— Сеньор Веласкес, — женщина привстала, пожала ему руку, — прошу.
Молодой человек уселся в кресло, поправил браслет.
— Франческа Данте, представляю интересы семьи Гомешей, мы не знакомы лично, — сказала адвокат, — но вы знали моего мужа. Сергей Корс, он хорошо о вас отзывался.
Павел кивнул, Корс был начальником охраны братьев Гальяцци, он нанимал Веласкеса, чтобы тот нашёл похищенную Светлану Крамер, но потом всё пошло совсем не так, как планировалось. Корса убили в прошлом году на вечеринке в честь открытия нового клуба на глазах у Павла и сотни гостей.
— Соболезную, сеньора, вашей утрате. Насчёт нашей встречи — никогда не был знаком с мэром, с чего бы ему что-то мне оставлять. И не называйте меня сеньором Веласкесом, это как-то непривычно. Лучше просто по имени.
Франческа смахнула документы со стола, достала из ящика конверт, запечатанный чипом.
— Вы не наследник, сеньор Веласкес. Павел. Матеуш Сантуш да Коста Гомеш назначил тебя душеприказчиком с обязательным условием, что это значит, я объясню, когда ты дашь согласие. Но сперва я должна вручить документы, которые оставил покойный, а ты должен их просмотреть в моём присутствии. Прежде, чем мы продолжим.
— Это обязательно?
— Нет, но разве тебе самому не любопытно? — женщина лукаво улыбнулась, протянула Павлу конверт.
Молодой человек пожал плечами, приложил браслет, потом посмотрел на зелёный крестик, чип сличил данные, и распался на две половины, позволяя достать содержимое.
В конверте лежали три листа.
На первом, с голограммой Службы контроля, были нанесены слова, которые Павел помнил, хотя прошло пятнадцать лет.
«Я, Матеуш Сантуш да Коста Гомеш, пятый советник Верхнего города, отрекаюсь от Паулу Гомеша, отказываю ему в родовом имени и изгоняю из семьи, говорю это от себя, моего отца, моей матери и их родителей. Навсегда.» Текст был заверен доктором Элайей Кавендишем, старшим инспектором Службы контроля.
На втором листе капитаном полиции Верхнего города был зафиксирован факт рождения Паулу Гомеша, передача под опеку Службе контроля, дата и место пропажи — 01 мая 323 года от Разделения, остров Мечты, протекторат Ньюпорт. Записью от 30 ноября прошлого года полиция Свободных территорий подтверждала, что Паулу Гомеш до сих пор считается живым, поскольку тело так и не было найдено, а чиновники из Службы контроля запрос о поисках не отозвали. Ниже, департамент опеки 30 апреля 323 года передавал жителя Свободных территорий Павла Веласкеса, эспера, на попечение Элайи Кавендиша. Датчик в углу листа фиксировал движение глаз, записи исчезли, стоило Павлу их прчесть, пластик почернел, показывая, что содержимое уже не восстановить.
С третьего листа на молодого человека смотрел он сам, только в пятилетнем возрасте, рядом с отцом, Эйтором и Мириам. Дети сидели за столом, а Гомеш-старший стоял за ними, положив руки на плечи сыновьям. Мириам тогда не сдержалась, показала язык, а Эйтор злобно щурился. Эту фотографию он тоже отлично помнил, её сделали на Рождество, потом она висела у него в комнате. На пластике кто-то написал «Прости», явно не Матеуш, потому что Веласкес знал его почерк.
Павел ещё раз просмотрел листы, попытался сложить их поровнее, он волновался, и нечаянно уронил почерневший пластик на ковёр с высоким ворсом. Быстро нагнулся, чтобы его поднять. Франческа смотрела на него снисходительно, поинтересовалась, нужно ли ещё время, попросила отделить одну половину чипа от конверта, приложила его к пластиковому прямоугольнику, появившемуся всё из той же тумбочки.
— Половина дела сделана. Поздравляю, теперь ты — душеприказчик Матеуша Гомеша, я должна тебя ознакомить со списком наследников и тем, что, собственно, они получат. Точнее, он, наследник должен быть один. Всё имущество сеньора Гомеша, которое оставалось на момент смерти, делится на две части. Первую он получил после смерти своей жены, она отходит её детям по брачному договору, к этому ты отношения не имеешь. Вторая часть — то, что принадлежало лично покойному, а именно фамильный особняк Гомешей на Пятой аллее, с земельным участком, обстановкой и всем содержимым, страховая стоимость четыре миллиона реалов, реальная — примерно шесть. По завещанию, запрещено передавать, продавать или сдавать собственность в течение двух лет. Все налоги, обслуживание и охрана оплачены на те же два года вперёд. Судья проверил условия завещания, и наложил абсолютный запрет на любые иски против тебя и наследника, естественно, не зная имён. Это понятно?
Молодой человек кивнул.
— На этом листе, — адвокат пододвинула пластиковый прямоугольник, — список тех, кто может получить особняк. В течение двух месяцев ты решишь, кто это, подчеркни имя, заверь своей личной меткой или браслетом, приложи вторую половину чипа, и передай мне, или в любой судебный участок. После этого наследник получит все документы и ключи, а я — свои двадцать тысяч комиссионных.
— А если я не захочу этого сделать? Или не успею? Или если этот наследник откажется?
Франческа устало улыбнулась.
— Тогда имущество достанется тебе. Но свой гонорар я всё равно получу.
