— Зачем он тут? Зеркала не дышат, — отозвался Иджес, выталкивая замешкавшегося Гедимина из фургона.
Все сарматы уже были снаружи — стояли плотным полумесяцем вокруг Кенена, беседующего с экзоскелетчиком. Ещё трое — с ракетомётами и кинетическими турелями — стояли рядом, держа сарматов под прицелом. Гедимин сузил глаза.
— Нет, не здесь, — услышал он отрывок разговора. — Внизу, за зеркальным полем. Охрана вас проводит. Начинайте работу с востока. Ваше время — до полуночи, с полуночи до пяти утра оставайтесь в своём лагере.
После пересчёта и долгой сверки со списком пилот фургона и ещё двое сарматов вернулись в машину и, взяв на борт двоих охранников, поехали куда-то вниз — разбивать лагерь. Остальные пошли за Кененом и его собеседником. Третий охранник пристроился в хвосте колонны, растянувшейся по узкой огороженной тропе. Вскоре тропа расширилась, и Гедимин увидел ещё одну, уходящую вверх, где стояло небольшое здание под защитным полем. Справа, чуть ниже по склону, был серебристый купол, поднимающийся над поверхностью всего на пару метров, но сильно растянутый в длину и ширину. Часть проводов от ближайшей подстанции тянулась к нему, и по их толщине Гедимин предположил, что под куполом гравитационный волчок. «Видимо, тут много энергии,» — подумал он. «Свой компенсатор, город со всем, что там есть… И это всё — солнечные батареи?»
Чуть ниже по склону Гедимин увидел огороженные площадки, довольно широкие, но пустые. Сарматы шли мимо одной из них, в паре метров от шлагбаума, перекрывающего вход, и в точке максимального приближения Гедимин, щурясь от ослепительного света, успел увидеть панораму электростанции — и остановился.
Тут было очень светло — солнце, вдвое больше земного, стояло в чёрном небе прямо над горами. Вдоль освещённого склона тянулась длинная цепь огромных вогнутых полусфер, выстланных сверкающими пластинами. В центре каждой поднималась башня, белая снизу, чёрная сверху; у её подножия стояла трансформаторная подстанция, и над единственным промежутком в кольцевых рядах зеркал была протянута высоковольтная линия. Гедимин смотрел на подстанцию, сквозь блики в глазах пытаясь прикинуть выработку электроэнергии. Через несколько секунд он сообразил опустить тёмный щиток, но рядом уже стоял охранник и, крепко держа его за плечо, оттаскивал от площадки. Гедимин не сразу понял, чего от него хотят, — только после того, как экзоскелетчик сунул ему в лицо сопло ракетомёта, он, растерянно хмыкнув, отвёл взгляд от электростанции и пошёл догонять остальных.
— Джед! — укоризненно зашипел ему в ухо Кенен, когда сармат поравнялся с группой, спустившейся уже почти на край зеркального поля. — Где ты застрял?
— Смотрел на поле сверху, — ответил Гедимин. — Так удобнее оценивать углы отражения. Тут шестнадцать пластин бьют мимо, и расхождение от сантиметра до полуметра. Если меня пустят на площадку, я составлю карту искривлений для всех полей.
Кенен мигнул.
— Прекрасная идея, Джед, — сказал он, расплываясь в широкой улыбке. — Иди!
Он повернулся к озадаченному охраннику.
— Отведите его наверх, — деловито попросил он. — Это нужно для точной диагностики.
…Бригада, в капитанской рубке и фургоне казавшаяся такой большой, рассеялась по огромной электростанции до полной незаметности. Гедимин, возившийся с паровой турбиной на поле номер три, знал, что снаружи поправляет зеркала кто-то из ремонтников, другой работает на подстанции, но в машинном зале он был один. Башня-аккумулятор была прикрыта защитным полем (оно ослепительно горело белым огнём под сходящимися лучами, и Гедимин на всякий случай поставил «арктус» на непрерывную генерацию, — настолько сконцентрированный свет мог выжечь экран так же легко, как омикрон-излучение во время цепной реакции), нагрев прекратился, и горячий пар больше не поступал к турбине. Такой массивный агрегат не мог остановиться мгновенно, и Гедимин терпеливо ждал, разглядывая лопатки, и недовольно щурился при виде выбоин и сколов. Серьёзных повреждений не было — солнечную электростанцию после войны пришлось строить заново, и по идее турбины не должны были успеть износиться… «по идее» — криво ухмыльнулся Гедимин. Вращение почти уже прекратилось, и сармат осторожно придержал турбину рукой — его массы уже хватало, чтобы пропустить последние два десятка медленных оборотов. «Мало что можно сделать,» — думал он, прощупывая поверхность металла. «Сплав негодный. В реакторе давно пошёл бы трещинами. Здесь пока держится, но это ненадолго. Поправлю, что смогу, но лет через десять опять искрошится…»
14 августа 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Солнце по-прежнему стояло высоко над горами, ощутимо нагревая скафандр Гедимина, и небо вокруг оставалось таким же чёрным. Сармат проверил, сколько кислорода осталось — не так много, как он думал — и ускорил шаг. Яркое пятно лагеря было уже совсем близко.
Третьи сутки пребывания сарматов на Пиках Вечного Света подходили к концу; осталось провести ночь на склоне горы, дождаться Кенена, исчезнувшего куда-то в первый же день, и отправить его отчитываться перед «макаками». С утра Кенена не было, и сарматы ходили хмурые и выясняли между собой, кто пойдёт в администрацию, если командир не вернётся.
