— Твою-то мать, — прошептал потрясённый Мэллоу, едва не расплескав пиво. Гедимин перехватил его руку и отвёл от своего комбинезона.
— Эти люди перестали работать? Почему?
Оба «зелёных» уставились на сармата расширенными глазами. Он недовольно сощурился — обычно такие взгляды означали, что он сказал что-то крайне странное, но в его последних вопросах ничего странного не было.
— Они же в банде, Джед, — сказал Мэллоу, растерянно глядя на него. — Какая работа? Никто в бандах никогда не работал. Баселар никогда не взял бы к себе работягу.
Дальберг угрюмо кивнул. Смотрел он по-прежнему в стену, будто видел там что-то интересное.
— Где Баселар брал деньги? — спросил Гедимин. — Ему на всё хватало, верно?
Мэллоу и Дальберг переглянулись.
— Ты же не думаешь, что он устраивал вот такие… пирушки? — Джон кивнул на компанию вокруг «дивана». — Только для лучших бойцов, так-то. А обдирал всех. И ещё…
Дальберг толкнул его плечом, и Мэллоу замолчал, уткнувшись взглядом в пол. Гедимин мигнул.
— Пусть работают, — буркнул он. — Или их тогда не пустят на прогулку?
«Зелёные» снова переглянулись, и Гедимин недовольно сощурился — ему мерещилось, что они обмениваются каким-то неслышным шифром, и поэтому он из разговора ничего не понимает — всё просто проходит мимо звукового канала.
— Пустят, что ж не пустить. Там щадящий график, — пробормотал Дальберг. — Я всегда успевал…
Теперь Мэллоу толкнул его, и они снова замолчали, обмениваясь многозначительными взглядами.
— Пусть работают… — протянул Джон, понизив голос. — А ведь это интересно, Джед. Крайне, крайне… и крайне… ново. Мы над этим должны подумать. Вот так вот сразу я объявить не рискну…
Гедимин мигнул.
— Так они не хотят работать? Им надоело? Ты можешь говорить так, чтобы я понимал?
Мэллоу со вздохом похлопал его по колену.
— Извини, Джед. Я правда не думал, что… Ладно, всё ерунда. Кто не хочет, тот не пойдёт. Проблема не в этом…
Он оглянулся на соседнюю банду и поморщился.
— Такого никогда не было, Джед. Если я такое объявлю… нас тут очень сильно не поймут!
Гедимин с тяжёлым вздохом поднялся на ноги.
— Ясно. Тогда объявлю я. Пусть попробуют меня побить.
— Стой! — Мэллоу с неожиданным проворством схватил его за руку. Дёрнуть к себе, как сделал бы сармат, он, конечно, не смог — но попытался и теперь висел на поднятой руке Гедимина, едва касаясь ногами пола.
— П-погоди, Джед. Н-не так быстро, — сказал он, глядя на сармата снизу вверх. — Выжди до понедельника, ладно?
Гедимин сузил глаза.
— Мне очень не нравится ничего не понимать, — угрюмо сказал он. — Постарайся, чтобы этого не было.
Мэллоу поспешно закивал, оглядываясь на Дальберга.
— Нет, ты слышал? Вот это будет понедельник! — он, выпустив руку Гедимина, махнул в сторону соседней банды. — А когда Джайн услышит?
— Там, снаружи, Тедань и Баселар, — буркнул Дальберг, посмотрев на дверной проём, не прикрытый створками. — Вот я бы посмотрел на их рожи!
…Мусорные контейнеры в северном углу наполнились до отказа — сегодня компания Мэллоу оставила особенно много обёрток и пустых ёмкостей. Дальберг, как и обещал, предупредил Гедимина за пару минут до конца прогулки, и теперь сармат возился с подушками, возвращая им прежнюю форму. Вокруг толпилась банда, и кто-то всё время лез под локоть, — Гедимин только успевал отмахиваться.
Когда после общего сигнала сармат вышел во двор, охранники были уже там. Те, кто отвечал за самок, строили их в колонну; самцы толпились вдоль ангара несмешивающимися группами, а их охрана вместе с Макнайтом стояла посреди двора и слушала подбежавшего к ним «синего». Завидев Гедимина, «синий» указал на него.
— Порча имущества, — громко объявил он. — Двух боксёрских груш. Повалил их на пол и сидел сверху. И все они — и Мэллоу, и Дальберг, и Моро…
Охранник резко поднял руку, прерывая сбивчивую речь.
— Макнайт, разберись.
— Какая ещё порча? — вмешался Мэллоу, вынырнув из толпы. — Мы ничего не повредили, сэр. Смотрите сами.
Макнайт с тяжёлым вздохом подошёл к дверному проёму и заглянул в ангар.
— Какие груши попорчены? — спросил он, жестом подозвав к себе доносчика. Тот заглянул вместе с ним и странно булькнул.
— Как я и говорил, — ухмыльнулся Мэллоу, отступая к хаотично формирующейся колонне. — Мы все соблюдаем порядок, сэр. Все люди механика Джеда!
— Чтоб вас всех, — пробормотал Макнайт, разворачивая Гедимина к себе спиной и застёгивая наручники. — Когда вы уже угомонитесь… Пошёл!
