В Хайчене мужчина пересел на мотоцикл, и через два часа пересёк реку Агуа, въехав на территорию Северного протектората. В ближайшем городке он подтвердил личность, восстановил доступ к данным, купил новый аппарат, перевёл все деньги в «Северный банк», продал свои акции «Ньюс», направил заявление в департамент по кадрам и отказался от апартаментов в Верхней столице. Через три минуты с ним попыталась связаться Мишель Ортега, Коллинз не стал отвечать, с прежней редакцией он покончил. Редакции «Северная звезда» требовался ночной выпускающий, а ему, похоже, новая работа. Оставалось ещё одно дело, точнее, долг, мужчина нашёл контакт Веласкеса, попытался его вызвать, а потом, когда не вышло, послал сообщение, прикрепив копию видео со своей лицензированной камеры. Лицензия принадлежала «Ньюс», так что он позаботился, скопировал не только видео, но и метку, под которой запись лежала на правительственном сервере. Пусть попробуют удалить, или выкатить претензии, его юристы вцепятся в редакцию не хуже выдры.
Давид Сигел работал в службе безопасности «Айзенштайн» больше десяти лет, один из корпоратов, Саймон Бредфорд, вытащил его из уличной банды и наставил на путь истинный. Пока был жив шеф Варгас, Сигела задвигали на третьестепенные роли, связанные с мелкими разборками и подручными из уличной шпаны, но со смертью прежнего начальника карьерный эскалатор пришёл в движение, кое-какие персоны, оказавшиеся не на той стороне, вылетели вон, а другие чуть поднялись. В том числе и Бредфорд, новый второй помощник нового главы службы безопасности. Сигел стал одним из тех, кто отвечает за локальные силовые операции, не пешкой, а почти конём. Или, как оказалось, ослом.
На экране двое его людей покидали гостиницу, где разместились работники «Ньюс», приехавшие на похороны Терезы Симонс, через несколько минут из неё выбежал третий выпускающий редактор Коллинз, камера крупно показала ссадину на его губе, а ещё через полчаса Коллинз пропал. Скорее всего, он сбежал в одном из автомобилей, три фургона и пикап седана выехали из гаража гостиницы почти одновременно. Плохо, что его люди действовали в рамках его же указаний — надавить на Коллинза, заставить Павла Веласкеса появиться в Ньюпорте, а потом и на похоронах. Давид пустил слух, что за голову парня назначена награда, Веласкес должен был об этом узнать там же, в порту. Ему бы объяснили, что он должен сделать, если хочет остаться в живых, припугнули хорошенько, а потом позволили бы исправиться, взяли под защиту. Сперва он подключил связи в «Ньюс», там намекнули приятелю Веласкеса, редактору Коллинзу, что парнишке хорошо бы поприсутствовать на церемонии в честь бывшей подопечной, только Павел куда-то исчез. Подчинённые, которым он доверял и знал ещё по улице, перестарались, они должны были всего лишь подстегнуть объект, заставить понервничать, а не лезть к Коллинзу с угрозами.
. Ещё хуже, что он, Сигел, узнал об этом шесть часов спустя, когда Коллинз уже был вне пределов досягаемости, демонстративно уволился из «Ньюс», и не стал разговаривать с Мишель Ортегой. Сигел хоть и не был самым умным и сообразительным работником службы безопасности, но представлял, что произойдёт дальше, он догадывался, что Нора Суарес уже отдала приказ Бредфорду, тот — своим псам, и никакие прежние связи и знакомства его, Сигела, не спасут. У мужчины не было жены и детей, значит, вредить будут только ему, долго и мучительно. Давид вылез из-за стола, на лифте поднялся на крышу, подошёл к парапету, вдохнул прохладный морской воздух, насыщенный влагой и свежестью. Потом проверил, отключены ли ловители, разбежался, и прыгнул, стараясь отлететь от здания как можно дальше, чтобы не попасть в страховочную сеть. Он успел — когда тело летело мимо седьмого этажа, на крышу выбежали трое. Один из них залез на бортик, посмотрел вниз.
— Готов, — сказал он, — надо доложить. Аккуратно упал, поганец, прямо на разделительную полосу.
Для Норы смерть Сигела ничего не решала. Троица, посланная за ним, должна была придержать Давида до её приезда, то, что мужчина выбросился с крыши, было его личным и слегка поспешным решением.
— Ублюдок, — женщина думала о нём с долей зависти, сама она на такую роскошь, как самоубийство, не рассчитывала.
Сигел подчинялся Бредфорду, а тот в последнее время не скрывал, что получает приказы лично от Генри Фалька, видимо, Норе готовили замену. По сути, провал операции «Веласкес» лежал теперь на помощнике, только крайней, и в этом Суарес была уверена, окажется она сама. Нора откинулась на сиденье автомобиля, приказала изменить маршрут — возвращаться в Гринвуд не имело смысла, машина развернулась и поехала обратно, в Ньюпорт. Предстоял неприятный разговор с Мишель, возможно, сегодня у «Ньюс» будет новый президент, или у службы безопасности «Айзенштайн» — новый глава.
