[146]. Здесь мы, вероятно, видим все же не описание действительности, а завуалированные мысли автора, которые хорошо вписываются в его главную задачу показать превосходство английского права.
Несмотря на то что в английских законах, по мнению Фортескью, достаточно хорошо прописана защита наследства несовершеннолетних и их воспитания, тем не менее автора не устраивает такое положение дел. Лучшим местом для воспитания он считает не дом родственника (а если речь идет о детях, чьи родители живы, то родительский дом), а специальные королевские дома. Что подразумевает автор трактата под выражением «королевские дома» (domus regie) не совсем понятно. Это могут быть как резиденции короля, при которых воспитывались дети знатных фамилий, либо специальные государственные учреждения. Тем не менее только такие заведения могут, по мнению Фортескью, воспитать верных сынов отечества, настоящих граждан страны, чего нельзя сделать в домашних условиях, где изначально воспитывают нелюбовь к королевской службе: «…Ибо как результат этого [воспитания. – С. З.] сыновья знатных лиц в Англии не выродятся, а наоборот, превзойдут их предков в честности, силе, и благородстве манер, поскольку они будут воспитаны при [более] высоком и благородном дворе, чем дом их родителей, хотя, возможно, сами родители воспитывались в таком же доме. Несмотря на это, родительский дом не будет похож на дом лорда, в котором оба родителя и дети служат. Принцы королевства и другие лорды, держащие непосредственно подле короля, управляемые этим законом, не смогут так легко впасть в похоть или грубость, если в то время как они были молодыми сиротами, они получили заботу в королевских домах. Поэтому я очень хвалю величие и знатность королевских домов, ибо в них высшая академия для знати королевства и школа силы, честности и манер, благодаря которым королевство будут уважать и оно будет процветать, и будет защищено от захватчиков, и станет грозным для врагов и друзей королевства»[147].
Подводя итог, стоит сказать о том, что взгляды Фортескью на образование и воспитание тесно связаны с его взглядами на государство и государя. Его работы, написанные на рубеже эпох, несут в себе как средневековые, так и ренессанские черты. Одним из показателей влияния на него эпохи Возрождения являются не только взгляды на образованного монарха, но и на формирование личности гражданина. Если соотнести взгляды Фортескью на государственное устройство с его взглядами на образование становится понятно, что для Фортескью важным является не только образование короля, но и образование дворянства, которое тоже участвует в управлении Англией, так как король, по мнению Фортескью, не может издавать законы самостоятельно, а только вместе с парламентом. Поэтому от личности парламентариев и советников во многом зависит будущее королевства.
М. В. ПророковаРоль книгопечатания в женском гуманистическом воспитании в Италии XVI в.
Участие женщин в культуре Италии в качестве ее активных творцов имеет длительную историю, однако на протяжении многих веков лишь единицы добивались известности, оставаясь исключением из правил. Их вклад, пусть порой яркий и заметный, не менял облика культурной жизни в целом. Пожалуй, лишь начиная с эпохи Возрождения и в особенности XV в. можно говорить об участии женщин в культуре как о явлении, приобретающем все большее значение, масштаб и влияние.
Джоан Келли, пытаясь дать оценку положению женщины перио– да Ренессанса, пришла к выводу, что оно, вопреки распространенным представлениям, продолжало лишь непрерывно ухудшаться по мере усиления патриархальных традиций в обществе. Женщина позднего Возрождения, а затем и Нового времени была, таким образом, куда более ограничена различными социальными рамками, чем ее предшественницы в Средние века. А гуманизм, отдавший образование женщин и формирование их взглядов на мир в руки мужчин-гуманистов, сыграл в этом, по мнению Келли, не последнюю роль, лишив женщин возможности формировать хотя бы культуру, отвечавшую их интересам[148]. Однако, как полагают многие исследователи, относительно и Возрождения в целом и XVI столетия, когда произошел, по сути, наивысший взлет гуманистической культуры, а затем начался закат Возрождения и наступление католической реакции, невозможно говорить об однонаправленном, непротиворечивом развитии как взглядов на женщин, так и их реального положения в итальянском обществе. Если в каких-то областях (как, например, в политике и юридических правах) для женщин «очень мало, что изменилось, или изменилось к лучшему»[149], то в других, напротив, они добивались независимости и демонстрировали способность контролировать ситуацию даже в обстоятельствах, показавшихся бы непреодолимыми нашим современницам[150]. И, несомненно, права Маргарет Кинг, утверждающая, что в эпоху Возрождения что-то изменилось в женском восприятии самих себя[151]. Именно это заставило французскую писательницу Кристину Пизанскую, столкнувшуюся с традиционно негативной оценкой ее пола мужчинами, в начале XV в. выступить в его защиту, как позднее это стали делать и многие другие женщины. Именно это вместе с изменившимися традициями в сфере образования, породило женский интерес к книжной учености. Женское образование, постепенно распространявшееся начиная с XV в. все глубже от высших слоев общества к нижестоящим, привело к появлению в культуре уже второй половины этого столетия, а особенно в XVI в. множества известных женских имен: создательниц философских трактатов и поэтесс, певиц и музыкантов, художниц, ораторов.
