— Держать курс! — рявкнул капитан. — Мы должны… Что за чёрт⁈
Передатчик на запястье Гедимина мигнул; полупрозрачная карта системы Гермеса сменилась на изображение Солнечной системы. Сармат, облегчённо вздохнув, покосился на Конара. Тот сидел, зачарованно глядя на мониторы, и чему-то улыбался.
— Heta! — громко сказал Гедимин. — Вы рядом с Землёй.
Из динамиков уже доносился гомон — сперва растерянный, потом — радостный. Джон выругался прямо в общий канал — он уже видел на мониторах приближающийся земной шар.
— Невероятно, — тихо сказал Конар, повернувшись к Гедимину. — Эти макропроколы… Теперь я знаю, куда делся наш коллега Майкл. Что ж, надеюсь, ему подвернулась удачная планета.
Гедимин кивнул.
— Мы с Холь… я тоже надеюсь.
— Четыре «луны» до Земли! — объявил на весь корабль капитан. — Идём на самом малом к Альбукерке! Маскировку оставить, включить помехи!
Конар неожиданно легко спрыгнул с кресла и протянул Гедимину руку.
— Когда война закончится, я найду вас. Такие, как вы, редко рождаются. Я дойду до Линхольма и Цанева, если понадобится, но вы будете работать в Лос-Аламосе. Если бы вы согласились остаться на…
Гедимин резко качнул головой.
— Мы уже не встретимся. Мне и так сильно повезло тебя увидеть. Мой лимит удачи исчерпан.
Он расстегнул рукав, показывая ряд багровых шрамов. Опухоль за ночь уменьшилась, и буквы, сильно потемневшие, теперь читались отчётливо.
— Это мне на память, — он криво усмехнулся.
Конар протянул было руку к предплечью сармата — но тут же отдёрнул. Его лицо побелело.
— Гедим-мин, — его голос заметно дрожал. — Зачем вы себя изувечили⁈ Лучом по живой руке…
— Это заживёт, — равнодушно ответил Гедимин. — Иди к своим. Мне надо собраться.
Конар, сбивчиво попрощавшись, вышел. Сармат, проверив, насколько плотно пригнаны створки, открыл люк в активную зону. Горячие волокна прикоснулись к его вискам, и он, поморщившись, опустил пластины шлема до упора.
Перестановка твэлов заняла немного времени — две минуты спустя сармат выбрался из реактора, покосился на мониторы, кивнул и, подойдя к стене, щёлкнул пальцем по динамику.
— Эй, Джон Винстон! Ты помнишь, что обещал?
…Часть капсул вытащили из бортовых отсеков, часть — отсоединили от катапультирующего механизма; Гедимин, проходя мимо, видел, как из них выглядывают сонные и напуганные люди — преимущественно детёныши и самки. Его сопровождали четверо солдат Винстона — и он сам, уже раздобывший где-то экзоскелет. Это был «Гарм»; его успели модифицировать под человека-пилота, но двигался Джон всё равно с трудом, переставляя ноги с большой задержкой. Кроме внутренней модификации, экзоскелет покрасили в цвета «Немезиды» и нарисовали на плечах несколько символов радиационной опасности, чёрно-жёлтых и чёрно-зелёных, вперемешку.
— И всё-таки, теск, это большая глупость, — сказал Джон, остановившись у входа в узкий отсек. — Рано или поздно тебе придётся сдаться. Я бы договорился о лучших условиях…
— Меня расстреляют у трапа, — оборвал его болтовню Гедимин. Он быстро проверил капсулу — она, к его удивлению, была исправна, как и катапульта. Он дотянулся до бортового телекомпа, задал координаты Ураниума и повернулся к повстанцам. С тех пор, как он впервые увидел их на борту «Бета», они разительно изменились — будто кто-то прогнал их по тренировкам Гуальтари, за пару дней превратив полумёртвых каторжников в солдат и пилотов. Они даже держались иначе, и Гедимин невольно почувствовал очень слабое, но всё же уважение.
