«Нарушение протокола передачи информации. Этаж минус три.»
На развернувшемся плане здания появилась отметка, оттуда только что выслали пакет данных, камеры тут же показали картинку офиса и департамента, откуда выслали пакет. Все сотрудники были на месте, кроме двух техников и секретаря.
— За нами следят, — Геллер и быстро двигал пальцами правой руки по сенсорной панели, левая ладонь плотно обхватила небольшой шарик, — шесть дронов сверху, два мотоцикла, и ещё кто-то целится из винтовки. Чёрта с два у него что-то получится, тут активная броня. Винтовка исчезла, может, передумали. Приготовьтесь, три, два, один, есть, получил. Теперь валим отсюда, и поскорее.
Микроавтобус проскочил несколько перекрёстков, свернул к порту, и остановился прямо у пирса, рядом с белоснежным судном. В охраняемую зону дроны залетать не стали, маячили в километре, наблюдая сверху. Появился погрузчик, переместил вещи из багажника микроавтобуса на откидную планку кормы яхты, уехал в сторону склада. Веласкес похлопал Фран по руке, та потрясла головой, словно желая привести мысли в порядок.
— Эй, — сказал он, — мы идём на яхте в Майск, тебе лучше добраться с нами, а там делай, что пожелаешь. Или забирай машину, будешь в Ньюпорте через три-четыре часа. Здесь динамическая защита, доберёшься в целости и невредимости. Что думаешь, с нами?
— Сама справлюсь, — Фран решительно мотнула головой. — Спасибо. Мне, наверное, надо в «Ньюс», и вообще, личные дела.
— Как знаешь, — Веласкес поцеловал её в щёку, подмигнул, — береги себя, Фран Лемански. И если решишь, что тебе нужна помощь, я приду и помогу.
— Вся компания на борту, яхта отошла от берега на пять километров, и движется к Майску на небольшой скорости, — помощник доложил Нине то, что она и сама видела. — По декларации место назначения — Приморск, километрах в ста южнее, но мне кажется, они где-то по дороге могут высадиться.
— Ему кажется, — Нора отключилась, сморщила нос, вызвала начальника охраны. — Идиот. Да не ты, Карл, что с нарушителем?
— Ищем, — доложил тот, — один техник и секретарша нашлись, они были в подсобке, ну сами понимаете, чем занимались, с ними занимается департамент по кадрам. Второй техник, Макс Линдер, работает в ночную смену, поэтому на работе не появлялся. Только есть один непонятный момент, сеньора.
— Да?
— Он на минус семнадцатом уже второй год, до этого был техником на четырнадцатом, пятом, и минус первом этажах, и везде по ночам. Не знаю, имеет ли это значение, но именно на этих этажах стоят архивные накопители, там собирается всякий мусор, который потом удаляется. Я послал к нему домой людей, на всякий случай. Они только что проверили его апартаменты, поговорили с управляющим, тот его ни разу не видел, уборщица, которая раз в неделю приходила — тоже. Ни заказов еды, ни чего-то ещё, счета оплачивались регулярно. Этот парень жил где-то ещё, совершенно точно.
— Спасибо, Карл, ты сделал достаточно, — похвалила его Нора, одновременно изучая досье техника.
Макс Линдер, 34 года, уроженец Свободных территорий, технический колледж в Касабланке. Уровень допуска 4, никаких судимостей, один привод в полицию в 15 лет. В «Айзенштайне» 4 года, начинал со второго этажа. Ничего примечательного, кроме того, что всегда работал по ночам. Аналитическая программа никаких противоречий не выявила, написала всего два замечания, несущественных. Первое, Линдер был принят на работу сотрудником отдела кадров Эрлихом, который через месяц покончил с собой. И второе, кроме него, Эрлих принял ещё троих техников, те увольнялись каждый год, освобождая место Линдеру. На пятом, минус первом и минус третьем этажах. Что-то в этих кадровых передвижениях Нору беспокоило, она взглянула на дату. 22 ноября, именно в этот день каждый год Линдер переходил с этажа на этаж. И в этот день родилась её дочь, Филипа Суарес.
Нора читала, и одновременно думала, что ей предстоит сделать. Прежде всего, засекретить кадровые данные, это не вызовет подозрений. Второе, продумать, как лучше всё свалить на её покойного предшественника, Варгаса — это было несложно, все перемещения загадочного Макса Линдера происходили, когда Нора была хоть и не простой, но исполнительницей. Целая группа аналитиков уже работала над тем, что могло быть в переданных данных, первые результаты не обнадёживали, этот Линдер, казалось, собирал всё подряд, потом раз в месяц обрабатывал, используя ресурсы отдела поглощений, и упаковывал на компьютерах службы уборки. Суарес восхищалась этим человеком, он умудрялся оставаться совершенно незамеченным, даже те, кто выходил вместе с ним в ночную смену, его не помнили, на записях охраны он ни разу не появился, такое впечатление, что этого Линдера не существовало.
