— Не доверяю я полям, — пробормотал Уриэль, оглядываясь по сторонам. На дальнем конце переулка мелькнул жёлтый силуэт, и патрульный забеспокоился.
— Пора идти. Раздам ещё полпачки штрафов — и на обед. Удачи твоему другу!
Гедимин ухмыльнулся ему вслед. «Мартышка-изобретатель,» — хмыкнул он про себя. «Ну, пусть думает. Люди способны к творчеству, мы — нет.»
— Лариса Ершова! — снова заговорил репродуктор. Из открывшихся ворот ангара вышел хмурый Иджес.
— Вот мартышки! — прошептал он, поравнявшись с Гедимином. — Какой идиот придумал эти правила⁈ Даже наш Маккензи до такого не дошёл!
Гедимин мигнул.
— Какие правила? — он посмотрел на дрон — Иджес держал механизм в руках, а футляр болтался отдельно, рядом с полупустой флягой для топлива. — Тебя не допустили?
Иджес фыркнул.
— Допустили, — пробурчал он, укладывая дрон в футляр и оборачивая мягкой ветошью. — Ускорители придётся снять. Придурки! Кому и когда мешали нитроускорители⁈
Гедимин с трудом сдержал усмешку.
— Людям, наверное. У них странные традиции. Значит, ты выходишь на регату?
— Придётся выйти, — буркнул Иджес. — Не отступать же теперь! Ладно, тридцать первого повеселимся — а первого, так уж и быть, вытерпим эту скучищу. Запретить нитроускорители! Сюда бы Лиска с сёстрами Хепри!
— Тише про Лиска, — отозвался Гедимин, помрачнев. — Его и так ищут.
Иджес пожал плечами.
— Мы все знали его в Ураниуме, до войны, — сказал он. — Смысл это скрывать? Кому надо, уже подняли списки. Может, из-за этих списков шериф и присматривается к базе…
«Надеюсь,» — подумал Гедимин, вспомнив подозрительный въедливый взгляд Фостера. «Надеюсь, дело в старых списках, а не в том, что дроны засекли портал. Или в том, что у Маккензи длинный язык…»
25 мая 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Через полчаса после отбоя кто-то щёлкнул Гедимина по раскрытой ладони, и сармат, удивлённо мигнув, сощурился на силуэт в дверном проёме. Иджес спал рядом, завернувшись в одеяло; в дверях стоял Кенен и отстёгивал шлем, жестами приглашая Гедимина сделать то же самое.
— Плутоний сегодня не трогай, — шёпотом сказал он, когда оба коммутатора были отключены.
— С чего бы? — озадаченно мигнул Гедимин. Кенен редко вмешивался в его планы, но это всё равно раздражало.
— С того бы, — передразнил его Маккензи, быстро оглядываясь через плечо. — С утра приедет Фостер.
— Sa hasu, — прошептал Гедимин. — Это из-за Лиска?
Кенен угрюмо кивнул.
— Надо же было этому болвану напасть на станцию! Вот мы теперь отдуваемся. Улик у Фостера нет, это видно, но что-то он подозревает. Сиди тихо в цеху, паяй трубочки и крути проводочки. К реакторам не подходи!
01 июня 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
«Регата. Сегодня регата,» — Гедимин, тяжело мотнув головой, нехотя приподнялся на руках и окинул сонным взглядом секретный цех. Отжиг ещё не закончился; дробилка глухо рокотала, перетирая обломки урановой брони в однородную пыль; на двух наполненных контейнерах мигали датчики — пора было заменить их пустыми. Отодвинув ёмкости с урановым порошком к дальней переборке, Гедимин с сожалением взглянул на пустые трубки, подготовленные для наполнения сырьём, и двуслойные кожухи из ирренция и обсидиана, и, на время выкинув работу из головы, направился к выходу.
— Энцелад, приём! — послышалось в наушниках вслед за хихиканьем. — Я тебя вижу, теск! Идёшь вверх, а не вниз, — неужели вспомнил о нашем существовании?
— Да ну тебя, — отозвался Гедимин, раздражённо щурясь — голос Кенена звучал издевательски бодро. — Иджес тут?
— Давно уехал, — ответил Маккензи. — Знаешь, какой сейчас час? Да что там — какой хотя бы день?
— Заткнись, — буркнул Гедимин, вызвав новый взрыв веселья. — Что нового у Фостера?
— Перед Фостером мы невинны, как голуби, — нараспев проговорил Кенен и снова хихикнул. — Не бойся, Джед. Тебя не потащат в тюрьму. Иди к нам!
К реактору спускаться не имело смысла — Ансельм, отработав свой месяц, был выдворен из отсека, а сменщика у него пока не нашлось. «Ближе к вечеру,» — решил Гедимин, сворачивая в главный коридор. «Может, Иджес согласится поработать. А не он, так поставим Фланна. Кенен говорит, что Фланн не против.»
— Говорил с ним утром? — тихо спросил он, зайдя в капитанскую рубку и подсев к Маккензи. Командир базы сегодня оделся в «мартышечье» и сердито сощурился, увидев чёрный скафандр Гедимина рядом со своей тонкой белой рубашкой.
— Не прижимайся, Джед. Ты весь в плутонии, — пробормотал он, глядя на монитор, где мимо трибуны на городской площади проезжали гоночные глайдеры. — Не успел. Кто же ведёт такие разговоры на бегу? Я вообще думал, что вы давно договорились.
— Когда? — сердито прошептал Гедимин. — Я шесть дней не выходил из цеха.
— Тс! — Кенен прижал палец к респиратору. — Сейчас начнутся гонки!
