В статье предпринята попытка выявить место и характер темы образования в трактате Петрарки, его текстах и подтекстах, в составе ценностных ориентиров времени. Кроме того, казалось важным уяснить представления гуманиста о состоянии современного ему образования, степени его престижности. Наконец, проанализировать эпиграфы Пинитиана к диалогам на темы образования и выявить, как взаимодействуют между собой два текста, созданные в разное время, разных странах, разных исторических контекстах и разными авторами – гуманистом Петраркой и сторонником Реформации Пинитианом.
В центре внимания будут два предисловия и десять диалогов первой и второй книг трактата «О средствах» (I. 25–26, 29, 32, 43, 80–81; II. 7, 40–41), прямо или косвенно связанных с образованием, и столько же эпиграфов к ним. Данные диалоги не исчерпывают темы, она проходит через весь трактат, обозначается в каждом пятом тексте; отбор произведен с учетом рамок статьи и избранных вопросов. Полное рассмотрение потребует еще нескольких публикаций.
Предварим анализ некоторыми краткими замечаниями по поводу места темы в трактате. Его изучение показало, что понятие «образованный» (doctus, иногда eruditus) встречается в диалогах много десятков раз, в позитивных и комплиментарных контекстах, о ком бы ни шла речь: римских принцепсах или рабах, Отцах Церкви или современных правителях, творческих светских людях или христианских святых.
Высокообразованным выглядит и главный участник бесед – Разум. «Ипостаси» Разума в диалогах – большой и специальный вопрос, поэтому перечислим только знаки учености, проступающие в его речах. Перед нами знаток греческой и римской истории образования и учености в лицах и форматах. Разум легко вспоминает при случае, например, в диалоге «О замечательном наставнике» (I. 80), у кого и какие были учителя, чему и как учили, что происходило в платоновской Академии, или в диалоге «О множестве книг» (I. 43), какими были древние библиотеки и сколь великими знатоками оказались их создатели и обладатели. Не меньше эрудиции выказывает Разум в оценке сочинений древних авторов. О его образованности, широком круге чтения многое могут сказать яркие речи в ответ на реплики собеседников-оппонентов. Они свидетельствуют о прекрасно усвоенных уроках римской школы риторики в таких ее представителях, как Цицерон. Развернутые суждения Разума органично включают в себя латинские крылатые выражения и пословицы, обильные стихотворные и прозаические цитаты, гендиадисы и антитезы, сравнения и метафоры, забавные или поучительные вставки-новеллы. В них большое место занимают высказывания Отцов Церкви, фразы из Библии. Их очень украшает богатая и живая россыпь примеров из греческой мифологии и истории, римского прошлого, порою – из средневековой эпохи. Если попытаться указать диалоги, то придется назвать почти все; без таких «примет» едва наберется по пять-десять текстов в каждой из двух книг. Даже простое перечисление этих фактов убеждает, что автор трактата наделяет главного персонажа чертами всесторонне образованной личности. Тем самым «затактно» демонстрирует свое отношение к учености и образованию.
Если собрать воедино все высказывания, как приведенные выше, так и густо представленные в других частях трактата, особенно в предисловиях, то можно вычленить главные составляющие понятия «образованность». Это – ежедневное чтение, потребность в нем, удовольствие от него; потребность в пополнении культурного багажа; эрудиция, в том числе свободное цитирование на память текстов разных писателей и поэтов, оперирование ими, привлечение культурного знания как привычный компонент любого разговора; свобода не только владения материалом, но и выражения своего отношения к ученому (культурному) писательскому мнению; осмысление общего и особенного в позициях авторов, отрицание непререкаемости любого авторитета; отношение к книгам как главному культурному богатству.
Обратимся к двум диалогам – «Об игре в мяч» (I. 25) и «Об игре в кости и камешки» (I. 26). Они интересны для прояснения того, какие поводы в небольших текстах, не связанных с темой образования, находит автор, чтобы высказаться об учености, познаниях. Например, дважды в малом «пространстве» этих диалогов Разум-Петрарка напоминает, что римские принцепсы Август (63 до н. э. – 14 н. э.) и Аврелий (121–180) были самыми образованными (doctissimi) людьми и лучшими носителями власти своего времени[181]. Вторая характеристика (власти) становится словно бы производной от первой (учености). С равным уважением гуманист чуть дальше отзывается об образованности современного ему правителя – французского короля Иоанна Доброго[182]. Кроме этого, в тех же диалогах он рассуждает о платоновских прогулках как о лучшем виде физических занятий, которые добавляют бодрости и помогают усваивать знание; о состязаниях в афинских собраниях, связанных с созданием коротких ярких ученых текстов, и пр.
