— А где здания? — спросил Гедимин, перекрикивая шум с космодрома. Ни одна крыша не нависала над строем ангаров, и как сармат ни вглядывался, в проёмах он тоже ничего не увидел.
— Подожди, к ним идём, — буркнул патрульный, обменявшись условными жестами с охраной космодрома. — Я сдам тебя бригадиру, дальше сам разберёшься.
Они обошли последний ряд ангаров, и Гедимин застыл на месте, изумлённо мигая. Из городских бараков уцелело всего пять, и те были «сгрызены» наполовину — вскрытый третий этаж прикрывало защитное поле, заменяющее крышу. Поверх поля была наброшена маскировка, но держалась она плохо, постоянно рябила и норовила раствориться. «Генератор сбоит,» — подумал Гедимин. «Наверное, отсырел. Зря выставили наверху, влага всё равно просачивается…»
В бараках прибавилось дверей — кто-то пробил обе длинные стены и приделал бронированные створки. Гедимин, вспомнив своё укрытие на городской свалке, невольно хмыкнул.
— Что, у повстанцев жильё лучше? — окрысился на него патрульный.
Створка откинулась в сторону, выпустив отряд спешащих ремонтников. Последним шёл сармат в чёрном скафандре. Патрульный, придержав Гедимина за плечо, шагнул к нему.
— Хольгер, вот тебе пополнение. Поймали в озере.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Странное место для… — начал было сармат, но тут же осёкся. Жестом отправив отряд дальше, он шагнул к Гедимину.
— Атомщик? Живой⁈
…Гедимин с сожалением оглянулся на полуразобранную «Стимфалиду». Остальные бомбардировщики, более-менее подготовленные к полёту, были отогнаны на дальний край космодрома, остался один, и можно было бы с ним закончить, но Хольгер, крепко сцапав сармата за локоть, оттащил его к пищераздатчику. Ремонтников кормили обильно — каждому досталось по два контейнера Би-плазмы. Хольгер попытался всучить Гедимину третий — в отряде были филки, а им и одного было много — но сармат отмахнулся.
— Я не голодал, — буркнул он. — Да по мне и видно. Лучше скажи, как ты выжил? Когда я услышал, что вас сбили над Ио…
Хольгер кивнул и жестом попросил Гедимина молчать.
— Макаки сбивали капсулы… Когда я сел, нас оставалось пятнадцать. Диверсионный отряд — кажется, так нас назвали потом в их отчётах. С Ио выбрался я один. И то повезло прилепить капсулу к взлетающему «Солти». Они ребристые, меня не замечали до посадки, а там уже… — Хольгера передёрнуло, и он замолчал. Гедимин прижал его к себе, неловко погладил по спине.
— Нам повезло, — подвёл он итоги. — А Линкен? Константин? О них что-нибудь слышал?
— Ничего, — ответил Хольгер. — «Марк» взорван. «Феникс» Линкена здесь не появлялся. С тех пор, как разбомбили «Мару»…
Гедимин вздрогнул.
— Её нашли? А «Шаман»?
— «Шаман» тоже, — подтвердил Хольгер. — У нас осталось три базы, и те… Атомщик, ты точно не хочешь Би-плазмы?
— Ешь, — Гедимин протянул ему невскрытый контейнер. — Значит, «Мара» и «Шаман»… А что с Амосом? С Альваро? Успели уйти?
— Наверное, — тусклым голосом ответил Хольгер. — Но я о них не слышал. Я вообще ни о ком тут не слышал. Даже Маркус молчит. Когда ещё было время на ерунду, нам крутили в информатории старые речи…
Гедимин снова вздрогнул; все шрамы заныли разом.
— «Шибальба», — еле слышно сказал он. Хольгер кивнул.
— У нас опять ничего не вышло. Видимо, следовало колонизировать систему Гермеса и закрыть портал.
Гедимин угрюмо сощурился.
— А кто здесь командир? — спросил он, оглянувшись на уцелевшие бараки. Ни один из них не был похож на штаб… а впрочем, Гедимин мало знал о штабах.
— Здесь… — Хольгер невесело усмехнулся. — Здесь каждый, у кого экзоскелет, считает себя командиром. А мне нет дела до экзоскелетов. Одна бригада ремонтников считает командиром меня. Если хочешь, можешь перейти под моё командование.
— Согласен, — отозвался Гедимин. Ему было не по себе. Призрак «Шибальбы» придвинулся и встал вплотную, — сармат привык перебирать вероятности, но здесь выбирать было не из чего — все линии сходились в итоге в одну точку, и ничего хорошего Гедимина там не ждало.
Часть 1422.10.30–12.03.29. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити — Луна, кратер Пири, город Кларк
22 октября 30 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Вот опять ты без скафандра, — сказал Гедимин, недовольно щурясь на Хольгера. Над полуразрушенным бараком дребезжал сигнал побудки, по коридору грохотала тележка пищераздатчика — последний признак хоть какой-то организации на сарматской базе. Хольгер сел на матрасе и протяжно зевнул.
— Двое в скафандрах тут не поместятся, — пробормотал он, наклоняясь за контейнером с пищей.
В комнате действительно было тесно — это был обычный ураниумский «отсек» на одного сармата, из-за крайней стеснённости занятый сразу двумя. Два матраса на полу лежали впритык, и Гедимин боялся во сне случайно махнуть рукой и сломать Хольгеру позвоночник. У дверного проёма, оставляя считанные дециметры на проход, стоял стапель. Хольгер с вечера оставил на нём скафандр и спал в одном комбинезоне, босиком, намотав на себя одеяло и подсунув под голову ладонь зазевавшегося Гедимина.