— Новый экипаж… — пробормотал он и ухмыльнулся. — Удачи, Винстон. Когда-нибудь Нью-Кетцаль отстроят.
— И назовут моим именем, — отозвался Джон. — И тебе удачи, теск. Я замолвлю за тебя словечко перед Линхольмом.
Капсула закрылась. Гедимин лежал навытяжку, намертво пристёгнутый к ней, и смотрел на тёмные створки «летающего саркофага». Катапульта вышвырнула его из крейсера, сменившийся вектор гравитации вдавил в дно капсулы, затем подвесил на ремнях — и надавил на макушку: «саркофаг» вошёл в поле притяжения Земли. Сармат освободил руку, притронулся к механизму «лучевого крыла», — давление стало чуть слабее. На мониторе замелькали цифры — капсула, при всех попытках притормозить, набирала скорость. Через несколько минут замигал другой показатель — Гедимин входил в атмосферу, и обшивка, по всем законам физики, начинала разогреваться. Сармат откинулся назад до упора, взглянул на монитор в последний раз и закрыл глаза. «Первая жёсткая посадка,» — промелькнуло в голове. «Размажет или нет?»
У самой поверхности включилось защитное поле, «поймав» капсулу и тут же отключившись. Это был ещё один тормозной механизм — он снижал общую скорость, но не плавно, а рывками. Скафандр Гедимина заскрежетал от удара. Несколько секунд непрерывного скрежета — и капсула содрогнулась и лопнула по швам, впуская в разломы жидкость. Гедимина захлестнуло с головой раньше, чем он понял, в чём дело, — координаты всё-таки сбились, и капсула упала в озеро.
Сармат, досадливо шипя, выпутался из ремней. Некоторые из них от удара лопнули. Кости Гедимина, по ощущениям, остались целы, — скафандр принял удар на себя, и сармат отделался парой ушибов. Выйдя из капсулы, он остановился и огляделся. Вокруг было темновато и мутно — падение капсулы подняло тучу ила. «Раньше вода была чище,» — машинально отметил сармат, глядя под ноги, на ступни, уходящие в мягкое дно. «Потепление, чтоб его…»
Идти по дну Атабаски было не труднее, чем по тренировочному залу. Течение не сносило массивный скафандр, его плотность была слишком велика, чтобы он всплыл, — сармат прошёл несколько десятков метров, прежде чем увидел сквозь воду солнечный диск.
Дело было не в глубине — солнце и наверху светило тускло, едва-едва пробиваясь сквозь серые облака. Гедимин вышел на берег. Место он узнал сразу — это были кусты под бывшим Шахтёрским аэродромом. Растительность тут была — и в воде, и на берегу, и там, где когда-то были взлётные полосы. Что-то вилось по земле, проседая под ступнями сармата, что-то тянулось кверху или стелилось под ветром, сбрасывая чёрную, багряную и лиловую листву. Гедимин притронулся к ветке кустарника — она качнулась в сторону, и явно не от ветра. Сармат посмотрел на небо — стая хвостатых «радиационных пиявок», растянувшись, летела с востока на запад. Над озером часть отделилась и резко пошла вниз. Несколько минут Гедимин наблюдал за кружением хвостатых существ над водой, за их треугольными мордами и трепетанием ротовых щупалец, потом хмыкнул и пошёл, не оглядываясь, к городу.
Ближайшая линия укреплений была заброшена. Ободранные рилкаровые плиты торчали под разными углами, и растительность уже добралась до них. Гедимин оборвал несколько мешающих «вьюнков», посмотрел на то, что виднелось за ними, и включил лучевой резак.
— Sata! — заорали сразу с двух сторон. Гедимин остановился. По обломкам укреплений к нему, довольно ловко прыгая с плиты на плиту, приближались четверо патрульных. Лианы перед сарматом вспыхнули и осыпались пеплом, — пятый пошёл напрямик и теперь изумлённо глядел на Гедимина, выставив перед собой ракетомёт.
