— Помощь, — коротко ответил человек. — От того, кто знает корабль изнутри. Я имел дело с сарматской техникой.
Он кивнул на «Стимфалиду».
— Это было относительно просто. Но тут речь о крейсере. Я знаю, что с ним неладно, и что его пять раз возвращали. А вы, по-моему, знаете, почему.
Гедимин молча смотрел на него, борясь с желанием проломить «макаке» череп. Кенен шагнул к нему, растягивая лицо в самой дружелюбной улыбке.
— Мистер Суханов! Вы хотите нанять ремонтника? Вам следует говорить со мной. Это официальный наём, и я…
— Да, видимо, так, — Василий повернулся к нему. — Я понимаю, что это не бесплатно. Я купил «Елизавету», и я не пожалею денег, чтобы она взлетела. Это очень хороший корабль, и я его тут не оставлю.
— Да-да, я понимаю, — протянул Кенен, задумчиво шевеля сложенными пальцами. — Это обойдётся вам… как бы не дороже самого корабля, мистер Суханов. Особая работа, лучший механик…
Гедимин молча положил руку ему на плечо, и Кенен дёрнулся и подался назад.
— Нет, — буркнул он.
— Что… именно? — спросил Кенен, искоса глядя на его руку. Гедимин не сжимал пальцы — просто держал ладонь на его плече.
— Я не буду ничего делать для «Бета», — сказал сармат. — Ни за какие деньги. Отправляй кого хочешь. Я не пойду.
Кенен растерянно мигнул.
— Джед, это редкая глупость, — сказал он. — Иди на базу. Мы с мистером Сухановым всё обсудим…
— Если отправишь меня туда, я взорву корабль, — сармат угрюмо сощурился. — На нём не будут летать макаки!
Он отвернулся и, руками раздвинув створки гермоворот, шагнул в шлюзовую камеру. Створки с грохотом сомкнулись за его спиной.
— Ничего не могу поделать, мистер Суханов, — послышался в наушниках приглушённый голос Кенена. — Джед не в себе, и я не могу вправить ему мозги. На моей базе множество хороших механиков, и я всегда готов…
Что ответил Суханов, Гедимин уже не слышал, но через несколько секунд главный шлюз открылся, и до сармата донёсся раздражённый вздох.
— Найди мою запасную шляпу, будь любезен. Из-за одного полоумного амбала мне пришлось вернуться.
Гедимин остановился. Он всё ещё стоял между Кененом и его рубкой — и теперь вышел на середину коридора, перегородив его намертво. Кенен поднял на него взгляд и испуганно мигнул.
— Успокойся, Джед. Я же извинился за твой ирренций! Мне теперь неоткуда его взять. Меня ждут в совете, а я вынужден переодеваться, — он тронул пальцем смятую манишку. Гедимин мигнул.
— Из чего это сделано? Любой скирлин давно расправился бы.
Кенен поморщился.
— Джед, я не хочу говорить о текстильной промышленности. Пропусти меня, пожалуйста. Я могу извиниться ещё раз, но только после собрания.
Он нетерпеливо постучал пальцем по наручному передатчику. Гедимин ухмыльнулся. Злость уже улеглась, уступив место досаде — больше на себя, чем на Маккензи. «Сам виноват. Оставил твэлы на виду. Кенен же своего не упустит…»
— Кого ты послал к Суханову? — спросил Гедимин, отходя в сторону. Кенен с облегчённым вздохом прошмыгнул мимо него.
— Никого, — ответил он уже из капитанской рубки; дверной проём остался открытым, и Гедимин, заглянув, нашёл там филка, подающего Кенену новую рубашку. — Суханов отказался от нашей помощи. Ему нужен был именно ты, Джед. И это умно с его стороны. Я на твоём месте согласился бы на него работать. Есть подозрения, что он знает твоё настоящее имя. Не хотелось бы провалить конспирацию из-за такой ерунды.
— Убей его, — буркнул Гедимин, недобро щурясь. — Ты же делал так. Я не собираюсь ничего делать с «Бетом». Макаки его забрали — пусть макаки его и чинят.
Эта мысль пульсировала в его мозгу, пока он шёл по пустым гулким коридорам к замаскированному люку. Сармату было не по себе. Он снова и снова вспоминал разгон и взлёт «Бета» — и спокойный взгляд Суханова, только что наблюдавшего за сарматской дракой. «Он ведь ни о чём не спросил,» — подумал Гедимин, замедлив шаг. «Будто так и надо. Местные давно позвали бы патрульных. И „Стимфалида“ на ходу… Ну ладно, посмотрим, что он будет делать с крейсером. Ловушка рано или поздно сработает…»
27 ноября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— А меня обязательно было вытаскивать? — спросил Гедимин, сердито щурясь на Кенена. В наручном передатчике пищало и мигало включённым экраном техзадание к очередному заказу.
Маккензи расплылся в извиняющейся улыбке.
— Там у них реактор, Джед. Ты же любишь реакторы!
Гедимин фыркнул. Реактор действительно был — «Звёздный Кондор» второго поколения, с натрием в первом круге, сбившимися термодатчиками, утечкой теплоносителя и — если нейтронные датчики не врали так же, как термические — с проеденной насквозь оболочкой как минимум одного твэла. Сармат знал, что вблизи, на корабле, увидит ещё больше повреждений, и мог поклясться, что разбираться с ними придётся не менее трёх суток. А значит, своим, куда более интересным, реактором он займётся очень и очень нескоро.
