Линкен ухмыльнулся.
— Ты всё такой же, Маккензи. Не изменился. Мы, сарматы, вообще мало меняемся. Давай рисовать твои следы. Могу выйти хоть на кларкский информаторий. Пусть получат письмо от Саргона!
Он перевёл взгляд на Гедимина и издал короткий смешок. Ремонтник сузил глаза.
— Я пойду, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Пора грузить уран обратно. Там шесть с половиной тонн…
…Для него открыли отдельный портал — Кенен остался на корабле Лиска обсуждать будущее «нападение». Гедимина задерживать не стали — Маккензи был даже доволен, что он уйдёт и не узнает лишнего.
Когда портал закрылся, сармат развернулся к люку, ведущему в трюм бывшего корабля, но остановился на полдороге — и пошёл к реакторному отсеку. Там было пусто и тихо, даже свет погасили, только светились примитивные неотключаемые мониторы. После темноты туннеля Гедимину не нужно было полноценное освещение — даже этот тусклый свет показался ему слишком ярким.
«Чисто,» — просунув руку в бывшую активную зону, он покосился на дозиметр и кивнул собственным мыслям. За неделю мея вычистила отсек, выцепив из облицовки всё до последнего атома. Сармат вошёл, не закрывая за собой люк, и остановился посреди помещения, выкрашенного в тёмно-красный, — мея въелась, и никто её не смыл.
— Скоро, — сказал он вслух, резким жестом поднимая ипроновые пластины вдоль висков и лба. Выждав так несколько минут, он криво ухмыльнулся и вышел. «Ничего. А на что я рассчитывал?» — спросил он сам себя, останавливаясь у мониторов. «Сейчас его там нет. Будет новый реактор — оно вернётся. Или не вернётся. Интересно, это будет то же существо или другое? Или это — так… кусок роевого разума ирренция?» Сармат невольно усмехнулся и порадовался, что некому слышать его мысли. «Живые реакторы, разумные металлы… Правда, что ли, выписать с Земли биолога? Попрошу Кенена, пусть пригласит кого-нибудь. Не всех же перестреляли…»
26 сентября 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Атомщик, — Айзек, заглянув Гедимину в глаза, недовольно сощурился. — Ты когда в последний раз спал?
Гедимин растерянно мигнул. За его спиной закрывалась дезактивационная камера — плутониевый реактор был разгружен, и впереди было всего двое суток на то, чтобы скрыть все следы этой разгрузки.
— Некогда, — буркнул он. — То уран, то плутоний…
— Оно и видно, — вздохнул Айзек. — Вот плутоний подождал бы до октября…
Гедимин качнул головой.
— Нет. Если нарушить процесс, будет заметно, — он оглянулся через плечо на закрывшийся шлюз и недовольно сощурился. — Некогда, Айзек. Надо работать.
С плутонием Гедимину помогали двое — Иджес и Фланн; Кенен клялся, что с утра пришлёт Ансельма и Дагфари, но оба филка отправились с утренней бригадой на космодром. Гедимин не возражал — в цеху и так было тесно, и два малорослых сармата только путались бы под ногами. Пока ремонтник и Фланн возились с плутонием, Иджес потихоньку наполнял пустые оболочки стержней окисью урана. Изредка Гедимин оглядывался на него, — помощь вроде бы не требовалась.
Где-то через час — или, возможно, полтора, сармат редко смотрел на часы, — стены помещения и оборудование вокруг внезапно поплыли, теряя чёткие очертания, и Гедимин обнаружил себя сидящим на палубе. Над ним стояли Иджес и Фланн. Увидев, что сармат на них смотрит, они переглянулись и выразительно хмыкнули.
— Всё, хватит, — буркнул Иджес. Гедимин озадаченно мигнул.
— Что? — он поднялся на ноги и повернулся было к установке, но Фланн стоял на пути.
— Иди спать, — сказал он. — Пока прямо тут не свалился.
Гедимин мигнул, хотел что-то возразить, но двое сарматов крепко взяли его за плечи и развернули к выходу.
— Сам не пойдёшь — проводим, — пообещал Иджес. — Три часа на сон, атомщик. И чтобы до конца срока я тебя тут не видел!
— Плутоний, — пробормотал Гедимин, вяло упираясь руками в края приоткрытого люка. «Нет, точно пора спать,» — с сожалением подумал он, когда Иджес одним толчком выпихнул его в шлюз. «Тело — как ком Би-плазмы…»
До отсека он не дошёл — лёг прямо на палубу, положив голову на согнутый локоть, и мгновенно отключился. Если кто и ходил по коридору, ни будить сармата, ни пытаться перетащить его куда-то ещё он не стал, — Гедимин пришёл в себя через два с половиной часа на том же месте и в той же позе. Он сел, потом встал, недовольно щурясь на затёкшую от неподвижности руку. В голове заметно прояснилось.
«Надо в цех,» — подумал он. «Или справятся? Там ничего сложного. Через полчаса пойду. Ещё поспать?» — он покосился на палубу. Сонливость исчезла, но и к работе пока не тянуло.
«Информаторий,» — подумав несколько секунд, он свернул к главному коридору. «Давно не был. Надо узнать, что там с Сухановым…»
«Ядерный взрыв в Уилуне!» — крупный заголовок, подсвеченный красным, сразу бросился Гедимину в глаза, и сармат вздрогнул. «Столица Австралии под угрозой. Купол Микатарры разрушен, введено чрезвычайное положение…» — читал он, пробегая взглядом строку за строкой — несколько десятков последних статей на новостном сайте были посвящены только взрыву в Уилуне.