В бараке было тепло — термопластины никто не вытащил, и чтобы не выстудить воздух, достаточно было перекрыть основные ходы. Комнаты не закрывались — когда-то здесь были двери, но их то ли перевесили на какой-нибудь корабль, то ли переработали на субстрат, и вдоль коридора, как много лет назад, снова тянулись пустые проёмы, и из каждого «отсека» выглядывали двое сарматов. Филкам повезло ещё меньше — их поселили по трое, а то и по четверо, и как они там умещаются, Гедимин смотрел во все глаза, — зрелище было очень занимательное. У них стапелей, конечно, не было; спали в рабочих комбинезонах или без них, свернув их и подсунув под голову вместо подушек. Одеяла были, но не у всех.
— Я вот вышел как-то без скафандра… — Гедимин притронулся к виску, обожжённому пару дней назад разрядом станнера, и поморщился. Хольгер пожал плечами.
— Сюда придут не со станнерами, атомщик. А от бомбы вроде той, что снесла «Полярную Звезду», скафандр не спасёт.
На космодроме завыла сирена — прибыл ещё один корабль. «Не крейсер, но с реактором,» — определил по тональности сигнала Гедимин.
Это был «Ицума-Бет»; его борта, как поверхность Луны, сплошь покрывали кратеры, две сквозные пробоины заделали изнутри защитным полем, но, видимо, затянули с ремонтом, — экипаж, просидевший в условиях кислородной тревоги несколько часов, наружу вываливался с облегчёнными вздохами и тут же сдирал шлемы. Старший механик быстро объяснял Хольгеру, что сломано, и с чего лучше начать. Гедимин, направившийся было к погнутым турелям, услышал слово «твэл» и настороженно прислушался.
— Три нестабильных? — Хольгер сделал пометку в наручном смарте. — Заменить нечем. Можем вытащить. Реактор потеряет в мощности.
— Тащите, — махнул рукой механик. — У нас уже двух не хватает. Говорят, у них четверной запас мощности…
Гедимин подошёл к нему. «Здесь нет запасов топлива,» — это открытие было очень неприятным. «Реакторы „Мары“ и „Шамана“ погибли вместе с базами, новых не построили… Странно, я думал, Хольгер быстро тут всё наладит.»
— Можно переработать твэлы, — сказал он. — Это недолго…
Хольгер молча, с неожиданной силой ударил его по запястью. Гедимин мигнул и озадаченно посмотрел на него.
— Можно было бы, — сказал Хольгер оживившемуся механику. — Оборудования нет. Шахты взорваны, завод в развалинах. Гедимин, сходи к ним, посмотри, что можно сделать.
Пилот-реакторщик, встретивший их у входа в отсек, не узнал ремонтника — видимо, как и Фьонн, был из «второго поколения». К люку в активную зону он не подходил, и, судя по состоянию запирающих механизмов, в последний раз их приводили в действие полгода назад. Гедимин сверился с мониторами, озадаченно мигнул, не увидев признаков затухающей пульсации, пролистнул показания и мигнул ещё раз.
— Вы шли без Прожигов?
Пилот, механик и присоединившийся к ним по дороге капитан, переглянувшись, тяжело вздохнули.
— Не говори ничего, ремонтник. Ты с «Феникса»? Всё, что мельче, второй год ходит без Прожигов.
— Не тянет, — буркнул пилот, досадливо щурясь. — Портал в полширины, и хоть ты тресни.
Гедимин, вспомнив свои эксперименты на корабле Корсена, угрюмо кивнул. Можно было бы повторить их, но, посмотрев в глаза местным сарматам, ремонтник решил не заикаться ни о каких «доработках» и «улучшениях».
— Тем проще, — сказал он. — Одну сборку из четырёх сделать нетрудно.
Реактор был остановлен, аварийные стержни опущены, но три твэла по-прежнему нестройно мерцали, и их свет из зеленоватого становился жёлто-белесым. Гедимин извлёк их, осмотрел, несколько минут возился, переставляя стержни, вернул два из трёх обратно, оставшийся положил в контейнер и вынес в камеру дезактивации.
— Один нестабильный, — сказал он удивлённым сарматам. — Остальное работает.
Когда он сошёл на землю, спугнув длиннохвостую «пиявку», присосавшуюся к обшивке «Ицума-Бета», его уже ждал Хольгер, а с ним — незнакомый реакторщик, смущённо разглядывающий обломки фрила под ногами.
— «Бет», прибыл неделю назад, — пояснил Хольгер, кивнув на сармата. — Реактор перегревается, пульсирует на взлёте и посадке, не хватает четырёх твэлов. Посмотри, что можно сделать.
24 октября 30 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Да, без урана сложно, — согласился Гедимин, недовольно щурясь на Хольгера. — Но переработку твэлов можно было бы наладить. Те же трубки, хвостовики, очистка ирренция…
«Ицума-Бет», первый корабль, реактор которого ремонтировал Гедимин, утром покинул Ураниум. «Бет», прилетевший неделю назад, стартовал в полдень. «Стимфалиды» присоединились к москитному флоту Ураниума. Три ремонтных ангара вернулись на стоянку, но повреждённых кораблей ещё было много, и ремонтники работали в две смены.
— Помнишь, мы собирали оборудование из деталей со свалки? — спросил Гедимин, тронув за руку задумавшегося Хольгера. — И получалось.