Но того, что нам придётся функционировать в режиме шпионов-нелегалов, как когда-то где-то в суровом враждебном забугорье, не ожидал никто. Почему сравниваю? А сами посмотрите. У них там как было: если тебя раскрыли, то всё — работе кранты, пакуй чемоданы, уезжай из страны. Поэтому и назывались они «нелегалами».
И у нас то же самое. То есть в случае чего — помахать удостоверением и лихо гаркнуть «Комитет!» — не выйдет! А уж о вывешивании табличек под стеклом на двери сельсовета вообще следует забыть. Хе-хе…
Потому что функционирование возможно только в том случае, если ты сохраняешь инкогнито. Раскрылся — свободен! Ходи себе, махай удостоверением и вешай таблички где хочешь, но про цитадель забудь, тебе туда уже ходу нет.
Из страны, правда, уезжать необязательно. Хотя это ещё как посмотреть. Иванов сказал, что Витя на что-то там такое намекал как раз в этом аспекте…
В связи со всем вышесказанным пришлось с ходу отказаться от общения с официальными лицами. Совсем не обязательно, что они всей гурьбой рванут сдавать наши визиты кому ни попадя, просто такой риск в известной степени присутствовал, и следовало это учитывать. Особенно в свете того, что начальник СБ «РОСГАЗ» — товарищ дальновидный и прозорливый. Он наверняка принимал трепетное участие в расследовании гибели одного из своих подопечных. И уж тем более трепетное, коль скоро в этом происшествии были какие-то не совсем обычные нюансы. А если принимал, то наверняка должен был застраховаться на случай проявления любого нездорового интереса к этому делу как минимум в последующие полвека. Мы его в таком деле перебить никак не можем — средства у нас не чета тем, что имеются в распоряжении «РОСГАЗа». Эксперты, следователи и прочий служилый люд, конечно, никакие не предатели интересов Родины… Но деньги, как известно, нужны всем, а зарплата у всего этого служилого люда до того смешная, что плакать хочется.
Поэтому общение следовало начинать с конца. То есть с друзей, близких и знакомых. Тем более, как показывает практика, довольно часто эта категория гораздо лучше специалистов следственного профиля осведомлена обо всех проблемах объекта изучения и в курсе мельчайших подробностей последних дней его жизни.
Для начала решили исследовать привычную для Логинова среду проведения досуга. Иными словами, тусовку, где товарищ имел обыкновение оттягиваться в свободное от работы время.
Легенду для первого этапа операции развитой не по годам Серёга придумал с ходу, что называется, не отходя от терминала. Набрал на компьютере, скинул на принтер и протянул Иванову листок:
— Читайте.
— «UCEAS». «Объединённый комитет европейских ассоциаций стритрэйсеров»… Гхм…
— Звучит?
— Вполне. Что за зверь такой?
— Понятия не имею. Зато как звучит!
— Ха! Ну-ну… Звучит-то знатно. А если вдруг где-то нарисуемся и плохие люди полезут это дело проверять?
— Вот на этот счёт можете не волноваться. Три часа работы — и везде в инете появятся ссылки на сайт вышеупомянутой почтенной организации.
— А сам сайт?
— А три часа как раз и нужны для создания сайта. «Линки»-то пробить вообще минутное дело.
— Всё равно подозрительно. Совсем свежий сайт, сработанный как раз накануне…
— Ну, это вообще не проблема. Пусть это вас не волнует: сайт будет совсем не свежим, а трёхгодичной давности.
— Хорошо, пробуйте.
— Да чего тут пробовать? Сейчас созвонимся с людьми, забьёмся на тусу на ближайшие выходные — завтра-послезавтра, да и сядем верстать эту гнусную контрафакцию. Лиза, поможешь?
— Запросто.
— Ну всё, звоню…
Серёга пообщался с людьми, минут через пятнадцать доложил:
— Пока удалось нащупать три «рыбных» места. Первое: в районе ярмарки «Коньково», напротив «Кони Айленд». Второе: набережная Тараса Шевченко, за Новоарбатским мостом — совсем свеженькое, можно сказать, эксклюзивное местечко. И третье, самоё «забитое» и заезженное, — Смотровая на Воробьёвых горах.
— Куда поедем?
— На Смотровую.
— То есть Юра Логинов в основном тусовался там?
— Понятия не имею, где он тусовался… Но мой корень, который фанатеет по этому делу, прямо сегодня вечером едет туда. И согласился взять нас с собой…
Хорошо, что у нас есть Серёга. Гораздо легче в таких ситуациях работать в связке с коренным москвичом, да ещё и выходцем из высшего столичного света, в своё время прошедшим через горнило тусовочной активности «золотой молодёжи». Мы-то все неместные, самая натуральная лимита без роду-племени, даже наша основная «голова» — полковник Иванов.
Ничего особо сложного в оперативном аспекте выдумывать не стали, решили работать парой: Серёга — ваш покорный слуга. Серёга «основной», я, как всегда, на подхвате: смотреть, слушать, ловить эмоции, на ходу расшифровывать мимолётные иносказания и реактивные проявления — недобрые ухмылки, нездоровые искорки во взгляде и так далее. Это у нас уже наработано: кто-то рулит, а я — рядышком, внимаю, анализирую…
Инициативу разработки деталей отдали Серёге — это его «корень» согласился взять нас с собой, и вообще он лучше всех знаком с тутошней светской жизнью. Серёга тут же и «разработал» за пять минут: я буду представителем Объединённого комитета — Хосе Бруталесом, а он моим гидом и переводчиком. Таким образом мы реализуем привычную связку: он будет общаться, а я слушать, кивать головой и изредка задавать вопросы.
