— У тебя есть три, максимум четыре часа, — послышался голос из-за ширмы.
— Кто вы?
— Я тот, кто не заплатит тебе триста пятьдесят тысяч, — сказал незнакомец, — потому что ты не справилась.
Или незнакомка, голос явно исказили так, чтобы его невозможно было узнать, хотя он больше походил на мужской.
— Не скажу, что я разочарован, — продолжал неведомый собеседник, — хотя мне пришлось многое сделать самому. Например, убить Пельтцера, он ведь почти добрался до тебя. Мне всего лишь хотелось, чтобы ты была готова, Фран Лемански, потому что у тебя есть талант.
— К чему готова? — голос незнакомца звучал размеренно и убаюкивал, девушка с трудом держала глаза открытыми.
— Недавно я бы сказал — убить ещё одного человека. Но ты смалодушничала, подставилась под удар, я не знаю, способна ли ты сделать шаг вперёд. Поэтому денег ты больше не получишь, и заданий тоже, сама решай, как поступить. Я сейчас уйду, на моей кровати ты найдёшь одну интересную запись, посмотри, а потом исчезни — агенты Бюро скоро придут за тобой, новый запрос уже лежит у судьи Иржи Суона, а тот им не откажет. Возле закусочной напротив главного входа стоит мотоцикл, тёмно-синий Элсиг, его не отследить, на твоём складе ждёт небольшой подарок, взамен той вещицы, которую ты оставила у Исабель Гименес, опять же, делай с этим, что захочешь. Теперь ты сама по себе, Фран. Прощай.
Девушка прислушалась, но из-за ширмы больше не доносилось никаких звуков. Возможно, там и человека-то не было, и голос шёл из какого-нибудь динамика. Она отодвинула бежевую створку — на аккуратно заправленной постели лежали планшет и матовая пластина пропуска.
2 января 320 года от Разделения,
Портальный комплекс.
Сержант-техник Ингвар Лемански положил служебный планшет на стол, прикрыл глаза. С лета прошлого года он списывал неисправное оборудование, лежащее на складе, многим экземплярам было по две, даже три сотни лет, старьё наконец-то отправлялось в утиль. Работа Лемански заключалась в двух простых вещах — визуальный осмотр и проверка инвентарной описи, а также уничтожение всех носителей информации, если те вдруг обнаружатся. Только после этого он личной меткой превращал материальные ценности в ненужный хлам, и передавал их подрядчикам. Всё началось с проходческого комбайна, Лемански с детства любил возиться с техникой, а этот агрегат восхищал его простотой и мощью. В комбайне он обнаружил первую пластину с информацией, обычные ежедневные логи, но среди них попадались и переговоры между операторами. Находку сержант, как и полагалось по инструкции, утилизировал, но информацию оставил себе, из любопытства. Сведения устарели практически сразу, как комбайн отправили на склад, поэтому ничего секретного там не было. Пластины попадались примерно в каждой десятой единице техники, в самых неожиданных местах — иногда таких, которые в технической документации не упоминались, и их поиск превратился в своего вида спорт. Когда информации набралось достаточно много, Лемански начал сопоставлять данные, прогонял их несколько раз через аналитические программы, находил нестыковки и пытался их объяснить. У него получалось, с азартом сержант выискивал примеры человеческой невнимательности или неряшливости, исправлял, и с удовольствием любовался на результаты своего труда, которые никому были не нужны.
До прошлой недели, когда из посадочного модуля, сделанного ещё на Старой Земле, он извлёк очередную пластину. Крохотный, в несколько строк, обрывок разговора, и массив логов, которые неожиданно дополнили и раскрыли прежние данные. То, что он нашёл, Лемански показал начальству — лейтенанту Мальцеву, но лейтенант сержанта-техника обругал и запретил заниматься чем-либо, не относящимся к прямым обязанностям. Тогда Лемански решился, он переслал информацию тем, кто стоит выше, в надежде, что на неё обратят внимание. Вчера пришёл ответ, те, кому по положению было положено думать, отказывались это делать, они тоже объяснили всё, что он нашёл, обычным сбоем. Другой бы на его месте, наверное, стал бы протестовать, или полез бы ещё выше, но Лемански остыл, и не собирался бороться с призраками, возможно, он действительно был неправ, потратил столько времени на чепуху.
Смена должна была вот-вот закончиться, а через двадцать часов он сможет отпраздновать свой день рождения. Они с дочкой отправятся на утёс, отличное место, с которого видно всю Нижнюю столицу, и их небольшой дом в предместье, и горы вдали, и наверное, даже океан, если хорошенько приглядеться. Но не раньше начала второй трети, именно тогда Сол заливал лучами долину, он получал свой подарок, а Фран — мороженое. Они прекрасно проводили время вдвоём, он и она, отец и дочь. И, наверное, будут так же отлично ладить ещё много лет.
Сержанту показалось, что возле стены, ещё недавно уставленной техникой, что-то шевельнулось. Освещение на складе иногда мерцало, заставляя тени плясать, камеры и датчики отслеживали любую пылинку, так что непрошенных гостей Лемански не боялся. До того момента, как длинное лезвие вошло в шею между пятым и шестым позвонком и перерубило ему трахею.
