Сильные струи воды полностью смыли гель, а тёплый воздух, дующий из тех же форсунок, чуть подсушил тело. Лейтенант выпрыгнула из ванны, растёрлась полотенцем, натянула майку и трусы. В шкафчике висел комплект полевого обмундирования с планкой, на которой было написано её имя.
— Розмари Суон, — прочитала она. — Отлично, это я.
Женщина быстро оделась, чуть замедлила шаг перед дверным проёмом, а потом решительно вышла в коридор. Она не помнила, как здесь оказалась, за секунду перед тем, как вылезти из ванной с гелем, Рози стояла возле экрана, собирая данные о пенсионерах Сил обороны, не отметившихся вовремя. Часть из них умирала, и родные не сообщали по прежнему месту службы, часть — не считала нужным о себе напоминать, и тогда служба сама напоминала о себе, раз в несколько лет. Навряд ли она обнаружила что-то, что могло послужить причиной обморока.
— Время, — скомандовала она, и на стене коридора появились часы.
Рози поёжилась, она помнила себя в семь часов второй трети во вторник, а сейчас эта вторая треть только начиналась. Дату часы не показывали, комм у неё отобрали, и приходилось только гадать, сколько суток она была в отключке.
Два бойца в форме молча расступились, освобождая ей проход, один, тот, что пониже, вытянул руку влево, показывая, что надо повернуть за угол. Матовое покрытие пола переливалось огоньками, они при появлении Розмари собрались в кучку и заскользили именно туда, куда показал часовой, оставалось только последовать за ними. Длинный коридор, не меньше тридцати метров, заканчивался обычной деревянной дверью со старинной медной ручкой, женщина нажала её и вошла в небольшую комнату, с точно такой же дверью на правой стене. За столом, занимавшим чуть ли не половину помещения, сидел молодой человек в штатском. На руке его поблёскивал браслет.
— Доброе утро, лейтенант, — сказал он и улыбнулся. — Обождите немного, командир будет через несколько минут.
Ждать — любимое занятие военных, Розмари прислонилась к стене и прикрыла глаза. Она приспустила блокиратор, готовясь в любое время скинуть его и ухватить частичку силы, которой делилась планета, если вдруг что-то пойдёт не так.
— За мной, — послышался голос.
Розмари чуть было не вздрогнула, открыла глаза и тут же вытянулась в струнку — напротив неё стояла генерал Хоук. Убедившись, что подчинённая отреагировала как полагается, Хоук распахнула правую дверь, пропустила женщину в кабинет, практически полную копию того, что находился наверху, в канцелярии, а сама обошла её и уселась за стол.
— Оставь нас, Людвиг, — распорядилась она.
Молодой человек заглянул в кабинет, кивнул, исчез, и почти сразу послышался звук хлопнувшей двери.
— Садись, — сказала Мойра, тряхнула кистью в сторону неглубокого кресла.
Генерал дождалась, когда женщина уместится на тощей кожаной подушке, сложила пальцы домиком.
— Что со мной? — Розмари не стала дожидаться, начала разговор первой.
— Ты упала в обморок. При свидетелях, лейтенант Суон, грохнулась словно беременная школьница.
Мойра провела рукой по столу, включая экран на стене. Там возле почти такого же экрана стояла Розмари, сортируя личные дела. Внезапно она прижала руки к вискам, застонала, и опустилась на пол, рот у девушки приоткрылся, ноги судорожно дёргались, а глаза, казалось, готовы были вылезти из орбит.
— Жалкое зрелище, — прокомментировала генерал, — не должен первый лейтенант вот так валяться. Ладно, ты много работаешь, и неплохо справляешься, возможно, переутомилась. Я так подумала. Да, Суон?
— Да, — нерешительно ответила Рози.
— А потом я сделала запрос, лично, потому что не хочу, чтобы слухи шли впереди фактов. И оказалось, что Розмари Суон обращалась в больницу Парацельса в Тампе с жалобой на боль в висках, причём под чужой фамилией. Я тебя отлично понимаю, — Мойра усмехнулась, — сама такой была. Если узнают, что болеешь, отстранят, погонят к врачам, а это значит потерять неделю, а то и две, лучше потерпеть, подождать, пока само пройдёт. Так?
— Да.
— Давно?
— С июля.
— И как часто?
— Сначала раз в три недели, и я думала, это временно, врачи ничего не нашли. Сейчас чаще.
— Насколько? Когда был последний приступ?
— Первого января.
— Это когда чуть не убили Орлова, а ты рядышком нежилась в лучах Сола. Тоже упала в обморок?
— Нет, ничего такого не было. Я не знаю, что делать, — Розмари чуть не плакала, еле сдерживалась, — я сама себя изучаю, прямо во время приступа, но ничего не нахожу. И я научилась справляться, точнее, думала, что научилась.
— Мы тебя обследовали, тут аппаратура не хуже, чем в больнице, — Мойра встала, подошла к девушке, села на подлокотник кресла, положила ей руку на плечо, — ничего серьёзного не нашли. Обычное переутомление, врач говорит, ты должна больше спать и хорошо питаться, а наш консультант из Службы контроля убеждён, что это может быть связано с блокиратором. Какие-то неполадки или что-то в этом роде. Ты ведь проверяешься каждый год в Службе?
— Последний раз в сентябре, — девушка кивнула.