Сармат сдвинул лицевой щиток и показал патрульным пустые ладони.
— Я Гедимин Кет, — сказал он. — Бежал от повстанцев…
— Ты⁈ — донеслось из-под брони «Фенрира», и Гедимин, замолчав, изумлённо мигнул. Экраны, заменяющие лицевой щиток, оставались тёмными, но он узнал сармата по голосу — это был Стивен Марци.
— И ты, — коротко усмехнулся он — и, сорвавшись с места, бросился вперёд.
Стивен успел выстрелить — ракета взорвалась, коснувшись воды, и на берег обрушился водопад. Затем сопло ракетомёта сложилось вдвое, крепления заскрежетали, выдираясь вместе с куском обшивки, и Гедимин заехал новым «оружием» по шлему экзоскелета. Внешние экраны полопались. Стивен, лишившись обзора, открыл огонь из всех турелей, патрульные возмущённо заорали, сверху хлопнулось защитное поле, но Гедимин увернулся и вцепился в бывшего командира. Броня гудела от ударов, фрил трескался, но сармат ничего не замечал — под его пальцами хрустела и скрежетала обшивка, лопались кабели и пневмоприводы.
— РуефррррhhHeta! — крикнули над головой. Удачно брошенное защитное поле оттолкнуло Стивена от Гедимина, и сарматы, лишившись опоры, порознь покатились по разбитым плитам. В Гедимина вцепились двое экзоскелетчиков, в Стивена — трое, шестой патрульный (в такой же «командирской» броне, как у капитана «Феникса») встал напротив, вполголоса поминая размножение «макак».
— Ну и что это было, Стивен? — сердито спросил он. Из «Фенрира» донеслось возмущённое бульканье.
— Он напал первым! — сказал Стивен, кое-как взяв себя в руки. — Этот саботажник и дезертир ещё в прошлом мае приговорён к расстрелу!
— В прошлом мае… — рассеянно повторил второй командир и жестом поманил к себе Гедимина. — Реакторщик? В механике понимаешь?
Сармат кивнул.
— Отведи в ремонтный барак, — приказал командир одному из патрульных. — Стивена туда же. Сдаст экзоскелет и возьмёт бластер. Стивен, переходишь во внутренний патруль.
Бывший капитан «Феникса» возмущённо взвыл.
Гедимин шёл за торопящимся патрульным мимо обломков укреплений и старался не оглядываться. Теперь он чувствовал боль в ушибленных пальцах и неприятную слабость в ногах — видимо, пару ударов в живот он пропустил, не заметив.
— Где корабль Стивена? — спросил он. — Почему он тут?
— Понятия не имею, — ответил патрульный, не оборачиваясь. — Тут много бескорабельных. Иди за мной, ремонтник. За вон той плитой поднимешь правую руку.
Их пропустили без вопросов. Гедимин шёл, растерянно озираясь по сторонам. Он помнил довоенный Ураниум, в память врезались обкусанные бараки прошлой высадки, — но то, что лежало вокруг, с тем городом ничего общего не имело.
Укрепления отодвинулись от озера ещё на десяток метров. Купол пока держался, за ним следили дроны и патрульные «Циклопы» и «Чиа». Вдоль стены, ощетинившейся зенитными турелями, тянулись ремонтные ангары. Пустые стояли справа от дороги, рядом с насосной станцией, спрятанной в овраге; корабли, дожидающиеся ремонта, отогнали к западной границе. Из-за строя гудящих и лязгающих ангаров Гедимин разглядел часть брони «Феникса», изрядно побитый «Ицумаден» и несколько «Стимфалид», зачем-то перевёрнутых кверху брюхом. Их прикрыли защитным полем и так оставили. На востоке ремонтники пытались перегнать ангар по остаткам бараков, кое-как сложенным в дорожное покрытие.