щице давно не платил, а домашний робот простаивал, ожидая ремонта, на который не было сил, времени и денег. Поэтому, когда Адам вернулся домой поздно вечером, никаких изменений в своей комнате не заметил — беспорядок никуда не делся. Он бросил куртку на стул, подошёл к автомату, разогревающему готовую еду, и попробовал его включить. Сенсор не срабатывал, Адам со злостью стукнул по пластиковому ящику кулаком, подвернул палец, зашипел от боли. Автомат моргнул, и выдал совсем не то, что просили, вместо пиццы на тарелке лежал сэндвич, но Сикорский слишком устал, чтобы бороться ещё и с этим, он запихал еду в рот, запил газировкой, насыпал в большую миску кукурузные чипсы и уселся на диван перед телевизором. Но ничего посмотреть не успел, голова его склонилась на грудь, и мужчина засопел.
Дверца в кладовку отворилась, Пельтцер вылез, стряхивая с себя пыль. Работая преподавателем химии, можно создавать не только взрывчатку, но и снотворные препараты, исходные материалы почти одни и те же, только эффект разный. Сикорский должен был проспать часов пятьдесят, Пельтцер достал из ящика комода униформу, понюхал, брезгливо скривился, отправил одежду в стирку, и завалился спать тут же, на хозяйской кровати, Адам выходил на работу в начале второй трети. Комм тихо загудел, Майк было подумал, что наниматель решил исправиться и прислал подсказку, но нет, сообщение было из университета — декан требовал, чтобы Пельтцер перестал валять дурака и появился хотя бы в четверг, на заседании кафедры.
Утром в понедельник преподаватель химии и истории проснулся бодрым и свежим, хозяин комнаты всё так же сидел на диване, под штанами расплывалось мокрое пятно. Майк аккуратно обошёл диван с Сикорским, вытащил из сушилки униформу, переоделся, взял набор инструментов, и отправился в порт.
— Как, говоришь, тебя зовут? — бригадир засунул карточку техника в считыватель. — Чёрт, не срабатывает. Ладно, напомни потом, чтобы я тебе часы этого бездельника переписал. Начни с северного причала, Сюзи вчера поменяла часть накопителей, но контроллеры у панелей барахлят, подзарядка идёт медленно, найди, в чём дело.
Пельтцер кивнул, где находится северный причал, он нашёл на карте, а аппаратную через схему порта. В апартаментах, где он жил, электричество подавалось через розетки, и такие же вот парни, как Адам Сикорский, что-то там меняли и проверяли, но в горнорудной компании ему приходилось кое-какое оборудование настраивать. Он запрыгнул в тележку, перевозящую рабочих, и через несколько минут обсуждал с ними низкую зарплату и дурацкий график. Никто не поинтересовался, что незнакомый человек делает в технической зоне, униформа ничем не выделалась, а дураков, чтобы делали за других работу просто так, из любви к искусству, здешние работяги не встречали никогда.
С контроллерами пришлось повозиться, здесь, в Ньюпорте, их не просто вытаскивали из посадочных мест, чтобы вставить новые, и отправляли на утилизацию, а составляли дефектные ведомости, Пельтцер напрягся и изобразил нечто правдоподобное, интуитивно заполняя нужные формуляры. До катапульты Майк добрался почти к концу рабочей смены, обслуживания она не требовала, но зато он уверился, что ним никто не следил.
Несмотря на хвалёные меры безопасности, батареи отлично взрывались, если приложить строго направленный импульс в нужном месте — например, выстрелить. К тому же в катапульте находился снаряд, распыляющий чей-то прах, который для эффекта снаряжали взрывчатым веществом, всего-то десять граммов, этого хватало, чтобы тонкостенная колба разлетелась на мелкие кусочки. Мужчина дождался, когда очередной покойник отправится в воздух, а провожающие — займутся своими делами, для виду покопался в панели управления, проверил тестером контакты, и просунул между шарнирами кусок низкомолекулярной взрывчатки. За оставшееся она должна была покрыть тонким слоем движущиеся элементы, а детонатор, прилепленный к контактам батареи — в нужный момент её активировать. Теперь, если катапульта взорвётся, никто не подумает, что её специально заминировали, спишут всё на батарею и снаряд. И на выстрел, который их повредит.
На сигнальной мачте тоже стояли накопители, которые следовало проверить. Мачта возвышалась на семьдесят метров, с её вершины площадка с похоронной катапультой была как на ладони, Майк спрятал в техническом отсеке два дрона с взрывчаткой, прикрепил к металлической конструкции арбалет, который он нашёл в сумке Тинг Чэнь, на оружии остались её отпечатки и частички кожи. К арбалету пришлось докупить прицел, автоспуск и небольшие дротики, с палец длиной, к ним он тоже приделал наконечники с крохотным зарядом, неспособным кого-то серьёзно ранить, у Пельтцера не было цели уничтожить как можно больше людей. Он собирался убить только одного, точнее одну. Первый дротик должен был попасть в шарнир, соединяющий катапульту с подставкой, а остальные — куда придётся, автоприцел перед выстрелом замерял скорость и направление ветра, но всё равно, точность была невысокой.