— Когда уже всё началось? Пройдёшь тесты ещё раз, придумаем причину, например, ты могла слишком поздно надеть браслет, и хочешь убедиться, что всё в порядке.
— Не могла, — возразила Рози.
— Так и сделала, — жестко сказала Мойра, — Людвиг подготовил рапорт, подпишешь его, и отправишься в Службу контроля. Пройдёшь основную схему и дополнительную, если никаких отклонений не обнаружат, потребуешь заменить блокиратор, рекомендация в протоколе обследования есть. Отдохнёшь, на службу выйдешь, когда окончательно поправишься, не раньше, минимум три недели без рецидивов.
— Да, мэм, — Рози вскочила, вытянулась. — Спасибо, мэм. Я могу идти?
— Можешь. Документы подпишешь у Людвига, сдашь дела капитану Лосеву. И не вздумай мне больше врать. Оружие можешь оставить, и не забывай, что даже в отпуске ты — на службе.
5 января, четверг
На Свободных территориях с оружием ходили даже дети, джунгли, вплотную подбиравшиеся к домам, оставались местом опасным и полным неожиданностей, земные формы жизни на Сегунде мутировали совсем не в мирную сторону. Стрелковая подготовка оставалась обязательным школьным предметом, не самым популярным, системы наведения делали за стрелка большую часть работы. Практические навыки требовались всё реже, и энтузиасты переключились на экзотическое оружие — луки, мечи, метательные ножи и даже духовые трубки.
Тинг Чэнь любила арбалеты и ножи, особенно — арбалеты. Пусть они не могли тягаться с винтовками в точности и скорости стрельбы, зато в них было какое-то очарование — гул спускаемой тетивы, шелест вылетающего болта, гудение магнитных катушек. Толстая короткая стрела летела на полкилометра, входя в бетонную стену почти наполовину, но Чэнь не стреляла в бетонные стены, она охотилась. Когда ей исполнилось восемь, отец первый раз взял её с собой в джунгли. Она отлично помнила первую цель, пятнистого древолаза, лягушку, которая на Сегунде вырастала до тридцати сантиметров, плевалась ядом, а ещё обладала отличной реакцией. Чэнь выслеживала её не меньше часа, и попала точно в центр брюшка.
Тогда ей и в голову не могло прийти, что она будет охотиться на людей. Первой настоящей жертвой стал подонок, который её изнасиловал. Полиция нашла его, но у мужчины оказалось непробиваемое алиби, он откровенно насмехался над Тинг на суде. Зато тело пробивалось отлично, Чэнь выследила его, и убила двумя выстрелами. В этот раз полиция была расторопнее и умнее, девушка попалась, и провела в тюрьме следующие четыре года. Там Чэнь познакомилась с людьми, которые знали других людей, которые, в свою очередь, иногда нуждались в особых услугах, а за это могли сделать четыре года не такими ужасными.Несколько раз её забирали прямо из камеры, а после возвращали обратно. Выйдя из тюрьмы, женщина сменила имя, подправила внешность, а потом вышла замуж за полицейского со Свободных территорий. За десять лет воспоминания стёрлись, но навыки никуда не делись. И когда таинственный наниматель связался с ней, предложил сто тысяч реалов, а заодно прислал биографию жертвы, Чэнь согласилась практически сразу.
Макса Крюгера, сутенёра, продававшего несовершеннолетних, она выслеживала две недели. Несколько раз подворачивался удобный момент, но наниматель пожелал, чтобы это случилось восьмого ноября. Сутенёра пришлось оставить в живых, его судьбе тем не менее Чэнь не завидовала — Служба контроля наверняка нашла применение магу без браслета.
Разобранный арбалет лежал в чемоданчике, отдельно, в небольшом кейсе, к нему крепились стрелы с разрушаемым наконечником, такой, войдя в тело, распадается на тысячи крохотных осколков, а модифицированный нейротоксин блуждающего паука, содержащийся во внутренней полости, тут же проникает в кровь, вызывает остановку сердца, а через несколько секунд — отёк мозга и неминуемую смерть. Рядом лежали два охотничьих ножа, через тонкие отверстия, сделанные внутри, яд из рукояти поступал на режущую кромку. Чэнь пока что не знала, какой вид оружия ей придётся использовать.
Наниматель позаботился, чтобы она не искала долго свою новую жертву, рыжеволосая девушка по имени Фран легко нашлась обычным сетевым поиском, она маячила возле ведущей «Ньюс», когда та брала интервью у одного из кандидатов в мэры столицы. Оставалось только узнать, где будет следующее, и оказаться поблизости. Наверняка Фран была такой же мерзавкой, как Макс Крюгер, и те двое, незнакомцы с затемнёнными лицами, тоже.
— Буду через неделю, дорогой, — она поцеловала мужа, усаживаясь на мотоцикл, — присматривай за близнецами. И заезжай в магазин хотя бы раз в день.
Фредерик Кошта наблюдал за ней, подключившись к местным камерам, адрес магазинчика Чэнь пришёл ему вместе с другой полезной информацией. Несложно было догадаться, что всего их четверо, и каждому дали свою цель. Чэнь была неосторожна, и позволила камере поймать экран комма, когда изучала изображение рыжеволосой девушки, одновременно заказывая детали для арбалета. Значит, их не разбили на пары, а