Образование начинает занимать в глазах Петрарки особое место в составе самых важных человеческих свойств, обогащая их. Как заявляет его Разум в диалоге «Об охотничьих собаках»: ум «без образования и знания» остается «беспомощным»[183]. Иными словами, образование словно бы превращается в антропологический признак. В этической перспективе знание много раз ставится рядом с добродетелью (virtus). Например, в очередном диалоге на темы состязаний сказано так: «…Старайся превзойти других не силами тела, не мужественной осанкой, не мощью, но знаниями и добродетелями»[184].
Петрарке кажутся слишком утилитарными причины получения образования, если они связаны только с материально-телесными нуждами: «Все то, что вы делаете для тела, не является благочестивым; пренебрегая заботой о душе, вы проводите бессонные ночи в заботах о теле: о нем вы печетесь, его желания исполняете, для него изучаете благородные искусства» (I. 29)[185]. Но, как можно понять, это горячее наставительное рассуждение не отменяет самого образования. «Благородные» искусства вполне приветствуются, если служат обогащению души, обретению мудрости.
Со стороны социального статуса, не успехи в состязаниях, не сила или ловкость, а знание рассматривается как несомненный знак превосходства. Поэтому и имеют место высказывания вроде приведенного выше призыва «стараться превзойти других знанием и добродетелями[186]. Образование ставится в один ряд с социально-статусными и юридическими «измерителями». Так, «образованный раб сильнее необразованного господина»[187].
В целом в диалогах трактата обозначается социальная, семейная, личностная, этическая ценность образования, достойная внимания власти и государства. Этим, как и многим другим, Петрарка начинает формирование гуманистического представления о роли образования, его значении в жизни. Образование имеет место и в рассуждениях об идеальных качествах личности. Сами эти качества формируются многими факторами, среди которых – усилия в отношении образования; это одна из составляющих идеала ренессансной личности как образованной.
Выявим, что же считал важным резюмировать Пинитиан в своих эпиграфах, написанных к рассмотренным выше диалогам. Начнем с короткого диалога «Об игре в мяч» (I. 25 De pilae ludo) – того, в котором Петрарка хвалит образованность римских принцепсов и противопоставляет шумным играм греческие философские прогулки. Диалог заключается так: «Безусловно, всякое резкое движение, особенно если оно сопровождается криком, не подобает благородному уму»[188], читай – образованному человеку.
Пинитиан предваряет диалог такими строками:
Тело в игре упражняй, но при том, избегай утомленья.
Здесь, как и в прочих делах, меру всегда соблюдай.
Exerce corpus lusu, non membra fatiga.
Nam cunctis debet rebus inesse modus.
Для автора эпиграфа важной оказывается тема диалога, а не его внутренний пафос, не рекомендации по поводу ученого досуга. Он значительно сужает смысловое поле текста, одновременно вводя в него рекомендацию соблюдения меры, на чем гуманист не акцентировал внимания. Пинитиан идет скорее за рекомендациями гуманистов-педагогов вроде Витторино да Фельтре, которые признавали значение физических упражнений для детей и юношей, добавляя немецкую заботу о мере.
Следующий диалог называется «Об игре в кости и камешки» (I. 26 De ludo aleae et calculorum). Петрарка в нем советует следовать великим людям и брать с них пример в отношении образованности. Он подробно рассказывает об одной из интеллектуальных игр в Афинах, «которой когда-то занимались ученые люди»: каждый предлагал в собрании друзей что-нибудь из ученых сочинений, нечто важное, касающееся добродетели или доброй жизни; потом «эксперты» сравнивали сочинения «соперников», побежденные уплачивали небольшие деньги[189]. Данный диалог также завершается свидетельством уважения к учености и образованию: «эти упражнения взбадривали ум и побуждали к научным занятиям, как победителей, так и побежденных».
Обратимся вновь к Пинитиану и его эпиграфу к данному тексту:
Время в игре проводить, значит, тратить его понапрасну;
Можно, конечно, играть, меру при этом блюдя.
Aliceus exosus pellit lusorius horas;
ludus habet laudem, si moderatus erit.
Эпиграф практически повторяет вторую строку предыдущего, а в перв