— Я никого не убивал! — Гедимин сердито сощурился.
— Тогда — кто? — не медля ни секунды, спросила самка. — Тысячи радиоактивных костей под кратером Кеджори! Кто это сделал?
Гедимина передёрнуло.
— Я не знаю, — качнул он головой. Перед глазами снова стоял коридор, залитый кровью, и чей-то глаз в бурой луже.
— Вы очень неумело лжёте, — бросила Парра.
— Ваша честь, — шевельнулся за своим столом адвокат, и Гедимин изумлённо мигнул — он уже и забыл о его существовании.
— Вижу, мистер Ли, — отозвался Найджел Бойд, поднимая руку. — Обвиняемый, если вам удобнее сидеть, отвечайте сидя. Нам нужны ваши ответы, а не героические сползания в обморок.
Охранник толкнул сармата в плечо, вынуждая сесть, и тот едва не врезался спиной в барьер — помешали скованные руки.
— Я могу задавать вопросы, ваша честь? — спросил Доан.
— Конечно, — кивнул Бойд. — Ваша очередь, мистер Ли.
Миссис Парра сердито дёрнула головой, но промолчала.
— Первый вопрос касается наших полномочий, — медленно проговорил Доан, по-прежнему не оглядываясь на Гедимина. — В них входит расследование деятельности научной базы «Геката»? Если я не ошибаюсь, этим занимается другое ведомство. Если был запрос с их стороны, мы обязаны передать мистера Кета им, а не заниматься их работой.
Из зала донеслись приглушённые смешки. Прокурор Парра повернула голову к Доану, и Гедимин пожалел, что не видит их лиц.
— Своевременное замечание, мистер Ли, — кивнул Найджел Бойд. — Мистер Якобсон…
Судья, впившийся было взглядом в Гедимина, снова склонился над распечатками.
— Никаких возражений, ваша честь, — пробормотал он с явной неохотой. Гедимин едва заметно ухмыльнулся. «Научное любопытство, да?»
— Мистер Кет, — Доан слегка повысил голос. — В каком качестве вы находились на научной базе «Геката»?
— Исследователь, — отозвался сармат. — Физик-ядерщик.
— Вы возглавляли Ядерный блок или только свою лабораторию? Сколько лаборантов было у вас в подчинении?
Сармат мигнул.
— Я ничего не возглавлял. Работал один.
— Повторите ещё раз, для полной ясности, — попросил Доан. — Кому вы могли отдать приказ? Или вы только подчинялись?
— Подчинялся, — буркнул Гедимин.
— Не любите подчиняться? — спросил адвокат, и сармату померещилась его усмешка. — Пытались покинуть базу?
— Как? — отозвался Гедимин, сердито щурясь. — Пешком с Луны?
Зал зашелестел. «Тилаколео» привычным движением опустил два «кулака» на столешницу, и помещение наполнилось металлическим звоном.
— Вас удерживали, хотя вы предпочли бы уйти? — спросил Доан, когда звон утих.
— Ваша честь! — немедленно вскинулась Парра. — Это нелепо! Вы все слышали, — обвиняемый гордится своей работой…
— Его право, миссис Парра, — отозвался Бойд. — Я понял, к чему вы клоните, мистер Ли. На этом следует остановиться. Есть вопросы по другим пунктам?
— Да, ваша честь, — наклонил голову Доан. — Я могу продолжать?
— Да, продолжайте, — отозвалась Парра. — Возможно, к бомбардировке Иерусалима и Нью-Кетцаля ваш подзащитный тоже был принуждён грубой силой?
— Я его не бомбил, — прошептал Гедимин, сердито щурясь. «Надо же было Стивену так не вовремя сдохнуть! Вот не думал, что буду о нём жалеть…»
— Тишина! — «Тилаколео» грохнул кулаком по столу. «Прочная конструкция,» — подумал Гедимин, морщась от боли в ушах.
— Я этого не утверждал, миссис Парра, — отозвался Доан. — Что касается Нью-Кетцаля… Суду известно, что он де-факто перестал быть «заведомо мирной целью» на третью неделю войны? А де-юре — он никогда не подпадал под защитные договора. Команда Стивена Марци, и в том числе Гедимин Кет, вела в Нью-Кетцале обычные военные действия, и я не вижу, в чём тут состоит преступление.
Дрон, висящий перед Гедимином, быстро поплыл к столу адвоката. По залу прокатился шелест.
— Мистер Кет, — снова заговорил Доан Ван Ли, выждав несколько секунд. — Вы, как я понял, начали войну в звании рядового?
Сармат кивнул.
— Наивысшее звание, полученное вами за время войны? — спросил адвокат.
— Лейтенант, — не без труда вспомнил Гедимин. — Его сняли, когда меня выслали на рудники.
— Лейтенант, — повторил Доан. — Отлично. Сколько бойцов было у вас в подчинении?
— Никого, — отозвался сармат. — Так и сидел у реактора. Откуда там бойцы⁈
Из зала донёсся одинокий смешок. «Тилаколео» повернулся на звук и выразительно качнул стальным «кулаком».
— Вы всё слышали, — наклонил голову Доан Ван Ли. — Больше у защиты вопросов нет.
Он вышел из зала вслед за судьями. Гедимин озадаченно смотрел ему вслед, не обращая внимания на сердитое перешёптывание охранников.
— Работа у него такая, — примиряющим тоном пробормотал один из них. — И он же правду сказал, нет, что ли? Нельзя всё валить на один кусок слизи. Даже на такой паршивый кусок. Пошёл, пошёл! Хватит на мне висеть!