«Сарматы гетто Куэ отрицают свою причастность к теракту», — шло дальше чуть более мелким шрифтом. Гедимин, настороженно щурясь, открыл заметку и вполголоса выругался. «Власти Австралии объявили блокаду гетто Куэ. К поселению стянуты войска, въезды и выезды блокированы. На требование выдать мятежников командиры Куэ ответили отказом.»
— Что там у тебя, Джед? — раздался в наушниках испуганный голос Кенена. — Только не говори, что ты рассыпал уран по главному коридору!
Гедимин сердито сощурился.
— Под Микатаррой взорвали бомбу, — сказал он. — Тут пишут, что на развалинах замечено омикрон-излучение. Кто-то взорвал ирренций…
— А, вот оно что, — Кенен облегчённо вздохнул. — Гетто Куэ. Да, им сейчас не позавидуешь. Если напрямую не вмешаются мианийцы, Австралия раскатает их бронеходами. Ядерный взрыв под столичным куполом! Эти парни, должно быть, совсем отчаялись.
— Нас опять запрут на базе? — угрюмо спросил Гедимин. — Может, отменишь этот свой… спектакль с Лиском?
Кенен негромко хмыкнул.
— Вот сейчас-то, Джед, самое время для этого… спектакля. Хороший случай сбросить все подозрения. Ладно, Джед, некогда болтать. До двадцать восьмого ты должен свернуть работу, помнишь?
Гедимин отключил коммутатор и угрюмо сощурился на экран. «Да, новости…» — он, покачав головой, пролистнул первую страницу до даты взрыва в Уилуне и хотел было закрыть сайт, как вдруг увидел в одном из заголовков знакомую фамилию.
«Атлантис помнит героев» — сообщала небольшая заметка. «Городу Эль-Эмбудо официально присвоено название „Винстон“ в честь героя сопротивления Джона Винстона, капитана легендарной „Немезиды“, и погибшего начальника АЭС „Нью-Кетцаль“ Джошуа Винстона. Двойной монумент был установлен на главной площади Эль-Эмбудо. На открытии присутствовали…»
Гедимин скользнул по фамилиям равнодушным взглядом — и вздрогнул, зацепившись за ещё одну знакомую. На открытие памятника в Винстон приехал Герберт Конар.
«Жив,» — сармат едва заметно усмехнулся. «Достаточно здоров, чтобы куда-то ездить. Хорошо. Может, ещё встретимся…»
Он долго смотрел на фотографию монумента — две фигуры из искусственного камня стояли бок о бок на разломанном пополам сарматском крейсере, сильно уменьшенном, но узнаваемом. Джон Винстон держал в руках старинное, уже сотни лет не используемое оружие и смотрел перед собой, сдвинув брови. Гедимин поискал изображение колючей проволоки или кагетских зверьков, ничего не нашёл и разочарованно вздохнул. «Он тут внушительно выглядит. Всё-таки получил свою славу. Деньги за мой корабль, город своего имени, памятник на площади…» — он посмотрел на обломки крейсера и еле слышно хмыкнул. «Вернул свою удачу? Видимо, так.»
28 сентября 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Когда Гедимин проснулся, на краю его матраса стояли два контейнера с самодельными наклейками — Кенен опять экспериментировал с вкусовыми добавками. Сармат, не приглядываясь к картинкам, вскрыл обе ёмкости, опрокинул в рот, запил флягой воды и нехотя поднялся на ноги. Он выспался; заниматься было решительно нечем — все засекреченные помещения были запечатаны. Гедимин порадовался про себя, что успел загрузить синтезирующий реактор, — процесс шёл, ирренций накапливался, и помощь сармата ему не требовалась. Оставалось найти себе занятие на отдыхающей базе.
Из главного коридора доносились звуки взрывов, стрельба, панические вопли, — Кенен поделился мониторами, и в отсеках вдоль прохода устроили кинотеатр. В капитанской рубке на столе стояли контейнеры со жжёнкой. Гедимин взял один, осмотрелся в поисках Кенена, не нашёл его и двинулся к информаторию. Сармату было не по себе.
— Да уж, своевременный приказ, — донеслось из информатория; Гедимин узнал голос Кенена и пошёл на звук. — Тот, кто это сделал, либо там же и погиб, либо зарылся на триста метров вглубь. И уж точно не сидит сейчас в Куэ, дожидаясь, когда его найдут. Но австралийцам без разницы. Есть повод прищемить нам хвост — они и щемят.
«Куэ,» — Гедимин сузил глаза. «Блокада продолжается?»
— Что в Австралии? — спросил он, войдя в информаторий. Кроме Кенена, там были Иджес и Мадик. Увидев Гедимина, они переглянулись и облегчённо вздохнули.
— Выспался? — спросил Иджес. — Я не стал тебя будить. Сегодня ты не такой замученный.
Гедимин покосился на него, но ничего не ответил.
— В Австралии? — переспросил Кенен. — Всё то же самое, Джед. Я очень рад, что мы не там. Куэ в блокаде, со дня на день туда введут войска, и тогда уже начнётся настоящий бунт. Потом по гетто выстрелят с крейсера… Скверная история, парни. Вот почему я не люблю все эти… взрывные работы. Веселятся одни, а платить другим.
Иджес поморщился.
— Нас-то ещё не объявили бунтовщиками? Макаки любят валить всё в кучу…
— Вот поэтому, Ис, мы сегодня и сделаем кое-что, чего я предпочёл бы не делать, — вздохнул Кенен, покосившись на часы. — Ещё две минуты… Жалко терминала, но чем-то приходится жертвовать. Мадик, иди в кинозал, пусть перебираются ближе к корме. Через семь минут бабахнет.