Он сжал пальцы в кулак, посмотрел на покрытые рубцами костяшки, но тут же, удивлённо мигнув, перевёл взгляд на дверь. Она открылась наполовину. К проёму кого-то вели.
— К вам гости, сеньор Кет, — громко сказал Торрегроса. — Он очень просил о встрече. Он хорошо поработал на нас, и мы исполнили его просьбу. Можете говорить, сколько вам угодно. Входите, сеньор Цкау. Вас ждут.
Константин перешагнул порог и тут же покачнулся и едва не упал. Гедимин успел поймать его и теперь, отстранившись, держал за плечи, ошеломлённо глядя в узкие чёрные глаза. Константин еле заметно шевельнул уголком рта и поёжился.
— Сесть, — шёпотом попросил он; ноги его не держали — он постоянно оседал, выползая из рук Гедимина, и ослабевший сармат не мог ему помочь. — Холодно…
Он прислонился к стене, кое-как поджал под себя ноги. Его взгляд, заметно помутневший, снова прояснился, но на Гедимина он смотреть избегал — упорно поворачивался к закрытой двери. Гедимин глядел на искривлённые пальцы, странно согнутую руку, тянущиеся по шее кольцеобразные рубцы и необычайно похудевшее, словно высохшее, тело под обвисшим комбинезоном.
— Что с тобой делали? — тихо спросил он. Константин коротко мотнул головой и медленно, с трудом, поднял взгляд на Гедимина.
— Я показал им пуск, — прошептал он; что-то хрипело и булькало в его груди, и слова были еле слышны. — Реактор «Бета»… Я не смог… Атомщик, прости…
Он прижал искалеченную руку к груди и поёжился.
— Холодно…
Гедимин рывком поднял его на ноги, прижал к себе, чувствуя, как исхудавшее тело мелко дрожит. «Saat hasulesh…» — это была единственная внятная мысль, оставшаяся в голове. В глазах темнело от гнева.
— Им это не поможет, — прошептал он, прижавшись щекой к холодной щеке Константина. — Флот останется нашим. Hasulesh tza ajewasqa…
Лицо Константина дрогнуло, и Гедимин, отстранившись, с изумлением увидел улыбку.
— Tza, — прошептал сармат, слабым движением погладив Гедимина по руке. — Seateske… zaa… ajeikka…
— Zaa, — тихо пообещал Гедимин, снова прижимая сармата к себе. Тот тяжело вздохнул. Он как будто стал теплее, увереннее держался на ногах…
— А я, идиот, сдал им глушение, — признался ремонтник и услышал тихий невесёлый смешок.
— Хольгер жив?
— Убили, — ответил Гедимин. — Он один ничего не сказал.
Константин отстранился от него и посмотрел ему в глаза. Взгляд северянина снова был ясным, будто и не было четырёх месяцев плена и пыток.
— Убей меня, — тихо попросил он по-сарматски.
Гедимин молча смотрел на него. Все слова застряли в горле. Из открытого окошка донёсся громкий смешок и малопонятный комментарий — что-то про спаривание.
— Zaa, — выдохнул сармат, перекладывая руку с плеча Константина ему на затылок. Сармат благодарно улыбнулся. Эта улыбка всё ещё была на его лице, когда Гедимин поддел его ладонью под подбородок и резко дёрнул кверху.
Смешки и разговоры за дверью мгновенно смолкли, когда сармат разжал руки, и обмякшее тело по стене сползло на пол и тяжело завалилось набок. Гедимин небрежно толкнул мертвеца ногой, опрокинув на спину. «Его уже здесь нет,» — подумал он, заглянув в погасшие глаза. Радужка убитого сармата быстро светлела.
Пять секунд спустя охранники ворвались в камеру, скрутили Гедимина, кто-то привёл медика, и трое в экзоскелетах долго суетились вокруг Константина. Гедимин молча смотрел, как они пытаются оживить труп, и криво ухмылялся, пока Торрегроса, развернувшись, не ударил его по лицу.
Удар вышел слабым, скользящим, иначе Гедимин не избежал бы перелома обеих челюстей. Голова сармата мотнулась, во рту стало солоно, и он сплюнул кровь на ближайший экзоскелет.
— Вот как, сеньор Кет? — лицо Торрегросы странно исказилось, и говорил он с трудом, будто задыхаясь. — Это вам не поможет. Мы умеем запускать реактор и останавливать его. А через неделю вы расскажете и всё остальное. Сержант Юпанки!
…Через час люди вышли. Сармат остался лежать на полу. Он прижимал руки к металлу, пытаясь приглушить боль. Все их кости от плеча до последней фаланги пальцев были аккуратно выбиты из суставов, и при любом движении перетянутые связки взрывались болью.
— Попробуйте вправить их, сеньор Кет, — сказал на прощание Торрегроса. — Говорят, вы умеете. Или попросите нас — мы всегда рады помочь. В обмен на кое-что, конечно. Хорошей недели, сеньор Кет!
04 марта 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро, космодром Хуарес
В коридоре раздались тяжёлые шаги — кто-то расхаживал туда-сюда, от стены к стене. Где-то рядом были опустевшие камеры — в одной ещё недавно держали Хольгера, в другой — Константина, сейчас Гедимин остался один. Повернув голову, он взглянул на место, где три дня назад лежал мёртвый Константин; крови и тогда не было — вся осталась внутри, и тем более сейчас там не сохранилось никаких следов, но отчего-то Гедимину этот пятачок казался тёплым.
