Ее новые завоевания в Сибири также находились в опасности. Отступая перед монголами и киргиз-кайсаками, давившими их с двух сторон, калмыки и башкиры искали убежища на верхнем течении Иртыша, Ишима и Тобола, где стала твердою ногою в это время Москва. Покоренное, но переносившее очень нетерпимо иго своих новых господ, местное население принимало этих иммигрантов в качестве освободителей, и с 1634 по 1664 год, среди постоянных восстаний, была осаждена Тюмень, Тобольску угрожала осада, в Пустозерске и Мангазее гарнизоны и сборщики ясака (податей) пали жертвами массовых избиений. Гарнизоны были слабы, а в руках осаждающих уже появилось огнестрельное оружие, купленное в Томске.
Между тем к концу этого периода башкиры и калмыки продолжали истреблять друг друга, и Москва, искусно пользуясь этими внутренними раздорами, достигла определенного прогресса в распространении цивилизации. Но в то же время покорители Сибири не переставали расширять захваченные ими границы.
7. Покорение Сибири
При наличии всё тех же незначительных сил, горсточек казаков, разбросанных на огромном пространстве, движение вперед не прерывалось, причем, в двух направлениях – на восток и на север. Оно представляет собою одно из чудес истории и обнаруживает в народе, показавшем себя способным к нему, наличие совершенно своеобразных талантов и удивительной доблести. Начиная с конца царствования Михаила, атаман Колесников отправился из Енисейска для рекогносцировки озера Байкала; он выстроил форт на Ангаре, наложил ясак на бурятов и прибрежных тунгусов и узнал от них, что серебряные и золотые рудники, которые он надеялся открыть в этих областях, находятся… в Китае.
Енисейск был основан лишь в 1619 году. В 1661 году после Якутска (1632 год) был основан Иркутск, и тотчас же отряды русских, идя по берегу Байкала, по течению Витима, Шилки, Селенги и других рек, добрались до Ледовитого океана на север, до Амура на юг и до Охотска на восток. Собственно основание Охотска относится к 1638 году, а оттуда москвитяне достигли уже Колымы. В 1648 году некий Семен Дежнёв, выйдя в море через устье этой реки, был унесен бурею и очутился в Анадырском заливе, т. е. переплыл до Беринга тот пролив, который носит имя этого исследователя.
Открытию Анадыра предшествовало открытие Амура. В 1643 году, получив известие, что серебряные рудники находятся в бассейне Шилки, при устье Уры, воевода Якутска, Петр Головин, направил туда отряд в сто тридцать три человека под начальством Василия Пояркова. Это было славное имя среди других имен. Маленький отряд спустился по Лене, поднялся по Алдану, достиг Зеи по суше, прошел через горы, носящие теперь название Станового хребта (с тех пор уже никто не совершал подобного перехода), и достиг моря, спустившись по реке, думая, что это Шилка, хотя на деле то был Амур.
Семен Иванович Дежнёв – русский путешественник, первый известный мореплаватель, прошедший в 1648 году по Берингову проливу с севера на юг по всей его длине
Поярков провел зиму около устья Амура. Летом этот неустрашимый путешественник дошел по морю до устья Улы, потом по суше до Маи, притока Алдана, и только в 1646 году, после трех лет отсутствия, явился в Якутск, принеся с собою большую добычу из соболей, но потеряв восемьдесят человек, из которых двадцать пять было убито в сражениях с прибрежными жителями Амура, а остальные умерли с голоду. Его спутники, впрочем, жаловались на своего начальника, рассказывая почти невероятные вещи о его жестокости и жадности. По их словам, он даже уничтожил часть провианта с тем, чтобы продавать подороже остаток своему отряду, и постоянно самым варварским образом обращался с туземцами, хотя они и оказывали ему радушный прием.
Это был, вероятно, грубый и жестокий человек, каким и следует быть для предприятий подобного рода, и, считаясь с трудностями, с которыми им приходилось бороться, московское правительство тоже не выказывало себя слишком разборчивым в выборе средств для подобных начальников экспедиций. В инструкциях, данных сибирским воеводам, часто рекомендуется привлекать дарами и милостями самых влиятельных туземцев, а потом их уничтожать. И документы эти даже не были секретными.
Поярков между тем не был совсем дикарем. Грамотный, он оставил после себя описание своего путешествия, написанное на коре или на деревянных дощечках. Сохраняясь до недавнего времени в Якутске, они погибли во время пожара. Еще одна попытка была предпринята в 1648–1650 годах другим смелым путешественником, Ерофеем (Ярко) Хабаровым, шедшим более коротким путем. С несколькими казаками, ста шестьюдесятью волонтерами и тремя пушками он занял Абазин, на Амуре, выдержав при этом против дауров, старых аборигенов этой местности, кровавую битву, стоившую ему двадцати человек. Он думал основаться в этой местности, когда в 1652 году увидел отряд, вооруженный также ружьями и пушками. То были маньчжурские солдаты, посланные одним китайским губернатором! Москва столкнулась с огромною азиатскою империей, сделавшись ее соседкою.