Второе место он оборудовал на контейнерной площадке, в полукилометре от места похорон. Пусковая установка для фейерверков, купленная в обычном магазине, заняла место под рабочей кабиной башенного крана, её пришлось немного доработать, чтобы увеличить дальность. В суматохе никто не будет разбираться, что летит в сторону толпы — настоящие ракеты, или имитация, мелкие ранения добавят паники, охрана собьётся с ног, пытаясь не допустить давки, мало кто будет обращать внимания на посторонних, а когда Лемански обнаружат мёртвой, он, Пельтцер, будет уже далеко отсюда.
В трёх километрах от него, в небольшой гостинице на улице Ремарка, Фил Родригес и Анджей Смолски вышли из номеров на последнем, третьем этаже, и спустились в бар. Анджей приехал сюда по заданию редакции, Фил — взяв отпуск. Агент не знал, что они ищут, он доверял своему чутью, если Фран стреляла в свою мать, на похоронах он это поймёт. Сотрудника Бюро и репортёра «Фундо Политико» объединяла бурная молодость и страсть к персиковому бренди, а ещё возможность вспомнить первое за стаканчиком второго.
— И что ты собираешься делать? — спросил Анджей, — посмотришь ей в глаза и спросишь, не она ли прикончила половину магов этого острова?
— Примерно так, — кивнул Фил, бросил в рот горсть фисташек, задвигал челюстями, — просто помаячу неподалёку, она занервничает, поймёт, что от неё не отстанут, и обязательно себя выдаст. Пока что она слишком осторожна, ночует в гостиницах, ездит на арендованном мотоцикле, но помяни моё слово, когда эта пигалица почует опасность, обязательно приведёт нас к своему дому, а там мы найдём доказательства. Ты получишь свой репортаж, а я смогу спокойно уйти на пенсию, не мучаясь мыслями, что всякая нечисть свободно разгуливает по Параизу, смеясь мне, Анджей, мне, ветерану Бюро специальных операций прямо в лицо. Ты бы видел её адвоката, такой лощёный, словно из мафии, у него портфель стоит дороже моей машины, за ней точно что-то есть. А ещё помнишь, парнишка у вас работал в «Политико», из эсперов.
— Веласкес? — Смолски зачерпнул ложечкой мороженое, опустил кусочек прямо в бренди, отхлебнул из стакана, глотая ледяную массу вместе с выпивкой.
— Он самый. Это Веласкес охранял Симонс, он тоже наверняка будет тут, а где этот парень, там неприятности. Он и Лемански повязаны, помяни моё слово. В прошлый раз мы чуть было его не сцапали, но гадёныш скользкий, как электрический угорь, и такой же опасный, чуть что, шарахнет током, то есть молнией, или чем там эти мутанты бьют.
— Полегче, — Анджей втянул слишком большой кусок мороженного, зубы заныли от холода, — маги такие же люди, как мы.
— Ага, рассказывай, если бы ты повидал такое, что мне довелось, ты бы так не говорил, — хмыкнул Родригес. — Ладно, давай ещё по две, и спать.
Приглашение на церемонию похорон Павлу прислал Коллинз, когда молодой человек выезжал из города. Он не скрывал, что его заставили это сделать.
— Наш маркетинговый департамент посчитал, что ты должен отдать дань памяти погибшему на задании репортёру, — мрачно сказал редактор «Ньюс», — не знаю, что там за игры они устраивают, ты всегда можешь отказаться. Кстати, Перейра снялся с выборов, пошли слухи, что это для него устроили взрыв, чтобы Симонс не раскопала ничего о его прошлом, всплыл запрос, который она отправила из полицейского управления, так что Перейре конец.
— А я тут при чём?
— Ходили слухи, что Перейра — человек Фальков, а бывший мэр Гомеш был женат на племяннице братьев Гальяцци, если одна семья выхватывает власть в столице из рук другой, жди беды. Ты ведь как-то был связан с братьями?
— С чего ты взял? — натурально удивился Веласкес.
— У Терезы на тебя целый чемодан компромата, как раньше говорили, — рассмеялся Коллинз, — что там правда, а что выдумки, не разберёшь, но теперь всё это лежит у меня, вместе с тремя или четырьмя тысячами таких же чемоданов, наша покойница чуть ли не на каждого жителя Сегунды что-то собирала. Имей ввиду, Пол, я просто так от тебя не отстану, и если ты ещё раз устроишь такое же шоу, как на площади Сервантеса, говорить будешь только со мной, к чёрту «Таймс» и «Миррор». Договорились?
Павел клятвенно пообещал, получил метку приглашения, судя по порядковому номеру, там должно было быть не меньше трёх сотен человек. Если вдруг Нора Суарес решит его там прикончить, ей придётся туго — помимо свидетелей и бестолковой охраны, будет ещё и полиция, а в её присутствии убийцы обычно ведут себя скромно, да и сам молодой человек будет настороже, так что насчёт мероприятия он не беспокоился.
Апартаменты на улице Фейхтвангера пустовали — Геллер и Лив Борхес отдыхали на белом песке восточных пляжей, Павел проверил записи с жучков в доме Франчески Данте. Тот, что он специально оставил в кабинете адвоката, обнаружили практически сразу, его подсоединили к линии секретаря, и вставили несколько смонтированных разговоров, незначительных, просто чтобы проверить реакцию Веласкеса. Флек встроился в общую сеть, но тоже ничего важного не передал, Борис Данте не связывался с сестрой, а она не знала, где он находится.