Тележка с вечерними пайками громыхала по коридору, нигде не задерживаясь более чем на пару секунд, пока охранник отработанным движением забрасывал контейнеры в проёмы в решётках. Мэллоу, оживившись, отложил бумаги, поднялся с койки и встал у прохода.
— Ну что, сегодня будет джин?
Гедимин едва заметно ухмыльнулся — о джине Мэллоу спрашивал во время каждого праздника, хотя десяток контейнеров с этим напитком лежал прямо сейчас в «общаке». Их Джон расходовал экономно, по «стакану» раз в неделю, но спрашивать не переставал. Гедимин уже не пытался выяснить, в чём смысл таких расспросов — Мэллоу в ответ лишь сочувственно усмехался и менял тему разговора.
— Смотри не спейся, — буркнул охранник, останавливая тележку между камерами Мэллоу и Гедимина. — Дальберг, это тебе, это на всех, а это тебе, теск. Кипяток на обратном пути заброшу.
Гедимин радостно усмехнулся — в ярко-жёлтом пакете лежала чёрно-белая коробка с чайным концентратом. Кроме неё, там были два цельных синтетических фрукта — скорее всего, апельсины. Коробка была закрыта негерметично — видимо, внутри было что-то кроме чая, и сармат открыл её с волнением и тщательно подавляемой надеждой.
«Сегодня День Луны, мистер Джед,» — так начиналась записка на жёстком листе скирлиновой бумаги, положенная сверху. «А через пару недель, если я не ошиблась, — ваш праздник. Навряд ли кто-то ещё в Кларке его отмечает, но я постараюсь найти вас и поздравить. Лю в очередной раз порывался проехать по ограде тюремного двора. Мне кажется, он скучает по вам, так же, как и мы все. Миссис Агуэра получила с утра письмо с Земли. Джой Флоренс передаёт вам привет. Она вернулась к танцам и уже прошла пробы в хорошее место. Она жалеет, что, когда вас выпустят, она уже, скорее всего, будет слишком стара для выступлений. Ей бы хотелось станцевать для вас. Миссис Агуэра попробует договориться, чтобы вам разрешили смотреть видеозаписи, хотя бы в присутствии охранников. Тогда Джой сделает запись для вас. А я нашла какие-то научные труды — это переснятые статьи из австралийского журнала, там что-то про клонирование. Качество прескверное, но ничего лучшего мне не попалось.»
Диск с переснятыми статьями лежал на дне коробки, под шариками чайного концентрата. Гедимин перечитал послание и поставил контейнер в нишу. Вскоре должен был появиться охранник с кипятком — можно будет читать и одновременно пить чай, прямо как в тех старых фильмах про человеческую жизнь. «Маккензи порадовался бы,» — ухмыльнулся про себя Гедимин, вспомнив, как Кенена тянуло к разным человеческим «штучкам», и как он уговаривал всех подвернувшихся сарматов эти «штучки» попробовать. «Занятие не хуже любого другого. Если бы ещё добраться до регуляторов в душевой…»
14 октября 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Охранник прошёл по коридору, подгоняя перед собой испуганного человека. Его руки не были скованы, среди вещей, судорожно прижатых к груди, не было униформы, — в тюремный ангар привели очередного «бескодного». Мэллоу, выглянув из камеры, ободряюще улыбнулся, но новичок, скорее всего, не заметил этого — он с опаской покосился на Гедимина, растянувшегося на койке с «читалкой» в руке, нервно вздрогнул и ускорил шаг, едва не обогнав охранника.
— Сюда, — отрывисто скомандовал тот. Раздался звук поднимающейся решётки, кто-то зашевелился, убирая ноги с прохода.
— Обед в одиннадцать, — буркнул охранник, закрывая камеру. — Кун Тедань! На выход, пока без вещей.
Гедимин удивлённо мигнул и отложил «читалку». Не прошло и минуты, как Теданя провели мимо камеры сармата, крепко держа за плечо. Он шёл уверенно, почти не хромая, и, проходя мимо, отвесил дружелюбный кивок.
— Куда это ты? — спросил Мэллоу, едва не уткнувшись носом в защитное поле.
— Не лезь не в своё дело, — отозвался недовольный охранник. — Пошёл, пошёл!
…После дня в тесной камере было приятно пробежаться по ангару — сначала по полу, потом — по стенам и потолку. Люди привычно отступали к середине помещения, пропуская сармата, тренирующиеся бойцы смотрели ему вслед и отчего-то вздыхали.
«Ещё круг?» — Гедимин замедлил шаг, проходя мимо дивана — и остановился, услышав негромкий голос Теданя.
— Трудно поверить, да? Я и так тут подзадержался. Завтра за мной приедут.
Гедимин подошёл к дивану, сел на мгновенно освободившееся место и с недоумением посмотрел на азиата. Тот выглядел непривычно довольным, даже улыбался краем рта.
— Вовремя пришёл, Джед, — повернулся к нему озадаченный Мэллоу. — У нас тут новости. Тедань выходит на свободу. Завтра с утра его здесь не будет, а мы даже не вскрыли общак по этому поводу. И посылать в киоск уже поздно.
Тедань едва заметно улыбнулся.
— Запоздалое проявление почтения? Не беспокойся. Если бы я чего-то хотел, я бы сказал. Даже как-то жаль вас покидать — интересно же, до чего ещё вы тут додумаетесь…
Мэллоу растерянно покачал головой.
— Ты давно тут? — спросил Гедимин.
— Шесть лет, — отозвался Тедань без тени улыбки, хотя Гилли, стоящий за диваном, и даже Мэллоу от ухмылок не удержались. — Дольше, чем хотелось бы.