— Чушь какая-то, — Веласкес усмехнулся, — появляется соблазн ничего не решать, подождать два месяца и забрать всё себе.
— Такова воля сеньора Гомеша, — Франческа поправила причёску, наклонила голову, — в моей практике, признаю, такое редко случается, но я составляла завещания гораздо более странные. Есть вопросы?
— Нет.
Павел подчеркнул четвёртую строку в списке наследников, прилепил остаток чипа, к подсвеченному прямоугольнику прислонил браслет, протянул лист Франческе. Та невозмутимо припечатала документ ладонью, опустила лицевой стороной на столешницу. По контуру листа появилось зеленоватое свечение.
— Вот и всё, — молодой человек встал, — надеюсь, наследник будет счастлив.
— Наверное, — адвокат тоже поднялась, протянула руку, — если объявится. Отличный выбор, сеньор Веласкес, я почему-то была уверена, что вы поступите именно так. Кики вас проводит.
В створке двери появился коренастый мужчина в сером костюме и синем галстуке, с квадратной челюстью и такой же квадратной стрижкой. Общее впечатление портили умные глаза, охранник дал на себя полюбоваться, отодвинулся в сторону, чтобы Павел мог мимо него протиснуться.
— Извините, сеньор, — сказал он, — лифт барахлит, нам придётся спуститься по лестнице.
Пожарный выход был в другом конце коридора, охранник ненатурально пыхтел, следуя прямо за молодым человеком, перед дверью опередил, распахнул створку. Он был слишком услужлив, и Павел держался настороже. До площадки между пролётами они добрались без происшествий, а потом Кики перегородил Веласкесу дорогу.
— Сегодня не моя смена, но я специально приехал сюда, отменил ланч со своими детьми, хотя вижусь с ними только по воскресеньям, хотел поговорить с тобой лично, — он поменялся в лице, учтивость словно ластиком стёрло, выражение глаз стало жёстким, — дону не нравится, что ты ввязался в спор с Фальками.
— Кому именно из братьев? — попытался пошутить Павел.
— Чезаре, — серьёзно сказал громила. — Он просил передать, что ты должен вести себя осторожно, но не рассчитывать на нашу помощь. Любую, это включает и людей Нины Фернандес. И ещё он надеялся, что особняк мэра останется его любимой племяннице Мириам. Дон Гальяцци думал, что ты поступишь правильно, но ты ошибся, и подвёл его.
— Значит, на меня теперь не только Фальки будут охотиться? — молодой человек потряс головой, — неудачно пошутил, если бы я знал, то конечно, поступил бы так, как хотел Чезаре. Кики, передай ему мои извинения.
Павел так был взволнован, что споткнулся, и чуть не грохнулся со ступеньки, ему пришлось ухватиться одной рукой за перила, а другой — за охранника, чтобы удержаться на ногах. Кики невозмутимо ждал, когда гость придёт в себя, вежливо выпроводил его из конторы, убедился, что Веласкес выехал с участка, потом поднялся на второй этаж, в кабинет Франчески.
Адвокат стояла возле двери, а внутри ходил техник с детектором. Висящий в воздухе дрон сканировал стены, ещё два ползали по стенам и полу, Кики остановился рядом с Франческой.
— Вот оно, — через несколько минут техник пинцетом отделил крошечный комочек от ножки стола, — модель Сириус-115, его в оборот ещё не пустили, только у вояк есть. Уничтожить?
— Нет, — охранник покачал головой, — точно только один?
— Вроде да.
— Проверь ещё раз, потом подключи его к отдельному каналу связи, я решу, как этим можно воспользоваться. Сеньора Данте?
Франческа посмотрела на охранника с затаённым страхом.
— Он сам выбрал, — сказала она, дождавшись, когда техник уйдёт. — Я никак не могла повлиять на его решения.
— Не твоя вина, — Кики равнодушно кивнул, — если парень отнёсся к дону без уважения, хотя знал, что Мириам — его родственница, то это его личный выбор. У тебя, Ческита, есть проблема поважнее, если твой брат не найдётся до конца месяца, братья будут вынуждены нанять других адвокатов. Ты отлично знаешь, что это означает для тебя. Ну что, нашёл?
Техник, снова заглянувший в кабинет, отрицательно помотал головой.
— В лифте всё чисто, и на лестнице тоже, кроме этого жучка, он ничего не оставил. Но на всякий случай я подключил следящую программу, если отсюда уйдёт посторонний сигнал, мы его обнаружим.
Если бы техник проверил вентиляцию, то увидел бы там растёкшуюся по трубе тонкую плёнку с выступом по центру. Когда Павел оступился, он прилепил флек к перилам с обратной стороны, за те несколько минут, что его выпроваживали, шпионское устройство перетекло на мраморный пол, сливаясь с рисунком, переползло по щели в лестнице к решётке на первом этаже, сразу за камерами, и просочилось через сетку. Изначально молодой человек хотел подвесить шпиона в лифте, но кабина оказалась буквально нашпигована всякими следящими устройствами. В кабинете Франчески таких устройств было ещё больше, и гораздо тщательнее замаскированных, вдобавок периметр надёжно защитили новейшим охранным барьером. Павла не интересовали секреты адвокатской конторы и её клиентов, но именно в этом здании находился кабинет Бориса Данте, пропавшего мага, одного из тех, кого пытались убить. Если Борис выжил, и каким-то чудом выберется, то свяжется с сестрой, тогда останется проследить за ним. И этот след выведет на Филипу Суарес.