Важным элементом советской этнополитической доктрины было признание справедливости национально-освободительных движений, за которые выдавались любые всплески революционной стихии стран третьего мира. Впоследствии аргументация в поддержку этнических движений была использована этнономенклатурой для разрушения СССР и организации межэтнических конфликтов, облегчавших получение привилегий и этнических уделов.
Особенностью указанного периода было также игнорирование этнополитических процессов, протекающих вопреки постановлениям партийных съездов об укреплении советского патриотизма и пролетарского интернационализма, об изживании местничества и воспитании граждан в духе дружбы народов.
Этнополитика советской номенклатуры последовательно вела к разрушению русского самосознания, размыванию этнокультурного образа власти (и страны в целом), усилению этнической дифференциации за счет искусственного возвышения этнического самосознания нерусских народностей (в особенности среднеазиатских народов и украинцев), возникновению искусственных административных границ между этносами, по которым в дальнейшем была расчленена страна.
Заложенный в советскую систему как скрытый порок этницизм (идеология этнизации всех сторон жизни общества) воплотился в эпоху Ельцина уже как явная болезнь, в историю которой яркой страницей записан крах СССР. В результате в Казахстане изобрели «казахскую нацию»; в Прибалтике — русских «неграждан» и «советскую оккупацию»; в Татарстане начали отдавать почести ордынцам, погибшим при взятии Казани русскими полками (забывая, что были среди штурмующих были и татарские полки), и выступать с требованиями об отмене празднования Куликовской битвы; в Чечне вспомнили разбойный образ жизни и шариатские суды, в Якутии учредили «циркумполярную цивилизацию» и экспроприировали созданную русскими алмазодобывающую промышленность…
Современные российские «демократы» видят причины катаклизмов, разъедающих государственность, вывернутыми наизнанку — как и их советские предтечи. Они полагают основной причиной краха Российской Империи и распада СССР «перегруженность центра» властными полномочиями и угнетенность бесправной периферии и «титульных республик». Для них необходимость федеративного устройства России обусловлена ее огромными размерами и множеством компактно проживающих на территории России самобытных народов. Сюда приплетается саморазоблачительный пример о самостоятельном статусе Польши и Финляндии в Российской Империи. В результате Польша и Финляндия в конце концов стали независимыми государствами. Этого же сценария расчленения ослабшей Империи добиваются современные сепаратисты-федералисты для «республик в составе Российской Федерации».
Этнополитическая доктрина ельцинизма первоначально складывалась на основе принципа «сбрасывания периферии» и выделения России из СССР как наиболее поддающегося демократическим реформам ядра. Затем произошло соединение демократической риторики с прежними риторическими штампами о дружбе и свободном развитии народов России.
Неизменность подходов к этнополитическим проблемам иллюстрируется тем фактом, что этнополитическая конструкция СССР была повторена в России: выделены «титульные» уделы, которые получили возможность строить систему управления по собственному усмотрению и иметь преимущества как в верхней палате парламента (представительство в Совете Федерации от территорий, а не от равного числа избирателей), так и в нижней (специальные избирательные округа для малочисленных субъектов Федерации). Советская этнополитическая доктрина была внедрена в госстроительство концепцией федерализма, некорректно трактующей Россию как «союз народов» или союз независимых субъектов («титульных наций»), федерирующихся в зависимости от своего желания. Доктрина о «советском народе» была заменена доктриной «многонационального народа», которому официальная риторика дала имя «россияне».
Особенностью условий для реализации прежних советских установок стало образование новой периферии вокруг Российской Федерации, претерпевающей стремительную дерусификацию. Уступив в своих границах несколько столетий истории, Россия обрекла западных славян на растворение в Западе, фактически позволив обратить вспять также и процесс русификации своих западных областей. Еще более удалившаяся славянская периферия и вовсе потеряла ощущение связи со своим цивилизационным центром. Русское пространство съежилось в самой России — вслед за сужением ареала распространения идеи славянского единства вокруг русских.
В этнополитической доктрине ельцинской эпохи были восстановлены принципы, которые официальная пропаганда советского времени не востребовала из наследия большевиков. С Ельциным большевизм был реализован в этнополитике более полно. Наиболее ярким проявлением этой преемственности была организация кампании борьбы с «русским фашизмом». Аналогичное проявление — вспыхнувшая было кампания в пользу необязательности русского языка в новой местной системе образования, вводимой под предлогом реализации принципа ненасилия и соблюдения прав на обучение на национальном языке. В бюрократическом новоязе это называлось «региональная компонента образования».
