— Пожар, все на выход.
Голос, усиленный ретрансляторами, разнёсся над площадкой. Это подействовало, ближние ряды бросились в сторону порта, освобождая место тем, кто находился ближе к катапульте, так что хоть со стороны толпа выглядела неорганизованной, но она не была плотной. Сбивали с ног только тех, кто решил не бежать прочь, а наоборот, прорваться поближе к месту взрыва и всё рассмотреть, таких было достаточно, учитывая профессию большинства приглашённых, мощный поток смёл их, словно кегли. Дрон передал картинку — на крыше контейнерного блока стояла пусковая установка для фейерверков, но Настя и сама видела, что ракеты не долетали до людей, и взрывались где-то за пределами огороженной территории. Мимо неё пробежали почти полторы сотни людей, значит, площадка быстро пустела, возле катапульты валялись несколько тел, к ним Волкова отправила медиков. Она было решила, что кто-то хотел просто сорвать церемонию, но тут раздались выстрелы. Одиночные, пять, может быть шесть.
Пельтцер никогда не устраивал массовые беспорядки, но достаточно насмотрелся на них в фильмах и сериалах. Там всё происходило практически так же, как получилось сейчас — стоило дать толпе повод для паники, и она становилась неуправляемой. Правда, полицейские быстро сориентировались, открыли проходы, но это как раз было Майку на руку, на него никто внимания не обращал. Мужчина достал из сумки белую рубашку с бейджем больницы Пастера и чемоданчик скорой помощи, от стоящей неподалёку машины с красным крестом в сторону площадки бежали несколько человек, одетых так же, как он. Пельтцер отсчитал нужное время, и сжал в руке пульт, который приводил в действие детонаторы зарядов-шариков, раздались хлопки, похожие на выстрелы. Если бы он знал, что всё так обернётся, то сделал бы заряды помощнее.
До выхода оставалось буквально несколько шагов, большая часть людей уже покинула площадку, двое парней в белых рубахах только что отобрали Шульца у Фран, и понесли куда-то, помятый мужчина колебался, но в конце концов бросился за приятелем. Девушка двинулась в сторону полицейских, но почувствовала, как что-то ударило в спину, она споткнулась, и упала. В глазах потемнело, Фран не чувствовала ног. Зато она почувствовала, как кто-то поднял её, и понёс, с трудом повернула голову. Спасителем оказался Пельтцер, он почему-то был одет в рубаху парамедика. Всё это казалось подозрительным, Фран попыталась вырваться.
— Не дёргайся, — голос у преподавателя истории был совсем не доброжелательным, — а то прикончу прямо тут.
Девушка расслабилась, лихорадочно думая, что предпринять, Пельтцер внезапно остановился, разжал руки, и она упала на бетон.
Фил услышал и увидел взрыв, когда пытался стереть с щеки следы пончика с клубничным джемом. Салфетки скатывались, пришлось намочить их в персиковом бренди, отчего щека стала ещё более липкой.
— Что происходит? — он связался с операторами, но уже и сам всё понял.
Кто-то взорвал катапульту, запустил фейерверки, и теперь несколько приглашённых на похороны вполне могли сами стать причиной таких же церемоний. Террорист, или террористы, посеяли панику, но пока что настоящих жертв видно не было, взрыв такой мощности мог разве что серьёзно ранить, и значит, его использовали как отвлекающий фактор. Что-то ещё должно было произойти.
— Объект восемь ведёт себя странно, — оператор передал картинку, на которой профессор Пельтцер переодевался в парамедика. — Связываю с полицией.
Родригес уже выскочил из бара, и бежал в сторону похоронной площадки, тяжело дыша и пытаясь не споткнуться, с физической формой в последние годы у него были проблемы. На бегу он связался со старшим офицером, сержантом Волковой, и в двух словах обрисовал ситуацию. На удивление, сержант оказалась вменяемой и даже лишних вопросов не задавала, Фил был уверен, что где-то её видел, только вспомнить не мог. До Пельтцера оставалось метров четыреста, когда раздались хлопки, похожие на выстрелы, и среди толпы послышались вскрики. Могло показаться, что кто-то стреляет, но Фил решил, что это скорее всего взрывы, только очень слабые.
— Вижу его.
Сержант Волкова послала Филу изображение с дрона, на нём Пельтцер бежал в сторону катапульты. Агент закашлялся, и поклялся себе, что будет делать зарядку каждое утро, или хотя бы два раза в неделю. И бросит курить. Пельтцер в это время подхватил на руки рыжую Лемански, и потащил куда-то в сторону от основного прохода.
— Взять, — скомандовал Фил.
Волкова не стала переспрашивать, и бросилась за Пельтцером, а агент перешёл на шаг, пытаясь восстановить дыхание.
Настя присела, приклеила аптечку к шее Фран — девушка была без сознания, но ещё жива. В другой руке она держала пистолет, направленный на Пельтцера. Тот потянулся было к поясу, но под взглядом сержанта отдёрнул от кобуры руку.
— Я только хотел помочь, — сказал он.
— Руки.