…Сегодня кнопку никто не нажимал — Гедимин пару минут сидел на койке, ожидая, что охранник вернётся и повторит наказание, но Макнайт ушёл с этажа окончательно. Когда надоело ждать, сармат, пожав плечами, включил «читалку». Взгляд скользил по тексту, не улавливая смысла, — из головы не выходили особенности местных «порядков». «Разное бывает,» — думал он, глядя сквозь экран. «Но чтобы по доброй воле пытать себя скукой? И ещё себе в убыток? Нет, „макаки“ всё-таки очень странные…»
21 августа 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Макнайт снова опоздал — и сам понял, что опоздал, так что Гедимина из ангара выводил чуть ли не бегом, едва не забыв в спешке застегнуть верхние пары наручников. Ворота прогулочного двора уже закрылись, и ещё пару минут сармат простоял перед ними, дожидаясь, пока охранники обругают друг друга достаточное количество раз и откроют, наконец, замки. Втолкнув Гедимина во двор, Макнайт снова куда-то засобирался — на секунду сармат даже предположил, что наручники придётся снимать самому, и прикинул, как это удобнее сделать. Затем браслеты с него всё-таки сдёрнули, ворота захлопнули, и Гедимин остался в тюремном дворе вместе с несколькими десятками «макак».
Сегодня на площадках вдоль сетчатой ограды было необычно людно — с двух сторон выстроились попарно самцы и самки, и гул голосов стоял над двором. Кому-то пары не досталось, и он топтался у ограды, помахивая подношениями и пытаясь подозвать партнёра. Всё это выглядело как иллюстрация к лекциям по биологии, и сармат невольно ухмыльнулся. «Мартышки…» — беззлобно подумал он, проходя мимо. Существ его биологического вида тут не было, а чужие самки его не занимали даже в те времена, когда его в принципе занимали самки.
— А, механик Джед! — донёсся от ограды радостный оклик. — Подожди, я быстро!
Джон Мэллоу стоял у ограждения с пакетом подогретых колбасок и махал свободной рукой, подзывая кого-то с той стороны. Насколько понял Гедимин, его интересовали две смуглокожие самки в уличных комбинезонах — «бескодные», заключённые на малый срок, и, видимо, из новичков. Мэллоу широко улыбался и чуть ли не подпрыгивал на месте, но самки смотрели на него с лёгким презрением. Когда Гедимин подошёл, обе перевели взгляд на него, переглянулись и отступили к ангару. Мэллоу разочарованно вздохнул.
— Не пойму я нынешних девиц, — сказал он, глядя на упаковку колбасок. — Ничего не понимают в хорошей еде!
Гедимин хмыкнул.
— Ты подманивал этих самок? — он кивнул на девушек, остановившихся у входа. Теперь они глазели на сармата и вполголоса что-то обсуждали.
— Самок? — Мэллоу ухмыльнулся. — В этом что-то есть, Джед. Но давай отойдём — не хватало, чтобы кто-то обиделся!
Отступая к ангару, он трижды повернул голову и бросил на самок тоскливый взгляд. Гедимин озадаченно мигнул.
— Зачем они тебе? За ограду же не пустят?
Мэллоу мечтательно ухмыльнулся.
— Есть способы, Джед. В сентябре, когда у нас с Дальбергом будут деньги… Кстати, Джед, — ты так и не сказал, кого предпочитаешь? Тёмненькие, светленькие, потолще или потоньше?
— Сарматки, — отозвался Гедимин, на секунду перехватив его взгляд. Мэллоу вытаращил глаза.
— Сарма-а… Так у вас есть женщины⁈ Твою-то мать… Я всё-таки проспорил Винки пиво!
Гедимин мигнул.
— Я опять ничего не понял, — угрюмо сказал он. — Что там с работой? Ты уже объявил своим людям?
— А, работа… — Мэллоу с видимым усилием отвернулся от ограды. — Ещё нет, Джед. Пойдём объявлять… Чёрт, надо в другой раз внимательнее слушать Винки! Он не так уж много врёт…
…Дальберг, увидев Гедимина, облегчённо вздохнул и протянул руку за смартом.
— Наконец-то, — буркнул он. — Я уж думал, ты на рейде.
У стены уже уложили три «подушки» с вынутыми стабилизаторами — диван получился такой длинный, что места хватило почти всем, и соседние банды смотрели на рассевшихся там «слизняков» с заметной даже Гедимину завистью, местами переходящей в ненависть. «Бойцы» продолжали тренировки; в этот раз «тренажёром» работал один Винки — Гарсия и Рори охраняли периметр. Увидев Гедимина, Винсент отмахнулся от новобранцев и жестами позвал к себе Гарсию и Рори.
— Уф, тяжело, — обронил он, проходя мимо сармата. — И с каждым днём тяжелее. Правильно, что их в отряде трое. У человека две руки и два глаза. Я уже не успеваю. Пусть Гарсия работает.
Ему освободили край дивана, и он сел; Дальберг уже выбрал чтеца, и теперь тот шипел на людей, чтобы они перестали галдеть и отдали ему его пиво. Гедимин повернулся к Мэллоу и посмотрел на него в упор. Джон судорожно сглотнул — и протяжно засвистел, не прикасаясь ко рту руками. Это напоминало голос птицы — Гедимин слышал подобное в Ураниум-Сити, когда весной проходил вдоль приозёрных кустов.
— Слушайте сюда, парни, — громко сказал он, когда все, замолчав, повернулись к нему, а некоторые даже отложили еду и отставили в сторону пиво. — Важное объявление от механика Джеда. С сегодняшнего дня в нашей банде новое правило, и те, кому оно не по нраву, могут уйти прямо сегодня.
Люди зашептались, озадаченно переглядываясь. Винки поднялся с дивана.
— Что за правило? — спросил он, настороженно глядя на Гедимина (хотя сармат молчал). — Да не тяни!
— Правило простое, — Мэллоу, на долю секунды запнувшись, облизал губы. — У нас не будет запрета на работу. Каждый, кто хочет, может работать — и всё, что он в нашей банде получает, останется при нём. Все его места, его еда и его пиво. Более того…