лы. До острова, где Розмари испачкалась в чужих мозгах, было километров двадцать, дрон поднял на вершину мощную камеру, но с такого расстояния и высоты можно было разглядеть только каменную гряду, хотя и во всех подробностях.
— Получилось? — Веласкес сидел в рубке, разглядывая изображение острова на большом экране.
— Почти, — ответил Геллер.
Инженер сидел в собственном рабочем кресле в семи сотнях километров от него, и пытался получить доступ к камере спутника. Точнее, перехватить сигнал, который шёл на Сегунду, и попытаться его раскодировать. Спутник снимал и остров, и океан вокруг, но на нужный участок его владельцы поставили блокировку, и он отображался как серое туманное пятно. Для показа полной картинки нужна была веская причина, например, операция, одобренная лично начальником штаба Сил обороны, или санкция судьи.
— Мы подождём, — Павел деланно зевнул, — нам ведь больше нечем заняться. Прекрасная погода, океан, шикарная женщина на палубе. Эй, ты как там, шикарная женщина?
Обнажённая красотка, лежащая на спине, приподняла очки и показала оттопыренный большой палец. Глаза у неё были разного цвета — один серый, другой голубой.
— Значит, засчитаю этот день за выходной, — решил молодой человек, — раз ты бездельничаешь.
— Между прочим, — Борхес грациозно потянулась, — я тут с раннего утра, а мой рабочий день начинается в час второй трети. Придётся доплатить, босс, и вдвойне. Если вернётесь, конечно. Кстати, кому достанется агентство, если с вами что-то случится?
— Не знаю, не задумывался над этим, — признался Павел. — У меня нет родственников, так что оставлять особо некому. Эф?
— Ничего не выходит, это тебе не линия связи, но если брать другой спутник, там есть кое-что, только в низком разрешении. Подрастёшь метров до десяти, смогу тебя отследить. Катамаран на подходе, будет в нужной точке через час.
— Тогда выдвигаемся, — Павел спустился в трюм.
По документам, которые Геллер добыл в порту, катамаран выходил из Ньюпорта в десять первой трети каждую среду и плыл до острова, где побывала Розмари, со скоростью в двадцать узлов, или тридцать семь километров в час. В портовой декларации владельцы указывали сельскохозяйственную технику и продукты, обратно катамаран привозил личные вещи и фрукты. Наверное, первое время груз досматривали, но уже несколько лет делали это выборочно, раз в полгода.
Павлу и Рози предстояло перехватить судно, пристроиться в след двигателя, и так добраться до нужного места. На подготовку ушло двадцать часов, о том, что произошло на похоронах Терезы Симонс, молодой человек узнал из новостей. Сообщали о пятнадцати пострадавших, в том числе Фран Лемански, но все они были живы и в разной степени здоровы, Павел надеялся, что это отвлечёт Фальков и их службу безопасности от его скромной персоны. Портовая охрана стояла на ушах, пришлось отходить от частного пирса рядом с поместьем Кавендишей, но зато успели загрузить на яхту всё, что могло понадобиться — от усиленных компенсаторов до оружия.
Проследить за катамараном было куда легче, чем за островом, на который он отправлялся, судно шло по кривой линии, огибая крупные островки. Розмари почти полностью экипировалась, и пристёгивала к груди компенсаторы давления, на вопросительный взгляд молодого человека она помотала головой.
— Пока ничего.
С момента последнего приступа прошли почти сутки, Рози потеряла сознание, дыхание стало редким, пульс участился до двухсот, а потом резко замедлился до десяти ударов в минуту. Павел держал её, что называется, на волоске, а потом решился и стянул с девушки браслет. Она пришла в сознание через четверть часа, вполне здоровая и даже отдохнувшая, молодой человек еле успел вернуть ей на кисть блокиратор. Прибора, который бы замерял остаточное накопление поля, у него не было, но Павел чувствовал — у Рози осталось не так много времени.
Веласкес быстро надел гидрокостюм, нацепил на левый висок таблетку комма, пнул ногой обтекаемый кофр с оборудованием.
— Я готов.
Торпедный аппарат выплюнул поочередно двух магов и контейнер, включились двигатели, закреплённые на кофре, Павел и Розмари пристегнулись к нему — мощности хватало, чтобы доставить заблаговременно двух людей к месту встречи с катамараном.
Дневная смена в Обители начиналась в полдень, девушка с короткими зелёными волосами и такого же цвета губами удобно устроилась в кресле, переводя настенные экраны на визоры, побарабанила пальцами по подлокотникам, закинула ноги на столешницу. Камеры показывали, что всё спокойно, но аппаратуру можно обмануть, людей, которые сидят там и смотрят своими глазами — сложнее.
— Первый пост, докладывай.
— Всё по-прежнему.
— Надо говорить — чисто.
— Ты выйди на пляж и погляди, что творится, — посоветовали ей, — тут возле третьего бунгало мусор валяется, бутылки пустые, обёртки, и женские трусы. Не твои, случаем? Док опять пошёл вразнос, так что о чистоте забудь.
— Чёрт, надо вправить ему мозги, — девушка взъерошила волосы, — скажу новому боссу. Второй пост?
