— Он умер, — напомнил Павел, — они сказали, что иначе он бы сошёл с ума. Может быть, не хотел навредить.
— Эти люди, которые тебе рассказали про Маркуса, кто они и зачем это сделали? — Нина усилием воли успокоилась, женщина привыкла жить в условиях постоянного стресса, и научилась сохранять рассудительность в любой ситуации.
— Одна организация, состоящая из магов.
— Зачем им Триш?
— Они не знают про имплант, но уверены, что она — эспер.
— Чушь. Так не бывает, и ты прекрасно это знаешь.
— Эти люди так не считают.
— Ты им веришь?
— Нет. Не потому, что они лгут, а потому, что говорят не всю правду, у них есть собственный интерес, Нина, и не думаю, что он совпадёт с тем, что ты хочешь.
— Они про меня знают?
— Не знают, иначе бы не искали.
— Делай, что нужно, ты ведь знаешь, я доверю свою жизнь и жизнь дочки только двум людям — Падди и тебе. Точнее, наоборот, тебе и Падди.
— Нина, у меня пока нет решения, — Павел грустно улыбнулся. — Если Триш — действительно эспер, то через какое-то время ей понадобится помощь, хотя бы для того, чтобы скрывать это. Если нормальный ребёнок, отлично. Я не смогу что-то изменить, но могу проверить, кто она на самом деле. Скоро рассвет, ты ведь не возражаешь, если мы с Триш рано утром прогуляемся, прошвырнёмся по окрестностям? А потом я отправлюсь на похороны.
— Мы прогуляемся все вместе, — Нина поднялась с кресла, — прямо сейчас.
Девочка спала, и только что-то пробормотала во сне, когда Веласкес взял её на руки, Нина шла рядом, словно готовясь подхватить ребёнка в любой момент. Мощный внедорожник вынес их за ворота мимо поста охраны, Павел перевёл его на ручное управление, проверил, нет ли следящих устройств.
— Это мой личный автомобиль, я сама решаю, нужно ли за мной наблюдать, — раздражённо сказала женщина. — Куда мы едем?
— Нам нужны джунгли, — молодой человек что-то высматривал на обочине, потом свернул в самую гущу леса, — здесь, наверное.
Нина огляделась — они остановились в тридцати метрах от дороги на небольшой поляне среди зарослей бразильского дуба, в таких местах обычно предпочитали селиться гигантские пауки и капибары. Веласкес похлопал её по руке, женщина моргнула, и потеряла сознание. Молодой человек вытащил Триш, поставил на ноги, потрепал по щеке.
— Эй, — сказал он, — сейчас я тебя кое с кем познакомлю. Со своим другом.
— А что с мамой? — девочка зевнула, потёрла кулачками глаза, — почему она спит?
— Потому что ещё ночь.
— Меня заставляют спать, а я не люблю, ночью происходит всё самое интересное. Кто твой друг?
На поляну вышла огромная чёрная кошка.
— Вот он, — сказал Павел, — познакомься, его зовут Люцифер.
— Какой красивый. Его можно погладить? — шёпотом спросила Триш.
— Не знаю. Лучше спросить у него.
Девочка подошла к ягуару, его голова была на уровне её уха.
— Здравствуй, Люцифер, — сказала она, — можно, я тебя поглажу?
Ягуар зевнул, потёрся щекой об ухо Триш, подставил голову, она несмело прикоснулась к чёрному лбу. Там, где кончики пальцев касались шерсти, загорались голубые искорки.
Охранник, отставной рейнджер, проводил внедорожник взглядом, подождал несколько минут, вытащил комм, выбрал голосовой анонимный вызов.
— Сержант Доминго, сэр, — сказал он, — из поместья Фернандесов. Она уехала вместе с Триш и Веласкесом.
— Куда они направились? — спросил собеседник.
— Не знаю, маячок не активен. Но машина не выехала за дальний периметр, двигатель только что выключили, они где-то недалеко, километрах в пяти.
— Веласкес был один?
— Да, сэр, — ответил бывший сержант, — он приехал, когда моя смена ещё не началась. Мне проследить за ними?
— Нет, не нужно. Спасибо, что сообщил, когда вернутся, постарайся разузнать, что сможешь.
— Сделаю, — Доминго осклабился, — будьте уверены, сэр. Пройду и осмотрю каждую травинку.
Высокий подтянутый мужчина с крючковатым носом и пепельными волосами, забранными сзади в хвост, Жерар Гаусс, покачивал в руке клюшку-вэйдж и примеривался, как лучше выбить мяч из песчаного бункера. Сигнал застал его внезапно, мужчина тем не менее сначала сделал удар, полюбовался белым шариком, почти докатившимся до следующей лунки, и только потом опустил визор на правый глаз.
Среди десятков тысяч неярких точек, каждая из которых обозначала эспера на карте Параизу, то там, то тут возникали всполохи — это маги снимали и надевали браслеты, пики возмущения поля не превышали двух сотых. Возле Тампы происходило что-то необычное, всплеск ушёл за две десятых, и начал медленно расти. Еще за двадцать секунд поле достигло единицы, и стабилизировалось, всё это время Жерар пытался найти эпицентр, круг сужался, пока не оказался возле небольшого городка Лацио. Это означало, что маг, пропускающий через себя энергию, с вероятностью более пятидесяти процентов находится внутри области диаметром в десять километров. Ровно через две минуты и двенадцать секунд возмущение исчезло без следа.