— Ты кого-то убил? — спросил сармат, недовольно покосившись на Мэллоу — он не понимал причин веселья.
— Нет, — серьёзно ответил Тедань. — Но теперь это и неважно.
— Куда пойдёшь? — спросил Мэллоу. — У тебя теперь, наверное, ограничения?
Тедань едва заметно сузил глаза.
— Да, вернуться не выйдет. Но место мне найдут. Много где нужен бухгалтер или мелкий клерк.
Гедимин озадаченно хмыкнул.
— Джеду не верится, что ты мирный страховой агент, — хихикнул Мэллоу. — И я его понимаю. Но это правда, Джед. Почти все, кого ты тут видишь, никого не убивали. А большая часть — даже не била. Ядерные террористы попадают сюда редко.
— Я убил, — хмуро сказал Дальберг, на секунду подняв взгляд от исчёрканного списка. Гедимин изумлённо мигнул.
— Не начинай сначала, — поморщился Мэллоу, протянув руку к его колену. — Это был несчастный случай, и точка. И могло так выйти с каждым.
Гедимин промолчал, не найдя, что сказать. «Шесть лет,» — вертелись в голове ненужные и бессмысленные подсчёты. «Выходит, ещё война не закончилась, а Тедань уже сел. Тут уже отстроили тюрьму… А, такой ангар строится за день. Если спать так долго, как люди, — за два или три… Не помню — у нас после ухода людей кого-то сажали? Нет, скорее всего. Ничего об этом не слышал.»
01 ноября 24 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Когда из пустого коридора донёсся грохот стальных «копыт», Гедимин даже не шевельнулся — он перечитывал в очередной раз статью о восстановлении повреждённого ДНК вымершей птицы и не хотел отвлекаться на мимопроходящего охранника. Когда шум затих, сармат не сразу понял, что экзоскелетчик остановился у его камеры.
— Эй, теск! — подал голос, выждав пару секунд, удивлённый сержант Матейка. — Ты что, заболел?
Гедимин, подняв на него взгляд, растерянно мигнул.
— У тебя отгул, — напомнил он Матейке, снова утыкаясь в экран смарта. Сержант выразительно хмыкнул, и сармат услышал свист отключаемого генератора защитного поля, а затем — лязг поднимающейся решётки.
— Вставай, вставай, — поторопил сармата конвоир, позвенев гирляндой наручников. — Некогда с тобой возиться!
«Обиделся,» — отметил про себя Гедимин, когда Матейка притянул его запястья вплотную друг к другу и вцепился в руку стальной «клешнёй», больно сдавив предплечье. «И отгул ему не дали. Правильно. Когда-то надо работать.»
Когда Гедимин вошёл в ангар на тюремном дворе, все разговоры там моментально смолкли, и очень смущённый Мэллоу замахал руками на заключённых, рассевшихся на диване.
— Ну ладно, поболтали — и будет. Садись, Джед. Парни, где у нас водка?
«Дался же им этот спирт,» — Гедимин едва заметно поморщился, но выпил. Согнанные с дивана отошли подальше и снова загомонили; среди обрывков фраз, долетевших до ушей сармата, он распознал слова «Марс», «Прожиг», «Чикаго» и «крейсер».
— Извини, тебя не ждали, — Мэллоу смотрел на Гедимина с прежним смущением. — Разве у Матейки не отгул?
— Пришёл, — отозвался сармат, пожав плечами. — Что у вас тут? Победа над… слизью?
— Не надо, Джед, — Мэллоу смутился ещё больше. — Я же извинился. Парни празднуют. Про тебя никто ничего плохого не сказал.
Гедимин огляделся по сторонам. Сегодня — видимо, из-за праздника — никто не залезал на потолок и не лупил боксёрские груши. Все небольшими группами распределились по ангару, запасшись контейнерами с едой и спиртным, и вполголоса что-то друг другу рассказывали.
— И вот он командует высадку, — услышал Гедимин слова Гарсии. — Мол, дальше бомбить нельзя, надо брать живьём. И вот мы там и на всё это смотрим. А потом один из наших орёт…
Издалека донёсся свист и гул быстро движущегося механизма, следом захлопали быстро формирующиеся защитные экраны, и кто-то закричал, перекрывая все шумы:
— Стой, болван!
— Торнтон, — буркнул Дальберг, покосившись на дверной проём. — У нас гости.
Что-то с грохотом пронеслось по крыше ангара, от северного конца до южного, взревело, и снова раздался грохот, но уже приглушённый — второй ангар стоял дальше. Гедимин выбрался наружу и увидел, как на крыше ангара самок вертится волчком ярко раскрашенный флиппер.
— Люнер! — крикнул сармат, сузив глаза. «Опять придурок нарвётся…»
Флиппер, прекратив вращение, взмыл под небольшим углом вверх и с грохотом опустился на противоположный ангар. «Не Люнер,» — понял Гедимин, мельком рассмотрев прорези в шлеме и длинные чёрные волосы, мотающиеся на ветру. «Самка. Как „придурок“ в женском роде?»
Самка собралась было раскрутить флиппер для следующего прыжка, но, на долю секунды наклонившись вниз, резко рванула назад и, ещё раз проехав по крыше ангара, перелетела на гребень ограждения. Гедимин услышал треск электрического разряда и увидел, как флиппер, лишившийся опоры — «подушка» защитного поля, разорванная разницей потенциалов, уже не прикрывала его снизу — летит под углом к земле, и его траектория упирается в следующий участок ограждения.