Бригада разбирала снаряжение; Айзек просвечивал сигма-сканером скафандры, выявляя участки, проницаемые для излучения, и время от времени пихал Гедимина в бок и вполголоса говорил что-нибудь о недостающих запчастях или приближающихся сроках ремонта. Сармат рассеянно щурился, думая, как лучше расставить твэлы в новом реакторе, и сколько места оставить для предполагаемых сборок. Он плохо понимал, почему Айзек говорит всё это ему, а не Кенену, планирующему расходы.
— И два тяжёлых скафандра для филков, — закончил перечисление дефектоскопист, и Гедимин удивлённо мигнул.
— Зачем?
— Для работы в активной зоне, — ответил Айзек. — Реакторы изнутри бывают очень тесные. Филку удобно, а Старший застрянет.
«Старший?» — Гедимин не сразу понял, о чём речь. «М-да. Вот и Айзек перестал называть сарматов сарматами…»
— Зачем филкам в активную зону? Туда, по-моему, один я и хожу, — сказал он, подставляясь под луч дефектоскопа. Его броня всегда была непроницаемой для излучения — не считая пары брешей на висках, оставленных для сигма-квантов, но и их сармат перед работой заделывал. Иногда его подмывало оставить просвет для гамма-квантов — может, урановые реакторы так же «общительны», как ирренциевые, но в своём диапазоне частот? — но эта мысль была слишком нелепой, чтобы её додумывать хотя бы до середины.
— А это не дело, — сказал Айзек, отключая дефектоскоп и жестом направляя сарматов к главному шлюзу. — А если ты руку сломаешь? А на космодроме — авария?
Гедимин хмыкнул.
— У них там свои ликвидаторы есть. Довезут ошмётки до Пласкетта.
…Нейтронные датчики всё-таки врали. Гедимин так и подумал, когда вошёл в реакторный отсек, но на всякий случай извлёк сборку для изучения. Все твэлы оставались герметичными, два датчика из восьми требовали замены. В задании не было ничего про покупку запчастей за свой счёт, и Гедимин, сообщив о неисправности и сложив повреждённые датчики в аккуратную горку под защитным полем (отчего-то главный механик корабля, увидев её на ладони сармата, расширил глаза и заметно побледнел), скомандовал бригаде «Отбой!» и после дезактивации выбрался к выходу из терминала. Он пришёл последним — остальные сарматы, не искупавшиеся в теплоносителе и не державшие в руках фонящих сборок, «отмылись» быстро и уже успели купить в ближайшем окошечке «Фьори» «особые пайки» и занять две скамьи у ограждения. Согнать их не пытались — люди обходили бронированных сарматов по широкой дуге, местные охранники смотрели одобрительно, кто-то, увидев Гедимина, приветственно помахал ему.
— В «Юйту» идём? — спросил ремонтник. Айзек пожал плечами.
— Кто хочет, пусть идёт. Я бы посидел здесь. Редко выхожу с базы, а тут всё сильно изменилось.
Четверо сарматов, взяв у Гедимина пятикойновую карту, ушли в здание. Сбор был назначен у выхода, через полчаса, сразу после рейса на Цереру, — Айзек хотел пронаблюдать за взлётом церерианского спрингера. Это был большой корабль, сильно похожий на «Косатку» и отчасти — на мацодский крейсер «Давид»; на его борту виднелся яркий, недавно нанесённый герб Восточного Блока.
— Много их в последнее время, — заметил Айзек, кивнув на герб. — Как плановая перекраска, так рисуют новые знаки. Свежей покраски с гербом Мацоды уже не встретишь. Север — видел, вон там один стоит, а Мацоду — нет. Стальной Пояс им, что ли, так дорого обошёлся?
Гедимин смотрел на корабли, и Айзек не мог видеть, как темнеют и сужаются его глаза, — вспоминать Стальной Пояс ему было неприятно, и чем больше времени проходило, тем сильнее он подозревал, что сделал тогда что-то лишнее.
— Они отстроили базу на Церере, — сухо отозвался он. — Вернулись на Весту. Какая разница, что намалёвано на борту?
Его взгляд против воли отклонялся всё дальше к востоку — там на краю поля зрения чернел знакомый силуэт. Сармат досчитал до десяти, ненадолго задержал дыхание, унимая участившийся пульс, и повернулся налево. Корабль в самом деле был там, но не на площадке аукционистов, — его поставили западнее, у одного из запасных проёмов в ограждении, и свернули защитное поле в широкую трубу, создав безопасный проход к открытому главному шлюзу. У новой дыры в ограждении стоял человек в серо-стальном экзоскелете; к его броне был пристёгнут переносной платёжный терминал, а на ограде висела коробка с прорезью в крышке. Вокруг толпились люди — в основном некрупные, детёныши и подростки, но встречались и взрослые компании. Ненадолго задержавшись у экзоскелетчика, они уходили по «трубе» к кораблю.
— Has— sulesh, — прошептал Гедимин и вздрогнул — Айзек крепко схватил его за руку.
— Что? Что там?
— Эти макаки… Они грузятся на мой корабль, — еле слышно сказал сармат.
— Не грузятся, — Айзек неожиданно сильно ткнул его кулаком под рёбра, и Гедимин растерянно мигнул. — Видишь? Они заходят и выходят. Это просто экскурсанты.
— Вот мартышки, — выдохнул Гедимин и досадливо сощурился. «Да, так и есть. Они заходят и выходят. Экскурсанты. Какая там плата за вход?»