— Вроде чисто. Эй, погоди, нет, только что птица на камеру нагадила, скареры опять барахлят. Когда техники появятся?
— Обещали в конце месяца. Не забудь, груз на подходе, через десять минут встречаем.
— Ага, помню. Мики, ты бы видела, что творится Ньюпорте, включи шестой канал «Таймс». Ведущий говорит, могут начаться волнения.
— Меньше волнуйся о всякой фигне и больше думай о работе, — посоветовала девушка, — так, что тут у нас. Ого, второй пост, внимание, особый протокол отменён, стандартный осмотр.
— С чего это? — заволновался второй пост, — опять какие-то учения, только наоборот?
— Это ты у Ани спроси, она дежурила, когда Сорок третья пыталась сбежать. Все записи забрали на экспертизу вместе с Отто, так что, если кто не в курсе, у нас с раннего утра новый босс, временный. Говорят, он из военных, и поставит здесь всё как надо, и мы совсем не против, потому что любим свою работу.
— Сейчас работа придёт и тоже тебя полюбит, — послышался мрачный голос. — Дежурным приготовиться. Это — обычная поставка, значит, действуйте так же, как всегда. А я погляжу, чему вас учили.
— Скажите, а правда, что нас будет теперь гораздо больше? — ничуть не смутилась девушка.
— Даже один боец больше того ноля, который здесь сейчас, — ответил мрачный голос, — как вы только живы до сих пор, загадка.
На острове располагались два поста охраны Первый пост находился в сорока метрах от пляжа с расставленными там бунгало, если бы Розмари взяла не влево, а вправо, то наткнулась бы на пластиковый куб, встроенный в горную гряду. Второй пост находился на противоположной стороне островка, в небольшой бухте с причалом и сторожевой вышкой. Несмотря на громкое название, на каждом посту было всего два охранника, которые сменяли друг друга. Один из четырёх администраторов находился в пультовой, в экстренных ситуациях остальные трое должны были поддержать оперативную группу из трёх человек. Вместе с ней и начальником охраны за безопасность всего, что находилось на острове, отвечало двенадцать человек.
Охранник на втором посту наблюдал, как катамаран подходит к грузовому причалу. Судно двигалось автономно, без экипажа, приборы показывали, что на борту никого нет. Локаторы обследовали пространство вокруг катамарана, и ничего, кроме рыб и подводных змей, не нашли. Из ангара по рельсам выдвинулась платформа, чтобы принять первую партию груза.
Павел и Розмари плыли в бурлящем следе, оставляемом катамараном, почти до самого островка. Когда до берега оставалось полтора километра, они затормозили и улеглись на дно. Дальше оба мага скользили медленно возле самого грунта, за это время судно успело разгрузиться и теперь принимало на борт ящики с вещами и контейнеры с фруктами. Когда до берега оставалось не больше сотни метров, Павел достал из нагрудного кармана флек, подтолкнул его в сторону берега. Шарик растянулся в кляксу, похожую на медузу, в центре образовалось отверстие, пластичный материал то сжимался, то разжимался, создавая водяную струю, и флек быстро заскользил к кромке прибоя. Волной его вытолкнуло на песок, клякса превратилась в змейку, и бодро поползла в сторону гор, передавая двум диверсантам изображение с встроенных камер. Розмари недовольно поморщилась, Веласкес был гражданским лицом, но использовал вещи, которые даже в армии выдавали далеко не всем. Точнее, мало кому. Производство флеков охранялось серьёзнее, чем Портальный комплекс, технология была засекречена, сами они тщательно учитывались, и всё равно, вот такие как Павел умудрялись их где-то доставать.
Вслед за первым флеком отправился второй, он прилип к борту катамарана, прополз вверх по борту, шлёпнулся на палубу, снова превратился в шарик, покатился в сторону кормы, где располагался блок управления. На поверхности шарика вырос тонкий щуп, он проник сквозь щель люка, уткнулся в коммутатор, соединяющий замок со считывателем, второй щуп, служащий антенной, принял сигнал с другого конца Параизу, от Геллера. После этого флек втянул в себя усики, словно теннисный мячик, запрыгал по палубе, и сиганул в воду.
Через несколько минут мужчина на вышке ударил кулаком по корпусу терминала.
— У нас помехи, — заорал он, — что-то с катером.
Рози и Павел терпеливо ждали. Ещё через пять минут из ангара появились трое вооружённых людей в такт-комбинезонах, они запрыгнули на корму катамарана, двое, водя дулами автоматов, прошлись вдоль бортов, а третий, низенький и лысый, опустился возле люка, скрывающего управляющий блок, и ввёл код на сенсорной панели. Люк откинулся, обнажая гладкую поверхность с двумя разъёмами, к которым боец присоединил кабели от собственного терминала.
— Мы во внутренней сети, — обрадовал Павла инженер, — выделил вам канал для переговоров, наблюдаем, но не вмешиваемся, иначе засекут. Но я бы не стал лезть в неисправный блок, если есть вероятность чужого вмешательства. Это точно охрана военного объекта, а не супермаркета?