— Да, конечно, я видел, — ответил маг на пришедший вызов, — точно не накопленный дефект и не разлом, а что-то другое, обрати внимание на абсолютно ровную линию и моментальный обрыв. Какой-то неучтённый эспер, который скрывался где-то лет сорок, научился пропускать через себя энергию поля плавно и без выбросов, а потом так же резко перекрывать. В круге — сорок семь магов, все с блокираторами, они и близко такое не могут, разве что это кто-то из наших, но я это отсюда не увижу.
— Вот именно, — Мойра Хоук покачала головой, взъерошила короткие чёрные волосы, — зато я знаю, где кто находится, не уверена только насчёт восемнадцати, но это не их почерк. Постарайся выяснить, что именно произошло, не поручай никому, езжай сам и всё проверь. Лео наверняка поручит тебе то же самое, но я должна знать первой.
Глава 15
Глава 15.
9 января, понедельник.
— Тебе велели, чтобы Веласкес был тут, — коротышка в классическом костюме в полоску и чёрных лакированных туфлях резко ударил Дюка Коллинза под дых.
Редактор судорожно пытался вздохнуть, но спазм мышц не давал диафрагме двигаться. Второй гость сидел в гостиничном кресле, лениво зевая.
— Я ему сказал, — наконец смог выдавить из себя мужчина. — Он обещал приехать.
— Он приехал, а потом пропал, — сказал второй гость, на нём был потрёпанный пиджак с чуть оттянутыми локтями, но в этой паре именно он был главным, — ты ведь его не предупредил, правда?
— Нет, — Коллинз дотронулся до губы, поморщился от боли, на пальцах осталась кровь, — у вас ведь есть запись разговора. Он ничего не заподозрил.
— Нам платят, чтобы мы решали проблемы, — второй достал сигару, обрезал кончик, с удовольствием раскурил, — быстро и эффективно. Мелкий эспер должен быть здесь, мы следили за ним от столицы до Ньюпорта, и последнее место, где его видели — это офис его агентства. Последний звонок — тебе. О чём вы говорили?
Павел действительно звонил Коллинзу некоторое время назад, но редактор не стал отвечать, побоялся сказать что-нибудь лишнее.
— Ни о чём, — проговорил он, и получил ещё один удар под дых, теперь уже ногой.
Второй гость терпеливо ждал, пока судорожно бьющееся на полу тело сможет снова говорить.
— Я думаю, ты его предупредил. Если мы сегодня днём не закончим с парнем, завтра мы примемся за тебя по-настоящему, — ухмыльнулся он, — хорошо понял? Постарайся его найти, и приглядывай, чтобы не сбежал раньше времени.
— Да, конечно, — Коллинз закивал головой, — я всё сделаю, всё исправлю, обещаю.
Гости ушли, он полежал ещё немного на полу, потом доковылял до шкафа, вытащил чемодан, а из него — походную аптечку. Обезболивающее вспрыснулось в кровь, голова прояснилась.
Редактор приехал в Ньюпорт на траурную церемонию по Терезе Симонс, и заселился в отель вместе с остальными приглашёнными из «Ньюс». Коллинз не любил похороны, они напоминали ему о том, что всё, что он делает, когда-нибудь для него лично ничего не будет значить — ни плохие поступки, ни хорошие не помогут ему, когда придёт время исчезнуть насовсем, личность распадётся, его самого не станет, а весь накопленный багаж впечатлений, ощущений и прочего оправится на свалку. Все эти церемонии хороши для живых, мёртвым они ни к чему, нельзя произвести впечатление на того, кого не существует. Пример Терезы был удручающим, ещё несколько дней назад она ходила по редакции, как королева, а теперь всё, чего репортёр достигла, поместилось в небольшой контейнер, который запустят над океаном, в облачко праха, унесённого ветром. Наверное, уже без него.
То, что случилось сегодня, Дюк и в страшном сне не мог представить. В департаменте маркетинга его просили пригласить Веласкеса, и он сделал это, не подозревая, что действует в чьих-то незаконных интересах, а теперь эти двое пытались что-то ему диктовать, словно он мелкая сучка в уличной шайке. «Ньюс» катились под откос, раньше, при Игнасио Ортега, ни бандиты, ни представители Фальков, что часто бывало одним и тем же, не осмеливались вмешиваться в дела редакции и угрожать её работникам. Одно дело поддерживать корпоративные интересы, а другое — плясать под чью-то дудку, грань между этими двумя понятиями Коллинз проводил очень чётко. Сегодня его бьют те, кто должен охранять, что будет завтра?
Он бросил последний взгляд на чемодан, переоделся в спортивный костюм, напялил кроссовки, и побежал в сторону порта. Возможно, его просто припугнули, и отстали, но существовала вероятность того, что за Коллинзом кто-то следил, поэтому он не стал давать им повода что-то заподозрить. Пробежка длилась двадцать минут, редактор забежал в гостиницу через второй вход, со стороны гаража, прошёл на подземный этаж, и сел в арендованный пикап. На автопилоте автомобиль отправился к ближайшему супермаркету, в кузов загрузили кресло и письменный стол, а потом пикап не торопясь поехал в сторону автострады. Уже там, в потоке машин, Коллинз вылез из-под сиденья, ввёл новый адрес, пикап ехал в Хайчен. Комм валялся в номере гостиницы, и если кто-то и пытался с редактором связаться, сделать они этого пока что не могли.