8. Первые столкновения с Китаем
Эта встреча сначала сопровождалась удачей европейцев: их артиллерия многим превосходила азиатскую. Вскоре после этого, однако, когда неожиданные противники предприняли наступательные действия, Хабаров счел за лучшее отступить. По дороге часть его казаков возмутилась и оставила его. Совершенно неизвестно, что сталось с этими дезертирами. С остальным своим отрядом Хабаров поднялся по Амуру до устья Камары и построил там форт, который должен был носить его имя и сделаться впоследствии главною стоянкою русских на большой реке. Разрушенный вскоре китайцами и вновь построенный Онуфрием Степановым, он представлял сначала для московской колонизации довольно непрочный опорный пункт: в 1658 году Степанов был там убит вместе с 270 членами гарнизона, а 227 человек спаслись на одной лодке. К тому времени из Москвы отдано было приказание укрепиться по возможности на Шилке и по верхнему течению Амура, где енисейский воевода, Афанасий Пашков, действительно занялся восстановлением целого ряда мест, оставленных туземцами: Нерчинска, при соединении Нерги и Шилки, Албазина и других. В 1685 году Албазин разделил участь Хабаровска, и русский флаг исчез на этот раз на некоторое время из всей области. Но к этому времени московское правительство уже стало стремиться завязать переговоры с Китаем.
Богдыхан (император) Кганг-Ги (Всеобщий покой)
Первая попытка, предпринятая в этом направлении в 1656 году, натолкнулась в Пекине, как и в Риме, на конфликт по поводу этикета: посланец царя, Феодор Байков, должен был взять обратно свои верительные грамоты, так как он отказался передать их кому бы то ни было, кроме самого богдыхана. Его преемники воспользовались в третьей четверти семнадцатого века затруднениями, в которых находилась юная маньчжурская династия, представленная знаменитым Кганг-Ги (1662–1722 гг.), а в 1675 году грек Николай Спафарий сумел заинтересовать в успехах своей миссии иезуитов, находившихся в то время в Пекине. Богдыхан удостоил его двух аудиенций, расспрашивая с любопытством о летах Алексея, его внешнем виде, продолжительности его царствования, потом перешел к личным вопросам: «Изучал ты философию, математику и тригонометрию?»
Кганг-Ги хвалился, что его научили этим наукам отцы, присутствовавшие при аудиенции коленопреклонные. Они не без труда склонили посланника последовать их примеру. Удовлетворившись полученными ответами, сын неба пригласил Спафария откушать и великолепно его угостил не только чаем, приготовленным по-татарски с молоком и маслом, но и всяческими яствами, приправленными вином: фабрикуемое также иезуитами, оно, кажется, соперничало с лучшими рейнскими винами.
Результаты посольства, однако, не соответствовали явившимся благодаря этим любезностям ожиданиям. Спафарий вынужден был даже отказаться принять ответ Кганг-Ги на письмо Алексея: подарки царя были отождествлены в нем с данью, и богдыхан считал свои собственные чем-то вроде жалованья! Описание этого путешествия, составленное самим посланником и снабженное очень любопытными рисунками и планами, должно быть рассматриваемо как единственный и самый ясный результат этого посольства.
Таким образом, были уже поставлены вехи на пути, по которому, как по кровавой борозде, проложенной Поярковым и Хабаровым через сибирские равнины и горы, Россия приготовляла себе лучшее и грандиозное будущее. Реклю показал в красноречивых цифрах ее успехи, начавшиеся довольно скромно и закончившиеся чрезвычайным расширением границ в шестнадцатом веке до конца царствования Алексея.
Приобретения во время царствования Алексея занимают, на первый взгляд, довольно мало места, но значение этих приобретений огромно по их качеству; и, в общем, энергия, развитая в этом направлении, является настоящим чудом, настолько она не соответствует тем средствам, которые могли быть пущены в ход.
9. Политика расширения
В царствование Алексея, как и при его непосредственных предшественниках, Москва, продолжая чрезвычайно быстро и во всех направлениях расширяться, была далека от закрепления даже в Европе неприкосновенности своих до того приобретенных границ. Ей не удавалось даже укрепить их прилично, потому что, расширяя их постоянно, смотря по обстоятельствам, то быстро, то медленно, она не могла даже думать об этом. На юге так называемая белгородская линия, имея опорным пунктом город того же названия по верхнему течению Донца, постоянно расширяла свои границы в соседнюю степь, разбрасывая по ней целый ряд других маленьких авангардных постов: на западе – Олешну, Вольный Хотмийск, Болхов; на востоке – Корочу, Яблонов, Новый Оскол, Усерд, Острогайск, Коротояк, Воронеж, Орлов, Козлов.
На юго-западе эта линия тянулась до Украйны, так называемой Украйны слобод, или автономных местечек. Это был центр сбора малорусских эмигрантов, переходивших из польского подданства в русское. На другой день после поражения Хмельницкого под Берестечком (1651 год) это переселенчество вызвало возникновение важных поселений. В эту эпоху был основан Харьков среди целой группы быстро заселявшихся маленьких городков: Сум, Ахтырки, Лебедина, Изюма.