«Все ушли,» — подумал он, переворачиваясь и садясь спиной к стене. Он уже привык подниматься, не опираясь на искалеченные руки. Они бессмысленно болтались вдоль туловища; боль уже ушла, регенерация работала вхолостую, что-то сращивая, и сармат думал, что даже если суставы вправят, кривыми они останутся навсегда. «Ну и ладно,» — он уже не чувствовал ни волнения, ни страха, даже досада сменилась странным холодом, пронизавшим все мысли. «Мне уже ничего не понадобится. Ни мозг, ни руки. И вообще — мне пора. За Хольгером.»
— Эй, макака! — крикнул он, глядя на прикрытое окошко. — Иди сюда.
Металлическая пластина тут же отъехала в сторону. Кто-то из охранников заглянул в камеру, второй остановился за его плечом, настороженно бормоча что-то невнятное.
— Чего тебе, слизь? — спросил Диего Юпанки. «А, вот кто сегодня на посту,» — Гедимин невольно поморщился — не то чтобы он боялся полоумную «мартышку», но от звука её голоса начинали ныть вывернутые суставы.
— Позови Торрегросу, — велел Гедимин. — И принеси воды.
Юпанки одним движением сдвинул шлем на затылок и ловко, не прицеливаясь, через окошко плюнул на пол, чуть-чуть промахнувшись мимо сармата.
— Вот тебе вода, куча слизи, — буркнул он, захлопывая окошко.
Торрегроса появился перед камерой раньше, чем засох плевок на полу. Гедимин не стал вставать на звук его шагов, да и сам капитан не спешил войти.
— Вы искали меня, сеньор Кет? — спросил он.
— Искал, — отозвался Гедимин. — Пусть мне вправят руки и принесут воды. Я покажу тебе, как делать порталы.
Он уже придумал стройную, но полностью лживую систему, которую можно было бы изложить Торрегросе, если он не отведёт сармата к кораблям. Но капитану, видимо, надоело смотреть на непонятные чертежи и ездить на поклон в Лос-Аламос.
— Вот как? Разумное решение, — признал Торрегроса. — Хорошо. Конрой, врача сюда! Воды возьмёшь по дороге.
Через час Гедимин, осторожно размяв «починенные» руки и утолив жажду, вышел из камеры. Ему надели ошейник. Торрегроса успел собрать четвёрку охранников; по дороге к группе присоединились ещё двое. Один из них был в старом «Маршалле» — ещё довоенном, безо всяких доработок, и Гедимин разглядывал раритет всю дорогу до космодрома.
— Тебе, слизь, недолго осталось, — еле слышно прошипел ему в спину кто-то из охранников, когда сармат спускался на пыльную платформу Хуареса. Гедимин с вялым удивлением узнал голос Юпанки. «Чего ему неймётся?» — подумал он, но тут же забыл об охраннике. Он всегда забывал о «макаках», когда видел свои корабли, — а сейчас прямо перед ним стоял «Бет».
Крейсер снаружи выглядел новым, будто недавно со стапеля, — пробоины заделали, помятую обшивку выправили. Гедимин на секунду задумался, чем могли заменить пластины ипрона и флии, — ему хотелось заглянуть под верхний слой брони, но его уже вели к главному шлюзу, прикрытому только прозрачной «шторкой» защитного поля. Шагнув на палубу, сармат прислушался к шуму механизмов. Главный ротор стоял — если это и был тот «Бет», реактор которого запустил Константин, за прошедшие дни установка успела заглохнуть.
— Я покажу вам кое-что, сеньор Кет, — необычно довольным голосом сказал Торрегроса, пока Гедимин надевал скафандр. — Один сарматский секрет, сейчас доступный каждому пилоту Земного Союза. Вы скрывали его, не жалея себя. А сколько полезного вы могли бы сделать, не тратя на это силы и здоровье…
Он с сочувственным вздохом повернулся к щиту управления. Гедимин подошёл ближе. Охрана больше не удерживала его — то ли считала сломленным, то ли полагалась на пульт в руке Торрегросы.
— Смотрите, сеньор Кет, — «клешня» тяжёлого экзоскелета осторожно опустилась на рычаг. Гедимин смотрел, как одна за другой отдаются команды запуска, и молча щурился на мерцающие мониторы. Реактору было всё равно, кто за пультом, — управляющие стержни поднимались, пульсирующий излучатель выдавал код, цепная реакция разгоралась. На секунду Гедимин почувствовал невидимую иглу под левой лопаткой и сжал зубы от внезапной резкой боли. Затем монитор мигнул.
— Mierda! — вскрикнул Торрегроса, отдёргивая руку, но поздно — управляющие стержни упали обратно, и реактор, выплюнув порцию нейтронов, заглох. Гедимин, удивлённо мигая, смотрел на показатели температуры — она как-то странно, необъяснимо возросла на полсотни градусов. «И кто разберёт эти реакторы…» — вздохнул он про себя. На лицо сама ползла широкая злорадная ухмылка.
— Hujo de… — Торрегроса, резко вскинув «клешню», замахнулся на Гедимина. Тот презрительно сощурился. «Клешня» остановилась в воздухе, затем медленно опустилась на экзоскелет.
— Что это за дерьмо? — Торрегроса развернулся к Гедимину и придвинулся вплотную. Двое охранников уже держали сармата за локти.
— Что ты сделал с кораблём? Говори, куча слизи!
— Макака дрессированная, — отозвался Гедимин, не повышая голоса. — Говорил же — корабли не для вас. Зачем было доламывать⁈
Он понятия не имел, что с реактором, и отчего сработала аварийная защита, но ничего не мог поделать с довольной ухмылкой. «Вот тебе корабли,» — думал он. «Теперь бей меня. Вдруг поможет!»