27 марта 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Миссис Парра!
Найджел Бойд повысил голос совсем чуть-чуть, но все звуки в зале суда немедленно стихли, и Гедимин, удивлённо мигнув, поднял взгляд на него.
— Если у вас есть что предъявить суду, сделайте это, — спокойно продолжил Бойд. — Если нет, переходите к следующему пункту. Мы уже четверть часа наблюдаем, как вы пытаетесь переупрямить сармата.
Гедимин не удержался от ухмылки. Прокурор Парра выразительно передёрнула плечами, и сармат запоздало сообразил, что она его видит — на экране перед собой, поэтому оглядываться ей незачем.
— Да, ваша честь, — ровным голосом ответила самка. — Следующим пунктом у нас показания доктора Фокса. Он не смог прийти на заседание, но ответил на наши вопросы и зафиксировал это в видеозаписи.
Один из людей за судейским столом, до того сидевший неподвижно и как будто дремавший, внезапно оживился и перевёл взгляд на голографический экран. Через несколько секунд он удовлетворённо кивнул, тихо сказал что-то ближайшему судье и снова отключился.
— Пятого марта, — заговорила сформировавшаяся голограмма Питера Фокса, — ко мне обратился Кенен Маккензи, командир сарматской ремонтной базы. Он просил меня приехать и оказать помощь одному из его работников. По его словам, сармат-ремонтник был травмирован при работе с реактором и получил высокую дозу облучения…
Гедимин слушал без особого интереса — после нескольких фраз он убедился, что Питер не врёт, и оживился только на рассказе о поддельной регистрации. Доктор Фокс упомянул и её — по его словам выходило, что гравировка на лобной кости Гедимина была повреждена, и медик только подправил её по указаниям Кенена. «Правильно, вали всё на Маккензи,» — думал сармат, скрывая ухмылку. «Тебе нельзя в тюрьму. Тут мало толковых медиков.»
— Как по-вашему, мистер Маккензи имел намерение скрыть настоящую личность обвиняемого или действовал по его указаниям? — спросил невидимый собеседник Фокса.
— Ничего не могу сказать, — отозвался медик. — Не имею привычки судить о чужих мотивах. Ещё вопросы?
Голограмма погасла.
— Фальсификация идентификационного знака, — пробормотала Парра, сделав какие-то пометки. — Плюс ко всему остальному…
Гедимин невесело ухмыльнулся. «Что за это полагается? Несколько месяцев срока?»
Мианиец внезапно зашевелился, разворачиваясь к ближайшему соседу. Сармат услышал несколько длинных пронзительных возгласов. Сосед повернулся к главному судье.
— Ваша честь, у мистера Кьейя есть вопросы.
— Задавайте, — кивнул Бойд.
Охранник в чёрно-жёлтом экзоскелете грохнул «кулаком» по столу. Дождавшись, когда дребезжание металла стихнет, человек заговорил:
— Мистер Кьейя спрашивает о шраме на шее обвиняемого… можете спустить ворот, чтобы было лучше видно?
Гедимин выразительно пожал плечами — его руки по-прежнему были скованы за спиной. Охранники с двух сторон потянули за ворот комбинезона, спустив его по самый плечевой сустав. Кьейя коротко вскрикнул и снова обратился к соседу.
— Мистер Кьейя слышал показания доктора Фокса о травмах, с которыми обвиняемый прибыл в Кларк. Он говорит: следы систематических избиений, тяжелейшее истощение и обезвоживание, глубокое поражение нейротоксинами, — это странные травмы для участника военных действий. Где именно и при каких обстоятельствах они были получены?
Судьи переглянулись.
— Это не имеет отношения к действиям обвиняемого, ваша честь, — первой заговорила Парра.
— Мистер Кьейя хочет услышать ответ, — отозвался «переводчик». Мианиец резким жестом указал на сармата, потом на судей и издал протяжный скрежет. Гедимин ухмыльнулся.
— Отвечайте, мистер Кет, — сказал главный судья. — Это не первый вопрос, не имеющий отношения к делу.
Мианиец коротко кивнул, вскинул длиннопалую руку и быстро зашевелил пальцами.
— Это в Сокорро, — Гедимин поморщился. — Меня там держали с конца октября. В марте вышло сбежать.
Судьи снова переглянулись. Люди за столом зашевелились. Мианиец, внимательно глядя на сармата, расправил уши и гортанно крикнул.
— Мистер Кьейя спрашивает, что такое Сокорро, — быстро перевёл его сосед. — Это определённое место или общее название для концлагерей?
В зале зашелестели, и «Тилаколео» угрожающе занёс два «кулака» над столом.
— Место, — отозвался Гедимин. — Где-то под куполом Альбукерке. Там ещё космодром… Хуарес, если я не спутал название. Там тогда был главным капитан Торрегроса… так он себя назвал. Экзоскелет без знаков отличия…
— Продолжайте, — судья Якобсон вскинул руку, пристально глядя на прокурора. — Мистер Кьейя хочет услышать всё, во всех подробностях, с того дня, как вы попали к этому… капитану. Можно установить тишину?
Последняя фраза относилась к «Тилаколео», и тот выполнил просьбу, изо всех сил грохнув «кулаками» по металлическому столу. Гедимин, опасаясь за барабанные перепонки, приоткрыл рот, — затыкать уши было нечем.
— Как вы попали в Сокорро? — спросил Якобсон, едва наступила тишина. — По материалам дела война для вас закончилась далеко от купола Альбукерке…