Основной чертой этнополитики ельцинизма был переход к рассмотрению русских как этноса (а не суперэтноса и не нации) — то есть, однородного племенного образования, отличающегося от прочих племен только своей численностью (последнее, правда, никогда не принималось во внимание). Новым явлением стала открытая консолидация этнических элит в борьбе за привилегии, образование «интернационалов» национальных меньшинств без участия русского народа (Миннац, Комитет ГД по делам национальностей, Ассамблея народов России и др.). Законодательство предоставило легальные возможности для этнического обособления, проводимого за счет бюджетных средств (система национально-культурных автономий).
Ельцинизм привел к болезненному обострению этнического самосознания и тяжелейшим межэтническим конфликтам, возникновению этнического паразитизма — набора необоснованных привилегий, которыми наделяются национальные меньшинства в сравнении с русским большинством; подавлению всех проявлений русскости, утрате образа страны, распаду власти и «верхов» общества на клановые группировки (в значительной степени имеющие этнический характер).
Подводя итог вековой мутации власти, мы видим, что в начале ХХ века самый страшный удар по русским нанесла революция 1917 г. — произошло истребление основных сословий русского народа, выделение «титульных наделов» другим народам, возникла ложная концепция «советского народа», исключение самого понятия «великоросс» из русского языка. Затем состоялось создание системы СССР, превратившей нерусские народы в нахлебников, разоряющих исконно русские пространства и изматывающих русское население своими претензиями на льготы и преимущества. Самую тяжелую ношу в войне 1941–1945 вынес русский народ, но его положение «дойной коровы» в послевоенный период не изменилось. Изменническая коммунистическая номенклатура в союзе с потерявшей всякую совесть коммунистической же интеллигенцией спровоцировали русский народ на участие в «демократической» революции 1991 года, обманув и обворовав его. Беловежские соглашения расчленили русскую нацию, разрушили единое государство и всю его социальную систему, отдали на разграбление национальное достояние русского народа, разрушили основы обороны и безопасности, образования, науки и культуры. На обломках прежнего государства русофобская власть создала множество этнократических режимов, охватив практически все русское пространство (исключая только Белоруссию). В Российской Федерации русофобия стала частью государственной политики, стимулирующей этносепаратизм, этношовинизм, расизм и государственное преследование русских общественных организаций. В Конституции 1993 года перечислены этнократии на территории РФ, а русский народ даже не упомянут. При этом выдуман термин «многонациональный народ», на основе которого начались массовые нарушения прав русских, включая проживающих в бывших союзных республиках. Русофобия была закреплена в Концепция национальной политики (1996), за которой последовало создание целой сети паразитических национально-культурных автономий. К 2000 году у русских уже не осталось того, что русофобская власть и этнократы могли бы у них отнять. И тогда власть впустила в Россию терроризм. Борьба с терроризмом лишь в течение года-полутора напоминала целенаправленную деятельность. С 2002 года терроризм в России не встречает серьезного сопротивления, а все прежние пороки русофобской политики были восстановлены в полной мере.
Рубеж ХХ и ХХI веков русские пересекли в тяжелейшем состоянии, сравнимом с годами татаро-монгольского ига. Помимо материального угнетения и изъятия у России огромной дани, подрывающей жизненные силы русских, сегодня существует еще и духовное угнетение — вытеснение из русской жизни всего, что делает русского человека русским. Русские — расчлененная нация: русских (великоросов) проживает 119 млн чел. — в Российской Федерации, 25,3 млн чел. — в «ближнем» и около 10 млн чел. — в «дальнем» зарубежье. Русские — репрессированная нация: большевики уничтожили ведущие русские сословия — национальную элиту; сталинский террор затронул более всего русское население; «демократическая революция» продолжила угнетение русского самосознания и позволила вести открыто русофобскую политику в органах власти и в СМИ. Русские — вымирающая нация: в последнее десятилетие численность русских в Российской Федерации сокращалась примерно на миллион в год. К 2010 году численность русского населения опустится ниже отметки в сто миллионов человек и составит примерно 90–95 млн. При этом доля русских в России снизится до 75 %.
Власть в России не приняла ни одного нормативного акта о защите прав русского населения, ни одного закона, в котором употреблялось бы слово «русский» по отношению к народу. Национальная политика отдана на откуп людям, не имеющим ничего общего с интересами российского государства и русского народа. Часть госструктур в течение многих лет были превращены в гнезда этницизма — Миннац, Совет Федерации, Феде