Однако даже в XV в., когда счет таким дамам идет на десятки и не менее дюжины из них получают большую известность и признание в кругу мужчин-гуманистов, они по-прежнему наделены ореолом исключительности, а взгляды на женщин, их роль, предназначение и возможности меняются очень медленно и трудно даже среди гуманистов. При этом, даже невзирая на сложности в отходе от старых представлений, к XVI в. женщины заявляют о себе как о специфической группе, способной формировать облик современной им литературы и искусства, развивать и обогащать их традиционные жанры и создавать свои, на равных с мужчинами участвовать в дискуссиях на самые значимые темы, определять как в качестве патронов, так и в качестве заинтересованной публики направления дальнейшего развития итальянской культуры.
Немалое влияние на взаимоотношения женщин и гуманистической культуры, их становление как гуманисток оказал взлет книгопечатания, пришедшийся в Италии как раз на XVI столетие и, прямо и косвенно, вызвавший перемену тенденций в литературе.
В XVI в. своего пика достигло развитие принадлежащей авторству мужчин литературы «спора о женщинах», подвергшей переоценке прежние взгляды на «слабый пол». Но Чинквеченто становится беспрецедентным и по числу произведений, создаваемых самими женщинами. При этом важнейшим оказывается, на наш взгляд, даже не число женских работ, впервые позволяющее рассматривать писательниц как отдельную заметную группу в литературном мире, а известность, публичность женщин, посвящающих себя литературному труду, превращение его в предмет гордости. В 1538 г. изданный в Парме сборник стихов Виттории Колонны[152] становится первой работой подобного рода, принадлежащей женщине и опубликованной под ее собственным именем. Это, по сути, кладет начало новой эпохе в литературе. По словам Карло Дионисотти, книга Колонны оказывается подобной горячему углю, упавшему на солому[153], – к концу XVI в. число женщин, публикующих свои произведения, превышает две сотни[154]. Лишь немногие из них добиваются широкой известности и издают свои произведения как отдельные книги со своим именем на обложке. К таковым относятся, например, Виттория Колонна, Лаура Террачина, Туллия Арагонская, Лаура Баттиферра Амманнати, Кьяра Матраини, Гаспара Стампа, Вероника Гамбара, Вероника Франко. Стихи Колонны в XVI в. выходили отдельными изданиями минимум 10 раз[155], произведения Террачины – 20 раз (13 изданий различных сборников стихов, 7 изданий Discorsi, представляющих собой ответ на «Неистового Роланда» Ариосто)[156], и эти женщины добились настоящей славы в литературном мире. Но, кроме этого, огромное количество женских произведений, главным образом стихов, публикуется в многочисленных антологиях, издаваемых прежде всего в Венеции, рядом с авторами-мужчинами. Пиком такого рода публикаций становится выход в свет в 1559 г. в Лукке «женской» антологии[157], включающей работы 53 современных итальянских писательниц и продолжающей, по существу, знаменитую серию антологий венецианского издательства Габриэля Джолито, к тому времени уже открывшему для широкой публики имена многих выдающихся поэтесс.
Если обратиться к факторам, определившим такой подъем женской литературы в этот период, конечно, в первую очередь можно назвать все более широкое распространение женского образования, становившегося доступным не только дочерям аристократических семейств, но и представительницам среднего сословия. Уже в XV в. принадлежавшие к социальной элите женщины могли получать образование, фактически не уступавшее мужскому. Выдающиеся мыслители и деятели искусства, приглашавшиеся ко дворам итальянских правителей, давали уроки не только их сыновьям, но и дочерям. Причем, несмотря на высказывания многих гуманистов в пользу сужения рамок женского образования, ориентированности его на нужды «истинно женских» занятий и способность девушек становиться достойной парой своему образованному мужу, в XVI в. жизнь зачастую требовала от аристократок очень широкого круга знаний и способностей. Как это видно на прим