«Везёт ему,» — подумал Гедимин.
Обездвиженный боец Баселара наконец перестал сопротивляться, и «чёрный», с презрением пнув его, шагнул в сторону. Побеждённый быстро, не поднимаясь на ноги, отполз на четвереньках к стене. Двое других переглянулись и понуро отошли к проходу.
— Всё, — сказал парень с мочалками. — Не устал ждать? Может, тебе потереть спину?
Гедимин озадаченно мигнул.
— Обойдусь, — он забрал у «мартышки» мочалку и пошёл к контейнеру с мылом. «Кого надо избить, чтобы эта крысиная возня прекратилась?» — думал он, с отвращением глядя на четверть душевой, занятую бандами. «Двое выбыли, а легче не стало…»
16 мая 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Из коридора донёсся гул открывающейся двери, но никто не вошёл — Гедимин, как ни прислушивался, не различил шума шагов. Он озадаченно посмотрел на Мэллоу — тот пытался выглянуть из-за решётки, но ничего не получалось.
— Странно, — сказал он после пятой попытки. — Завтрак был. До обеда далеко. И сегодня вторник. Комиссия, что ли?
— Комиссия? — переспросил Гедимин, но в это время по коридору загрохотали стальные «копыта», и Мэллоу шарахнулся от решётки и с размаху сел на койку.
Браслет на запястье сармата замигал светодиодами и издал протяжный писк. Напротив его камеры остановился тяжёлый экзоскелет — «Шерман» с парными ракетомётами.
— Спиной к решётке, руки за спину, — скомандовал пилот, глядя на Гедимина. — И без шуток, ясно?
…Тесное помещение для допроса по-прежнему было перегорожено прозрачной стенкой. На этой стороне остановился Гедимин, придерживаемый за плечо «Шерманом», на той стояли трое — один в жёлтом экзоскелете, двое — в тёмно-синих.
— Он? — спросил один из них у «жёлтого».
— Навряд ли у них тут много трёхметровых амбалов, — угрюмо заметил второй. — Гедимин Кет! Вы нас слышите?
Сармат кивнул, с удивлением глядя на чужаков. «Федералы? Восточный блок? Чего им тут надо?»
— Дайте это ему, — приказал федерал, бросив на стол свёрнутый вчетверо лист бумаги. «Коп» послушно вложил листок в узкий, едва заметный проём в прозрачной стене, один из охранников, подхватив его, развернул и сунул сармату в лицо.
— Читайте, — приказал «синий», пристально глядя на Гедимина. Тот, удивлённо мигнув, пробежал взглядом по верхним строчкам. Лист оказался распечаткой техзадания, расписанного подробно и довольно толково — сармат даже успел одобрительно хмыкнуть, прежде чем вник в суть и помянул про себя размножение «макак».
«Второй контур, выбитый стык, разрушение узла…» — он по старой памяти сжал пальцы в кулак, нашаривая на ладони отсутствующие «кнопки» ремонтной перчатки. «Резервный контур… Hasu! Если они проимели охлаждение…»
— Резервный контур, — Гедимин сердито сощурился. — Подключили? Узел изолирован? Что в первом контуре?
Федералы, переглянувшись, дружно хмыкнули.
— Вот именно это я и имел в виду, — сказал «коп», чем-то очень довольный. — Рефлекс.
— Резерв подключили ещё на ходу, — сказал один из федералов Гедимину. — Проливали водой из бортовых цистерн. Сейчас подвезли два охладителя, но… основной контур отрублен напрочь. Вы нам нужны, Гедимин. Вы имели дело с такими реакторами?
Сармат молча кивнул. На краю сознания мелькнула мысль, что сейчас, после клинической смерти и месяцев бездействия, он не вспомнит даже схему реактора — это был не «Звёздный Кондор», привычный ему, а одна из северянских моделей, крайне редко попадающих в Кларк. «Тебя и не чертить зовут,» — мысленно фыркнул он. «Работай! До Земли они в таком состоянии не долетят…»
— Обеспечьте конвой, — сказал федерал, повернувшись к «копу». — Через полчаса этот сармат должен быть на борту «Юрия».
Гедимин снова попытался включить отсутствующую ремонтную перчатку — и только на этой попытке сообразил, чего не хватает.
— У меня нет инструментов, — он поднял взгляд на «синих». — Нужен «арктус» и ремонтная перчатка.
Он покосился на техзадание — показатели радиационного фона там, где сармату предстояло работать, были измерены и, разумеется, в сотни раз превышали предельно допустимые. «Где-то смычка,» — подумал он, уже забыв и о возможном облучении, и об отсутствии ремонтной перчатки. «Первый контур стыкуется со вторым и его „засвечивает“. Нейтронный пробой… надо найти, пока им все трубы не покрошило…»
— Инструменты? — федерал посмотрел на «копа».
— Никаких проблем, — отозвался тот, быстро нажимая клавиши наручного передатчика. — Сержант Стенсен! Выдать Гедимину Кету его рабочий скафандр и сопроводить на борт «Юрия». У вас двадцать минут. Выполняйте!
«Мой скафандр⁈» — сармат изумлённо мигнул, хотел что-то спросить, но его уже тащили к выходу. «Так он не расплавился⁈»
…Скафандр был в порядке — Гедимин, увидев его, даже не сразу понял, что это его броня. Ни на шлеме, ни на перчатках не было и следа оплавления, сквозные отверстия в груди и правой руке заделали и покрыли сверху чёрным фрилом. Скафандр, открытый сверху донизу, стоял на передвижном стапеле в пустом помещении, и видно было, что притащили его сюда несколько минут назад. Гедимин хотел осмотреть броню, но его подняли и затолкали внутрь — сначала ноги, потом руки. Узкая полоса металла сомкнулась на его шее, и голову сармата прикрыли шлемом. Сержант Стенсен шагнул назад, сжимая что-то в кулаке, и Гедимин почувствовал слабый электрический разряд, прошедший по кольцевому шраму давнего ожога.