Майк послушно вытянул обе руки вперёд. Да, он был одет в рубашку парамедика, но любой адвокат отметёт это обстоятельство как несущественное, главное, что он действительно пытался помочь, и ничем никому не навредил. На арбалете найдут ДНК Чэнь, взрывчатку и микрозаряды к нему вообще никак не приплетут, так что Пельтцер почти не волновался. Плохо, что Фран Лемански осталась жива, но день-два, он выйдет из полицейского участка, и доберётся до неё. И тогда уже не станет миндальничать, разрабатывать сложные схемы, просто прикончит эту живучую тварь. Профессор почувствовал, как кисти обхватывают фиксаторы, чуть заискивающе улыбнулся, показывая, что не опасен.
— Я его взяла, — доложила Настя агенту Бюро, — не сопротивляется.
— Буду через минуту, — Фил снова перешёл на трусцу, ему казалось, что он бежит очень быстро.
Волкова вызвала ещё двух офицеров, к Лемански спешили медики, они стояли в стороне от рассеивающейся толпы. Настя подняла руку к виску, чтобы переключить обзор с дронов на стационарные камеры, а потом вызвать дежурных из участка, как вдруг Пельтцер разинул рот в беззвучном крике, и начал падать вперёд, задняя половина его черепа разлетелась ошмётками по бетонному основанию.
— Стреляли максимум со ста метров, — криминалист Бюро вывел на экран схему с Пельтцером посредине, — примерно из этого сектора, со стороны океана.
— А точнее? — нахмурился Фил.
— Не знаю, экспансивный заряд перемолол всё в черепушке, а от затылка с входным отверстием вообще ничего не осталось, но на записях с камер ничего нет, словно пуля из ниоткуда возникла.
— Колебания воздуха?
— В такую жару? Если бы вы разместили камеры и датчики вокруг покойника, тогда я бы ещё попробовал, пуля с отражающим покрытием, частички нашли внутри, такие используют оперативники Бюро, к примеру.
— Раскопай всё, что можешь, — приказал Родригес, и отключился.
Старший агент, которого почти отправили за письменный стол, внезапно почти возглавил расследование — так распорядились директор Зиггерт и его помощник Маккензи. Сам Маккензи прибыл на место через несколько часов, за это время площадку очистили от посторонних, прочесали все окрестности. На удивление оперативно сработала полиция, патрули были расставлены кое-как, но сержанту каким-то чудом удалось их организовать. Нашли арбалет, из которого стреляли в катапульту, и ракетницу, из которой выпустили фейерверки. На раненых обнаружили следы взрывчатого вещества, как утверждал эксперт, сделанного каким-то гением. Этого гения Фил знал — на Пельтцере нашлись те же самые фрагменты, только ему они вреда не причинили, к тому же профессор, как оказалось, преподавал не только историю, но и химию, а когда-то был подрывником. Агент захотел узнать обо всём, что взрывалось за последнюю неделю, так в деле появились Тинг Чэнь и ещё раз — Тереза Симмонс, взрывчатка, найденная на месте преступлений, привязала их к Пельтцеру. Получалось, что профессор убил как минимум троих. Что эту троицу связывало, Фил не стал сам распутывать, он отдал материалы аналитикам — нельзя всё делать самому, иначе не остаётся времени даже на еду и сон.
Вызов к Суркову, третьему советнику Бюро, который формально руководил расследованием, застал старшего агента за очень поздним ужином, Фил получил скупую похвалу и задание найти связь между Пельтцером и старушкой Гименес, начальство решило, что винтовка принадлежала профессору, это выглядело логичнее, чем дочь, стрелявшая в мать. Но Родригес не собирался снимать подозрения с Фран, логика тут была, по его мнению, не при чём. Точнее, она была, только другая. Девушку отвезли в клинику, и пока что врачи не разрешали её допрашивать, но жизнь потенциальной преступницы была вне опасности — взрыв не задел позвоночник, только контузил, и в клинике обещали поставить девушку на ноги в течение трёх дней. Запрос судье вернулся с отказом, адвокат Лемански был хорош, и заранее подал протест. Агент тоже был неплох, и подал новый запрос другому судье, которого знал много лет.
Фил никогда не торопился, в отличие от многих своих коллег, и готов был подождать. В деле появился ещё один персонаж, тот, кто стрелял в Пельтцера, но не стал стрелять в Лемански, пока что он сделал только один ход, и наверняка сделает второй. Подозрения укрепились, когда аналитики вернули материалы с новыми данными. Такую же взрывчатку использовали в прошлом году, когда взорвали Любомирского, гангстера из Майска. Фил и сам бы провёл параллели между покушениями на эсперов и вчерашним делом, департамент сделал это за него. Пельтцер и Фран были одного поля ягодки, а тот, кто разнёс профессору черепушку, скорее всего, стоял над ними, и убрал ненужного исполнителя. Вот только почему он оставил другого — этого Фил понять пока не мог. Но знал, кого надо спросить. Если ещё будет кого спрашивать.
Фран очнулась в небольшой палате. За ширмой кто-то сопел, она села на кровати, свесив босые ноги, ощупала себя. Щека почти зажила под слоем геля, на спине обнаружилась накладка на уровне поясницы, девушка пошевелила пальцами ног — движения были скованными, но уверенными. Голова кружилась, от сгиба локтя к аппарату возле кровати шли две трубочки. Фран потянулась, разминая мышцы, и тут же поняла, что сделала это зря, накатила тошнота, перед глазами замелькали искры.