«Интересно, куда унесло Маккензи…» — Гедимин не успел додумать эту мысль до конца, как увидел рядом с ярко раскрашенным фургоном неприметный серый миниглайд. Он был покрыт краской с синеватым отливом, точно под цвет местного грунта. «Миниглайд Кенена,» — определил Гедимин, подняв устройство с земли и повертев в руках. «Летел аккуратно.»
В наушниках оглушительно взвыло, и сармат едва не выронил аппарат.
— Джед, ты? — Кенен высунулся из шлюза и облегчённо вздохнул. — Давай сюда. И сам заходи.
В фургоне было тесно. Сарматы, вернувшиеся с работы, расстелили матрасы. Иджес лёг поперёк, заняв место для Гедимина, — тот часто возвращался последним, и все уже привыкли. Кенен, будто и не улетал никуда, бодро раздавал бутылки с водой и разливал Би-плазму по складным контейнерам.
— Турбина на восьмом поле… — начал Гедимин. Кенен отмахнулся.
— Не всё сразу, Джед, не всё сразу. Садись, ты сегодня наверняка не ел. Мы обсудим твою турбину, только потом и снаружи.
Он выглядел до странности довольным — глаза блестели, широкая ухмылка выползала из-под респиратора. Гедимин ел, вполглаза приглядывая за ним, — он догадывался, куда Кенен мог слетать за три дня, и даже подозревал, что говорить он будет вовсе не о турбине.
Когда все, закончив ужин, разбрелись по матрасам и плотно заняли всё пространство (не считая угла, куда должен был лечь Гедимин), Маккензи сложил пустые контейнеры друг в друга и жестом позвал Гедимина с собой.
Они выбрались из фургона, и Кенен привычным жестом раскидал пустые ёмкости по крыше.
— Дезинфекция, — хихикнул он, поймав удивлённый взгляд Гедимина. — Вы тут без меня, надеюсь, воду на мытьё не тратили?
— Дежурные ходили наверх, — сармат кивнул в сторону здания администрации. У «макак» вода была — в отдельной цистерне, с замкнутой системой обращения, но на споласкивание контейнеров её хватало. В первый раз, во избежание конфликтов с охраной, в администрацию поднялись Иджес (как инженер, заместитель командира) и Гедимин (на всякий случай). Как подозревал ремонтник, Кенен проведённые переговоры не одобрил бы, хотя обошлось без повреждений — как у людей, так и у сарматов…
— Ну-ну, — отозвался Кенен. — Завтра выясню, как вы туда ходили. Сегодня не порть мне настроение. Догадываешься, куда я летал?
Гедимин кивнул.
— Где был… металл? — спросил он. — Дозиметр не показывал ничего.
Кенен ухмыльнулся.
— В моём скафандре, под ипроном. И не должен был показывать.
Он отошёл от фургона, выглядывая что-то на земле, и поддел кусок грунта ногой. Вместе с булыжником в сторону откатился край маскировочного полотна, и изумлённо мигнувший Гедимин увидел контейнеры из рилкара, проложенного свинцовой фольгой.
— Это мне, — Кенен щёлкнул по одному из них. — Для новой закладки. Её не будет, так что возьми себе для реактора. Вот флоний…
Он сунул сармату в ладонь две полосатые ампулы.
— Я слышал, кстати, что мианийцы распространяют свой антирад среди облучённых, — сказал он с усмешкой. — Если завезут в гетто, добуду ампулу на пробу. Интересно, из чего они его делают…
— Действенен после омикрон-облучения? — насторожился Гедимин. «Мианийцы могут сами доить Пожирателей. У них Ириен под боком,» — думал он. «Или сделать синтетический флоний. Лекарству необязательно быть стойким к окислению. Сразу в герметичные ампулы — и всё…»
— Даже очень, — кивнул Кенен. — И, по слухам, менее токсичен. Приматы — хрупкие существа…
Он щёлкнул пальцем по другому контейнеру.
— Тёплый металл, — сказал он со значением, глядя Гедимину в глаза. — Тебе для синтеза. Наш договор в силе, да?
Гедимин мигнул.
— Это всё надо в фургон, — сказал он. — И накрыть полем. Если кто-то просветит предгорья…
Кенен качнул головой.
— Если найдут — лучше здесь, а не у нас. Тогда мы будем ни при чём.
Гедимин посмотрел ему в глаза и едва заметно усмехнулся.
— Зачем ты сюда влез? Все эти… затеи и загадки? Такой риск… Ладно — я со своим реактором, но тебе это зачем? Не ради же науки?
От последнего предположения сармат сам не удержался от ухмылки. Кенен ухмыльнулся в ответ — узкими губами, без оскаленных по-человечьи зубов, как и полагалось сармату.
— Правильно, Джед. Наука — это не моё, — он покачал головой, насмешливо щуря правый глаз. — Зачем это мне? Ради лучшей жизни, Джед. Эти твои планетарные электростанции… Они были очень хороши. Там, на Земле, сейчас правит страх. Перед промышленностью, перед наукой… Самое время «прикрыть» людей от опасности. Взять такие страшные вещи в свои руки. Мы же всегда защищали их от жуткой неизвестности, верно? Мы защитили бы ещё раз…
Он криво ухмыльнулся.
— Мы оставили бы им чистую Землю. Вылитый парк Олдрина. Забрали бы себе всю грязь, весь яд… — он сжал пальцы в кулак. — И всю цивилизацию.