Глайдеры выехали в туннель, свёрнутый из защитного поля на главной улице Кларка. Гедимин равнодушно смотрел на мелькающие цветные пятна — Иджеса рядом не было, и можно было не притворяться заинтересованным. К его удивлению, в капитанской рубке собралось столько сарматов, что сидеть им пришлось на полу, и многие оживлённо обсуждали то, что видели на экранах.
— Надо было вывесить в коридор, — прошептал Гедимин, покосившись на Кенена. — Тут тесно.
— Полная база гонщиков, — отозвался Маккензи. — Да, в следующем году так и сделаем. Тс! Миниглайды!
На регату Иджес отправился с большим жёлтым дроном, покрытым угловатым чёрным орнаментом; по этим линиям агрегат должен был ужаться для изменения обтекаемости и выигрыша в скорости. Гедимин рассчитывал, что легко узнает в «стае» такой яркий механизм, но успел только мигнуть, пока дроны проносились по туннелю. Вроде бы что-то жёлтое мелькнуло о выхода чуть-чуть впереди других устройств… или нет?
— Tza atesqa! — гаркнул Кенен, ткнув Гедимина кулаком в плечо. На табло, объявляющем победителей, второй строчкой шло имя Иджеса Норда, и сармат радостно усмехнулся.
— Sa! Надеюсь, теперь ему станет легче.
Кенен хихикнул.
— Не надейся! Нашего Иса обошла какая-то макака. Нам повезёт, если его не прихватят за драку на регате!
…Иджес вернулся на базу именно тогда, когда, по расчётам Кенена, и должен был. Гедимин встретил его у шлюза и тут же обнял, не обращая внимания ни на водителя такси, ни на хихикающего Маккензи, выглядывающего из приоткрытого люка.
— Хэ-э… — выдохнул Иджес, слабо трепыхаясь — он был в лёгком скафандре, а Гедимин, как водится, не успел об этом вспомнить. — Всё-всё, атомщик. Пусти… Уф! Я же не в броне сегодня.
Он, недовольно щурясь, потёр помятое плечо.
— Хорошо летел, — сказал Гедимин, заходя за ним в шлюз. — Мы с Кененом смотрели. Вся база смотрела.
Иджес смущённо хмыкнул.
— Да, неплохо, — признал он. — Но этот Баккер… У него точно были нитроускорители. Как-то протащил сквозь проверки. Иначе он меня не обошёл бы. Жёваный крот! Меня обошла мартышка!
Гедимин положил руку ему на плечо.
— Ты молодец, Ис, — хихикнул Кенен. — Даже не полез в драку! Не думаю, что там были нитроускорители. У него просто немного больше опыта. В следующем году ты непременно его обойдёшь!
Иджес фыркнул.
— Не разбираешься — молчи, — буркнул он. — Гедимин, тебе нужна помощь?
Сармат кивнул.
— Дробилка скоро отключится, надо рассыпать сырьё, — сказал он. Кенен, брезгливо поморщившись, отряхнул рукав от невидимой пыли.
— Это без меня, парни. Ис! Можно же не капать нефтью⁈
…Иджес протянул Гедимину наполненный цилиндр, придерживаемый захватом, свисающим с потолка, за края. Сармат быстрым движением совместил его с кожухом и закрепил хвостовик.
— Четыре. Ещё четыре — и я пойду в реакторный.
Иджес кивнул, закрепляя в захвате пятый цилиндр.
— Уран… — он заворожённо следил за струящимся тёмным порошком. Под лицевым щитком горел, не мигая, жёлтый светодиод.
— Обеднённый. Не ешь, и ничего с тобой не будет, — по привычке откликнулся Гедимин, давно утративший надежду объяснить Иджесу, что не всё радиоактивное смертельно опасно. «Если бы не выдумка Айзека, он бы сюда не вошёл,» — подумал сармат. «Ни за все планеты Солнечной системы.»
— Мне нужна помощь, — сказал он, глядя в сторону. Иджес, оторвавшись от изучения урановой пыли, повернулся к нему.
— Так я этим и занят, нет?
— Другая, — Гедимин досадливо сощурился. — Мы ставим опыты с реактором. Нужен кто-то, чтобы сидеть за пультом. Всего полчаса в день. И нажимать на кнопки. Ничего сложного.
Иджес мигнул.
— Айзек или Амос не подходят?
— Они уже были, — ответил Гедимин. — Нужен кто-то ещё. Чем больше разных сарматов, тем лучше. И…
Он замялся.
— Я хочу посмотреть реакцию. Вот мне эта штука нравится. У Айзека чувство долга. Ансельму любопытно. Амос брезгует. А ты…
— А я боюсь этой дряни до полусмерти, — проворчал Иджес, протягивая сармату наполненный цилиндр. — Ладно, атомщик. Не знаю, про какую ты там реакцию, но я готов в это влезть.
14 июня 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Дезактивационная камера открылась. Иджес, на ходу отряхиваясь от раствора меи, вяло кивнул Гедимину и быстрым шагом направился к люку. Его пальцы были сжаты в кулаки — обычный способ скрыть дрожь.
«Всё те же пики при запуске и глушении,» — думал Гедимин, глядя на четырнадцать графиков, собранных на одном листе. «И при глушении тоже… Интересно, это что-нибудь значит?»
Интенсивность излучения то возрастала, то резко падала, будто реактор не мог определиться, запускаться ему или нет. Гедимин задумчиво смотрел на пульт управления. «Может, что-то с силой нажатия? Если, например, рука дрожит…»
Он сделал в мыслях заметку — попробовать нажимать на кнопки трясущейся рукой. Спрашивать Иджеса, что и как он делал, было бессмысленно — Гедимин даже не показывал ему графики.
Дезактивационная камера приоткрылась, и сармат обернулся. Внутрь заглядывал Иджес.