— Взрывчатка, теск, — буркнул человек, недобро глядя на сармата. — И достаточная сила тока, чтобы вырубить слона. Будем с тобой на связи, пока ты возишься в реакторе. И если что…
Гедимин почувствовал ещё один разряд и сердито сощурился.
— Ты сделаешь то, что прикажут северяне, — продолжал Стенсен. — Потом выйдешь и вернёшься к нам. За тобой следят из двух точек, и если кто-то что-то заподозрит…
— Hasu! — выдохнул сармат. Третий разряд был сдвоенным — сработали разом и ошейник, и браслет.
— Пошёл, пошёл! — двое экзоскелетчиков схватили его за плечи и развернули к выходу. Гедимин думал проверить, поднимут ли они его, но они даже не попытались — просто шли за ним по лабиринту ангаров до здания аукционистов.
— Респиратор! — экзоскелетчик хлопнул по маске Гедимина, перекрывая поступление воздуха. Сармат и его конвоиры прошли сквозь пустой ангар, миновали ограждение космодрома, и сармат увидел вдалеке серебристый корпус огромного корабля. Крейсер «Юрий» стоял на восточной окраине; рядом с ним виднелись две насосные станции и десяток прицепов с цистернами, обвешанными знаками радиационной опасности. Гедимин, проходя мимо, проверил дозиметр, — вода на выходе в самом деле немного «фонила» — видимо, охладительные контуры внепланово стыковались с активной зоной не только в одном месте.
— Сармат-ремонтник? — спросил, выйдя им навстречу, федерал в трофейном «Гарме». Рядом с ним шёл корабельный техник в серебристом скафандре.
— Последний оставшийся, — отозвался Стенсен. — Всё, чем можем помочь.
— Вы… кто? — спросил техник, глядя на конвоиров.
— Всё в порядке, сэр, — сказал федерал. — Это сопровождение. Сармат — заключённый, работает под конвоем.
Техник странно булькнул и указал на ближайший шлюз.
— В реактор все не влезут. Выберите, кто там нужен, — буркнул он.
Двое конвоиров отстали по дороге; с Гедимином к реакторному отсеку пошёл только сержант Стенсен, и тот делал вид, что его тут нет. Сармат поравнялся с техником и спросил, вспоминая техзадание:
— Что с запчастями? Там узел под замену. Что можно взять для работы?
Техник на пару секунд задумался.
— Списанный истребитель, — ответил он без особой уверенности. — Он наполовину разобран, но что-то можно отрезать.
Гедимин мигнул.
— Истребитель? Авария в реакторе. У вас что, нет запасов?
— На базе, — отозвался техник. — Мы до неё не дойдём. Мы сейчас должны патрулировать астероиды. Официально здесь нас вообще нет. Сделай, что можешь, — нам надо дойти до Весты.
— Мать моя пробирка, — пробормотал сармат. — А с Весты вы как пойдёте?
Северянин пожал плечами.
…«У северянских кораблей повышенная живучесть,» — мрачно думал Гедимин, протискиваясь между плотно уложенными пучками труб к месту прорыва. «Они летают, пока всё не отвалится. Тут всё еле-еле держится, каждый первый узел можно менять. Но до Весты они дойдут. Если я заделаю во-он те трубы…»
Повреждённый узел был заметен издалека — его обильно полили люминесцентным составом, и вещество, смешавшись с радиоактивным паром, покрыло все окружающие поверхности. Пар уже остыл, и теперь светящаяся жидкость капала с потолка и плескалась под ногами. Из разрыва в корпус вытек не один кубометр, прежде чем протечку изолировали, и Гедимин, глядя вниз, видел мерцающие лужи.
«Под замену,» — удостоверился он, осмотрев разорванные трубы. «А вот и пробой…»
Он, подставив дозиметр под невидимый луч, проследил, откуда просачиваются нейтроны. Пучок был узкий — пара миллиметров в поперечнике, но на его пути были металлические трубы, и сармат старался к ним не прикасаться, чтобы не разрушить облучённый металл раньше времени. «Нужен нейтронностойкий фрил,» — Гедимин досадливо сощурился, посмотрев на едва заметную брешь. «Возьму немного от скафандра. Но сначала — трубы…»
Он залепил брешь ошмётком защитного поля и разметил повреждённый участок. Куски металла и фрила, срезанные с корпуса списанного истребителя, свисали со скафандра — положить их было некуда. «Новую трубу я им не соберу. Будет заплатка на заплатке,» — думал он, недовольно щурясь. «До Весты дойдут. А вообще — тут полкорабля под замену…»
…Через пару часов Гедимин выпрямился, едва не задев плечом соседний пучок трубопровода, и довольно хмыкнул. «Выдержит,» — он щёлкнул пальцем по «новому» стыку и покосился на дозиметр. Шесть облучённых, но ещё не лопнувших труб он укрепил, как сумел, ещё три назревающие протечки выявил и заделал остатками истребителя; на этом материал кончился. Теперь сармат стоял среди витков второго контура, стараясь ни к чему не прикасаться руками, и сердито щурился. «Отправить их так? Тут же всё разваливается…»