Фран прокручивала запись с обезглавленным трупом раз за разом, глотая слёзы, и никак не могла поймать момент, когда затянутая в чёрное фигура появлялась за спиной сержанта. Она возникала словно из ниоткуда, даже не из воздуха, а будто из другого пространства. Чёрный балахон, белые перчатки, длинное узкое лезвие, рукоять без гарды, смазанное движение. Только когда слёзы высохли, девушка просмотрела ещё раз последние двадцать секунд, там, где убийца откинул капюшон, и камера засняла его лицо. Её лицо. Лицо, которое вот уже два или три месяца показывали на всех каналах. Лицо генерала Мойры Хоук.
Девушка завернула планшет в полотенце, взяла пропуск, поднялась с кровати, и осторожно ступая босыми ногами, словно боясь кого-нибудь разбудить, подошла к шкафчику с одеждой. А через несколько минут, беспрепятственно пройдя через пост охраны, уселась на мотоцикл и растворилась в ночи.
— Ты теряешь хватку, — Диана Родригес говорила ровно и спокойно, словно не отчитывала собственного отца, — может, тебе и вправду пора на пенсию?
Фил на этот раз был с ней согласен процентов на девяносто. Да, его настолько увлёк розыск подозреваемых, что он даже не стал проверять, документы, которые остались от Исабель Гименес — очевидно же, раз старушка занималась криминалом, это она никак не записывала. Так что он пропустил арендный договор с Фран Лемански, ещё и потому, что сделка проводилась через двух посредников. Бывший полицейский, Эрик фон Зюдов, оказался внимательнее, и к утру среды получил через судью нужную выписку, а с ней и адрес. Когда сотрудники Бюро появились на складе в джунглях, они обнаружили здание, покинутое в спешке — вещи были разбросаны, в полуоткрытые ворота уже успели залететь птицы и заползти пауки. Саму девушку там не нашли, не было её и в клинике Ньюпорта, рыжая убийца, а Фил был теперь в этом уверен, затерялась на просторах Параизу. Скорее всего, на каком-то запасном транспорте, припрятанном заранее, потому что записанный на Лемански мотоцикл нашёлся на складе, а арендованные байки и автомобили легко отслеживались, если знать, за чем и кем следить. Отстранили старшего агента так же быстро, как и повысили перед этим, теперь у Родригеса был собственный закуток в агентстве с большим столом и удобным креслом. И никакой свободы действий.
— Да, я облажался, — согласился он. — Точно так же, как твои аналитики, и прочая модная шушера, но это с меня вины не снимает. Старею, Ди, тут ничего не поделаешь, может, надо дать дорогу молодым. Что ты там говорила о небольшом домике на берегу моря?
— В джунглях, — поправила его начальник отдела по особо тяжким правонарушениям.
— Цветы выращивать не стану, а вот рыбалка — отличное занятие для старого пердуна. Меня только один вопрос беспокоит, ты уж прости, что напоследок вмешиваюсь. Вдруг неизвестный, который пристрелил Пельтцера, это Павел Веласкес?
— Не неси бред, — сказала Диана неуверенно, — при чём тут он?
— За последние полтора года в самых громких преступлениях он всегда при чём, — напомнил ей старший агент, — например, как тебе такой вариант. Веласкес враждует с Фальками из-за убийства Терезы Симонс, которую он охранял, потому что «Ньюс» принадлежит Генри Фальку, не напрямую, но его корпорация «Айзенштайн» редакцию контролирует. В отчётах полиции Ньюпорта есть кое-что о двух бандитах из Тахо, которые некоторое время провели рядом с домом, который Веласкесу принадлежит, и я вот чую, неспроста они там сидели. Предположим, парень решает сделать свой ход, он каким-то образом выясняет, что Пельтцер почти прикончил мага, как его, Любомирский, кажется? Посылает запрос Службе контроля, прикрывшись своей лицензией детектива. Наверняка у этого мелкого прыща появились доказательства, он их предъявляет профессору, тот соглашается, и устраивает на похоронах шум и тарарам. Фальки опозорены, они не смогли обеспечить охрану своих же людей, репутация падает, но ниточек никаких к Веласкесу не тянется, потому что Пельтцера он убивает. Очень ловко, как год назад, на площади Сервантеса, помнишь? Шесть выстрелов, и все идеальные, но ещё тогда мы задавали себе вопрос, не устранил ли он исполнителя после того, как тот сделал своё дело. Подумай, Ди, парень непрост, от него всего можно ожидать.
Фил. осторожно прикрыл дверь, и танцующим шагом направился в свой закуток, весело насвистывая песенку Эмили Ласкер. Он был точно уверен, что Веласкес тут не при чём, ну разве что самую малость, однако теперь Бюро начнёт под него копать, и наверняка что-то выяснит. Иногда можно участвовать в расследовании, сказав пару слов, заронив тень сомнения, особенно если ты чертовски хороший и очень опытный агент.
Глава 18
Глава 18.
11 января, среда.
Белоснежная яхта с красной полосой вдоль борта еле заметно покачивалась на волнах вблизи торчащей из океана ска