Эту версию она решила приберечь на крайний случай — если выяснится, что среди двух тысяч работников центрального офиса корпорации затесался виртуальный техник, которого не смогли сразу обнаружить, начнётся тщательное расследование, привлекут аналитиков, и те обязательно свяжут Линдера и даты перехода, Линдера и «Мёбиус», «Мёбиус» и приятеля Пипы, Геллера, с которым та училась в одном университете. Геллер работал на Нину Фернандес, та — на братьев Гальяцци, конкурирующую семью. И через эту цепочку сама Нора окажется связана с врагами Фальков, жить ей после этого останется совсем немного, пусть даже сама она ни в чём не замешана.
Значит, Линдер должен оказаться обычным живым человеком, связанным с китайцами — у Фальков были крупные трения с триадами из Хайчена как раз года четыре назад. Нора даже представила узкий разрез глаз, который будет у этого техника. Она назначила уровни допуска, приказала докладывать ей обо всём немедленно, и отправилась на парковку. Такие вопросы нужно было решать вдали от посторонних глаз.
Она скинула распоряжение охране, выслала отчёт Генри Фальку, спустилась на парковку, и через десять минут выезжала из Гринвуда в сторону Кейптауна. В небольшом домике на побережье ей думалось лучше всего. И если она поторопится, то сможет своими глазами увидеть яхту, на которой пытается удрать Веласкес.
Водомёты разогнали яхту до комфортных 30 узлов, она шла в нескольких километрах от берега, в зоне ответственности полиции и берегового патруля, людям из службы безопасности «Айзенштайна» оставалось только следить за судном.
Павел оставил Геллера в капитанской рубке, а сам спустился в каюту, где уже расположилась Розмари. Лейтенант сидела в кресле, нетерпеливо постукивая пальцами по подлокотнику.
— Выкладывай, — потребовала она.
— Это долгая история, — Веласкес замялся, — и если я тебе её расскажу, а потом об этом узнает твоё начальство, от меня не отстанут.
— Я в отпуске, поэтому могу делать всё, что захочу, — заявила Рози, — и не обязана докладывать обо всём, что услышу. Хотя, если бы ты знал, сколько на тебя информации накоплено у нас в канцелярии, ты не стал бы думать, что чем-то меня удивишь.
Молодой человек пожал плечами, и рассказал об острове, куда их привезли, сняв браслеты, об охотниках на магов, о самих магах, одним из которых был Виктор Лапорт, и о том, как он оттуда выбрался.
— Это ничего не объясняет, — твёрдо сказала женщина, — ты был несколько дней без браслета, хорошо, с чего ты взял, что тебе ничего не угрожает? Я читала отчёт по Лапорту, там много неясностей, но результат всё равно тот же — он свихнулся.
— А что ты знаешь о генерале Альваресе?
— То же, что и все.
— Например, о проекте, который он возглавлял сто семьдесят лет назад?
Розмари слегка напряглась.
— Генерал чем только не занимался, когда его в отставку отправили.
— Хорошо. То, что я тебе расскажу, уйдёт в сеть, если ты меня сдашь.
— Дорогой, если я расскажу то, что уже знаю, тебя запрут до конца жизни, — напомнила ему Рози, — начал говорить, продолжай.
Веласкес улыбнулся, ситуация и вправду была патовой. Его бы точно заперли, а у начальства Розмари появился бы выбор — повысить ей уровень доступа до максимального, или запереть вместе с ним, и Павел был почти уверен, что генерал Хоук выберет второе. Розмари, похоже, тоже так считала.
— Если коротко, Альварес проводил опыты над магами, пытался добиться полного повиновения, многое из того, что сейчас применяет Служба контроля, осталось от его проекта. Тогда, после восстания, в его распоряжении было семнадцать эсперов без браслетов, и он кое-что выяснил. Смотри, — Павел стащил браслет, растопырил пальцы, — когда ты снимаешь блокиратор, поле планеты соединяется с чем-то внутри тебя, и ты чувствуешь прилив сил, через несколько часов или дней появляются новые способности. ты можешь огненные шары кидать, или бить электричеством, не дышать час или полтора, ну ты видела безумных магов, что я тебе рассказываю. Но если маг каким-то образом сможет взять это под контроль, то через некоторое время, через месяц-два примерно, вот здесь, вокруг кисти, появляется свечение, хорошо заметное в полумраке, оно означает, что есть надежда. Поэтому проект назвали «Сияние». Он был закрыт сто семьдесят лет назад, потому что из семнадцати магов выжили только двое, точнее, целых двое, и они могли себя контролировать. И их тоже уничтожили, сама понимаешь почему.
— И ты это как-то узнал?
— Эл Кавендиш был моим опекуном, — напомнил Веласкес, — после его смерти кое-что осталось — описание проекта, протоколы, дневники наблюдений, я случайно их нашёл в подвале, отпечатанные на обычном пластике.
— И где они теперь?
— В надёжном месте, не беспокойся, если я не захочу, их никто не найдёт.
— Хорошо, предположим, я тебе верю. В чём сложность? Нужно особое оборудование?
— Штука в том, что, чтобы освободиться от блокиратора, нужно умереть.
— И ты умер? — с сомнением в голосе спросила Розмари.
— Да, я убил себя несколько десятков раз, точнее, убивал до тех пор, пока не понял, что не восстанавливаюсь больше. И тогда мне помог друг, иначе я бы не выкарабкался, его зовут Люцифер. Если пожелаешь, я вас потом познакомлю. В общем, браслет мне теперь не нужен, и с ума я сходить не собираюсь.