Следовало бы отозвать тех, кто избил Коллинза, Суарес потянулась было к комму, но в последний момент передумала, если у них получится надавить на Веласкеса, отлично, нет, двумя идиотами станет меньше. А вот судьба молодого человека её волновала, в «Ньюс» он сказал, что ничего не знает о судьбе её дочери, но Нора была уверена — Веласкес соврал. Филипа наверняка жива, и он её найдёт, лучше рано, чем поздно.
— Гляди, Багси, это ж наш клиент, — коротышка пихнул своего приятеля локтем в бок.
Гангстеры проспали в машине до утра, потом поднялись в апартаменты Веласкеса, и обнаружили, что там никого нет — тепловизор показывал абсолютно пустое помещение, только бытовые приборы выделялись на экране. Консьержка, с вечера занявшая место внизу, оказалась злобной старой грымзой, и выяснить у неё ничего не удалось, кроме того, где находится сенсор вызова полиции, поэтому коротышка и его приятель ушли не солоно хлебавши, и отправились в гостиницу к Коллинзу. Там коротышка хорошенько оторвался, избив редактора, начальство словно о них забыло, никаких новых приказов эти двое не получили, и вернулись на прежнее место неподалёку от дома Веласкеса. У обоих было паршивое настроение, коротышке жал новый костюм, а туфли натёрли ноги, у помятого осталась последняя сигара. Взяв кофе и пончики. они расположились так, чтобы видеть подъезд. В арсенале уличных банд было полно устройств для слежки, но эти двое считали, что теперь они в мафии, и важная новая работа требует соответствующего антуража и манер, таких, как их показывали в фильмах со Старой Земли. Они даже клички себе взяли оттуда, Багси и Микки.
— Откуда у этого прыща такой байк? — Багси выплюнул кончик сигары, поднёс старомодную зажигалку.
— Чур, будет мой, — осклабился Микки.
Транспорт на Параизу угоняли редко, во-первых, обычные модели стоили дёшево, во-вторых, всегда можно было взять то, что нужно, в аренду, и в-третьих, угонщика поймали бы в тот же день — вывезти машину или мотоцикл с острова было некуда, а камеры стояли на всех магистралях. Правда, только если об угоне заявят, а мёртвые, как известно, мало пекутся о своём имуществе.
— Ты поаккуратнее, — посоветовал потрёпанный, наблюдая за тем, как Павел слезает с байка и заходит в подъезд, — велено только припугнуть, мокрое дело он не заказывал.
— Всегда что-то может пойти не так, — философски ответил коротышка, дотрагиваясь до двери, — пошли, пока тёпленький, может разговорчивее будет.
Створки раздвинулись, впустив бандитов, на месте консьержа сидел молодой парень, почти подросток, с длинными курчавыми волосами, при виде гостей он вздрогнул.
— Эй, шкет, — сказал потрёпанный, — мы к приятелю пришли, он тут на последнем этаже живёт, но это сюрприз. Давно не виделись, вот бы на его рожу поглядеть, как дверь откроет, а мы там. Сечёшь?
— Так вам нужен сеньор Веласкес? — парень чуть побледнел, перелистнул что-то на экране, — только что приехал, но ничего не передавал, типа, чтобы никого не пускать. Только сами знаете порядок, придётся предупредить.
— Если здоровья навалом, предупреди, — коротышка нахмурился, сжал кулаки, — сказали же тебе, сюрприз, или ты всё испортить хочешь?
— Нет, — парнишка замотал головой, — конечно, нет.
Павел устал, он чувствовал, что всё идёт не так, как надо. Пришлось сказать Нине, что с Триш всё в порядке, и что никаких признаков особых способностей у девочки нет. Люцифер убежал до того, как женщина очнулась, к тому же она очень хотела верить, что воспитывает обычного ребёнка, убедить её в этом труда не составило. Гораздо труднее было убедить Триш, что она гладила по голове не настоящего ягуара, а оцелота-переростка. Девочка так матери и сказала, но видно было, что она огорчилась, и очень хотела верить, что Павел ошибся, и это была именно чёрная пантера. Наверняка Триш расскажет об этом в школе, но ей никто не поверит — мало ли что дети выдумают, чтобы выделяться из толпы сверстников. Он попытался подправить память девочки, но ничего не вышло, как не получилось бы с любым другим эспером, значит, Лео Шварц, возможно, был прав, и Нина Фернандес воспитывала седьмой образец загадочного Маркуса.
Накопленная Триш энергия ушла, словно приоткрыли вентиль и спустили давление, на время девочка превратилась в простого человека с имплантом. На сколько именно, Павел не знал, не хватало и знаний, и опыта, значит, через месяц сеанс придётся повторить. Ягуар был бы не против, наоборот, ему даже понравилось. Молодому человеку — нет, все эти эксперименты могли навредить и девочке, и ему самому, и многим другим людям. Павел начал загибать пальцы, подсчитывая, сколько проблем накопилось помимо Триш. Тут были и Фальки, и Розмари, и рыжая Фран Лемански. Предстояло решить, что делать дальше.
До улицы Фейхтвангера он добрался к самому началу второй трети, чёрный микроавтобус стоял на другом месте, но с теми же наблюдателями, Павел зашёл в холл, за столом сидел Адольфо, внук консьержки. Стервозную бабулю давно уже следовало заменить системой безопасности, но совет квартала в очередной раз продлил запрет на камеры в общественных местах. Адольфо вечерами играл в группе в барах, а утром здесь иногда подрабатывал.