Насчёт распределения ролей я не возражал: Серёга окончил МГИМО, об этом знают все его приятели-знакомые, то, что он будет переводчиком, вполне логично. Меня немножко выбор национальности «представителя» смутил.
— Почему я обязательно должен быть испанцем?
— Не обязательно. Хочешь — будешь греком.
— Дебилтрос Пумпердопулос, — тут же предложила Лиза, уже засевшая за монтаж сайта. — Звучит?
— Но почему именно греком?!
— Ты можешь бегло болтать на английском?
— Нет, не могу.
— Ну вот. Тутошная туса вся поголовно знает английский. Не на профессиональном уровне, конечно, но читать вывески и понимать разговорную речь могут. Испанский и тем более греческий — это уже экзотика. А по улице чуть ниже нас газетный киоск, так там я видел два прекрасных берлицовских разговорничка — греческий и испанский. Вечерок посидишь, завтра день — как раз полтора десятка фраз освоишь.
— Хорошо, я всё понял… А ты у нас скромняга, вундеркинд.
— В смысле?
— Ни разу даже не намекнул, что помимо всего прочего ещё и испанским владеешь.
— Я им владею так же, как и ты.
— ???!!!
— Да ничего страшного, расслабься! Купим на пару разговорники, весь день будем читать, до вечера как раз освоим всё, что надо… Всё будет тип-топ, вот увидишь…
Пока Лиза с Серёгой «верстали сайт», я сгонял к метро, купил разговорники и приобрёл за недорого три очень солидных «корочки» для удостоверения — все разные, но каждая по-своему хороша. Глебыч за десять минут вырезал из дверного коврика печать, руководствуясь эскизом, наспех набросанным Серёгой (ксерокс у нас чёрно-белый, «корочки» толстые и твёрдые, в принтер не влезли — так бы сделали печать на компе), Иванов выбрал понравившийся ему более других бланк, заполнил поля своим каллиграфическим почерком, затем вклеили моё нефотогеничное лицо с резервного фото из личного дела, пришлёпнули сверху печатью… Знаете, получилось вполне даже сносно. Так добротно и качественно, что даже при хорошем освещении трудно предположить, что это гнусная липа.
— Поздравляю, товарищ Бруталес. Теперь ты член Объединённого комитета европейских ассоциаций стритрэйсеров…
Все подготовительные мероприятия мы без особых хлопот завершили часа за три до исхода рабочего дня. Впрочем, это я как-то официально, как будто для отчёта. Всё-таки верно говорят — кабинетная работа здорово уродует психику даже самого душевного человечка, каковым я себя мню… Мероприятий-то было — Серёге с Лизой доделать сайт и адаптировать его в сети, а мне — ехать домой, отдыхать, готовиться к вечернему рандеву и штудировать разговорник.
Итак, в пятницу, в восемь часов вечера, мы с Серёгой встретились у метро «Динамо». А спустя десять минут — даже как следует обговорить мелкие детали предстоящего рандеву не успели — нас подобрал его приятель.
По части уличных гонок и тюнинга я к тому моменту был большущим докой — полдня сегодня шастал в Интернете и просматривал всякую дрянь, хоть как-то к этой теме относящуюся. В перерывах учил испанский. В итоге у меня голова пухла от впечатлений и новых слов типа «шильдик», «V-образная „восьмёрка“», «спортпакет», «литьё», «антикрыло», а также «энтьендо», «но энтьендо» и «подриа дэлэтрэарло». Пока с Серёгой гуляли десять минут, я не успел как следует замёрзнуть (было не холодно, но сыро, и вдобавок на проспекте вовсю куражился пронизывающий ветер), зато успел подпасть под обаяние богато раскрашенной разноцветным электричеством улицы и интимного перемигивания сиреневых фонарей. Всё начиналось так романтично и приятно, стрелять в нас вроде бы никто не собирался, впереди ждало захватывающее дух приключение, что-то новое, неизведанное…
В общем, когда к нам подъехал Серёгин приятель, я испытал лёгкое разочарование. Почему-то думал, что он будет как минимум на чём-то вроде «Bentley Continental GT» под семью слоями винила. А приехал он на вполне заурядной «Skoda Octavia» какого-то тёмного колера — в сиреневом свете фонарей толком не разобрал.
— А ты думал, он на «Макларене» прикатит? — хмыкнул Серёга, верно отметив мой невольный вздох. — Машинка, кстати, классная, «поднята» до упора по всем параметрам, и вообще Аркадий — наш чемпион. Всех в клочья рвёт, если на гонку попадём — увидишь. Ну, пошли, мой дорогой Хосе. И не забудь, что ты в русском — дуб-дубом…
Аркадий быстренько посвятил нас по процедурным вопросам. То есть посвящал он Серёгу, а тот быстренько лопотал что-то на псевдоиспанском, часто оборачиваясь назад (я намеренно сел на заднее сиденье, чтобы избегать фокуса внимания водителя):