скверно, — ему виднее.
— Через месяц увидим, — сказал Фьонн. Гедимин видел в его глазах недоверие, но переубеждать не стал. «Опять у меня один аргумент — „это так, сам, что ли, не видишь⁈“,» — подумал он с невесёлой усмешкой. «Плохой из меня учёный.»
25 августа 30 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник
— Эй, Гедимин! Хватит калечить экипаж!
Сармат, выползая из-под опрокинутого экзоскелета, удивлённо мигнул — и еле успел увернуться от дёрнувшейся «конечности». Прокатившись по земле и уйдя из зоны поражения, он поднялся на ноги и повернулся к источнику звука. К оставленному без присмотра крейсеру мимо кучки поверженных бойцов и неровного строя зрителей подходил майор Корсен.
— Все на борт, — устало скомандовал он, махнув рукой. Экзоскелетчики зашевелились, расползаясь. Гедимин лёг в полуразобранный скафандр и поднялся, на ходу смыкая пластины. В наушниках слышалось недовольное ворчание — Корсен пришёл не вовремя, прервав развлечение на самом интересном месте.
— Даже не знаю, как защитить корабль от тебя, — говорил капитан по дороге к рубке. — Вот техникам опять работа…
— Скучно, — вмешался Фьонн. — Там дожди, там побег… Зачем мы вообще тут стоим? Давно бы выбрались на побережье. Там дожди только к вечеру, море под боком…
Корсен хмыкнул.
— На побережье, говоришь… Странное совпадение — Нумусиа только что отослал отряд на побережье. И они бы предпочли остаться в лагере.
Фьонн удивлённо мигнул.
— А им туда зачем? Лучше бы лагерь охраняли. Вот опять у них побег…
— Приказ с Земли, — отозвался Корсен, жестом сгоняя Гедимина со своего кресла и разворачивая над столом голографическую карту. — Маркус взял Чикаго. Тохиль назначен губернатором Земли. Пора давать награды. Нумусиа послал пленных под конвоем собирать материал. Кагетский жемчуг и прочую ерунду. Ведь на одного Тохиля уйдёт полцентнера…
Гедимин едва заметно усмехнулся, вспомнив чертежи будущих наград. «На Тохиля — полцентнера, а Маркус под цацками вообще потеряется. М-да, сейчас не время лететь на побережье. Может, в начале сентября…»
— Взяли Чикаго? — встрепенулся Фьонн. — Что же, теперь войне конец? Солнечная система наша?
Корсен выразительно фыркнул и ткнул пальцем в Сибирь. Там синели пятна территорий Восточного блока, окружённые чёрной сеткой выжженных земель. Ни одного красного пятна рядом не было — последнее, ненадолго задержавшееся на Тибете, снесло объединённой атакой Севера, Сина и Австралии.
— Даже Атлантис ещё не наш, — капитан развернул глобус западным полушарием к сарматам. — Восемнадцать флотов со своими базами, городские купола…
Гедимин увидел синее пятно вокруг Альбукерке, и его сердце радостно дрогнуло. Хотя Лос-Аламос при этом увеличении не просматривался, сармат всё-таки надеялся, что люди его сохранили.
— Зато у Маркуса есть столица в Атлантисе, — сказал Корсен, хлопком ладони отключая карту. — С чем я его и поздравляю. А Нумусиа готовит подарки. Надеюсь, не придётся из-за них делать внеплановый рейс.
10 сентября 30 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»
— Jasqa!
Вопль Корсена застал Гедимина врасплох — только что корабль мирно вышел из портала на орбите Фебы, и тут же поступил приказ нырять обратно.
— Что там? — спросил он, вернув крейсер в безопасный вакуум и бросив за корму шлейф закрывающего излучения.
— Две «Барракуды» в зоне прямой видимости, рой «Шершней» рыщет над Фебой, — отозвался Корсен. — Что-то нашли в кратере Ифита, теперь углубляют его.
— Ah— hasu, — прошептал в наушниках Фьонн. — Ещё чуть-чуть, и нас бы накрыли. Сигнал? Есть сигнал?
— Есть, есть, — успокоили его. — Нас даже ждут. Но как садиться?
— Из портала в док, — ответил Гедимин, хотя спрашивали явно не его. — На самой малой скорости. Пусть откроют док, но оставят маскировку. Сядем по «сигме».
В наушниках хрюкнули.
— Эй, физик, я же не советую тебе, куда совать стержни?
— Тихо! — чуть повысил голос Корсен. — Говоришь, из портала в док? Иди в рубку. Покажешь на карте.
…Нос «Бета» выехал на четыре метра из дока и мягко ткнулся в дальнюю стену вакуумного коридора. Гедимин сбросил управляющие стержни и откинулся в кресле, внимательно следя за изменениями показателей. После шести Прожигов реактор пульсировал даже с полной ипроновой загрузкой, и сармат, досадливо шурясь, отстегнулся и полез в активную зону.
Когда он, заплёванный нейтронами и омикрон-квантами, выбрался из камеры дезактивации, «Бет» уже закончил манёвры и лёг на брюхо в тесном доке. В наушниках Корсен переругивался с местными техниками.
— Гедимин, ты там как? — спросил Фьонн. — Всё-таки сели. И стены целы. Думал, проломим.
— У Корсена хорошие пилоты, — отозвался Гедимин, глядя на экран. Нейтронные всплески продолжались — база едва заметно сотрясалась от далёких взрывов.
— Бомбят, — вздохнул Фьонн. — Непохоже на победу, верно? Пойду узнаю, что там…
До отбоя оставалось три часа, и Гедимин думал, что о нём вспомнят только к утру, но не прошло и двух часов, как он услышал взволнованный голос Фьонна:
— Гедимин, зайди в рубку!
Сармат бросил последний взгляд на монитор и досадливо поморщился. «Деформируют стержни мне эти нейтроны… Как, спрашивается, механическое воздействие может влиять на ядерные реакции⁈»