Не лучше обстояло дело с медицинскими трактатами, написанными ведущими гуманистами второй половины XV в. Наиболее ярким примером следует считать Марсилио Фичино и его относительно ранний медицинский трактат «Руководство против чумы», который восходит к весьма давней традиции и принадлежит к специальному жанру медицинской литературы XIV в., возникшему на фоне жутких эпидемий середины столетия[470]. Несколько по-иному следует воспринимать более известный труд Фичино – знаменитые «Три книги о жизни». Очевидно, что в этот период Фичино испытал большое влияние Плотина, чьи «Эннеады» он как раз закончил переводить, и некоторых иных философов-неоплатоников. Вместе с тем в ряде положений практической медицины, которая, среди прочего, основывается на привлечении магических импульсов, Фичино наследует средневековой традиции. Так, в третьей части трактата, получившей название «О стяжании жизни с небес», он призывает применять для лечения различных болезней талисманную магию, которая отнюдь не была нова. В XIII в. о ней писал таинственный автор «Зерцала астрономии», вслед за которым эта тема поднималась в целом ряде трактатов XIII–XIV вв.[471]
В XV в. считалось, что первоклассное медицинское образование можно было получить в Париже, Монпелье, Болонье или Падуе. Медицинская специализация этих университетов сложилась еще в Средние века, и они быстро вытеснили с ведущих позиций впавший в кризис медицинский центр в Салерно. Уже к XV в. несомненной доминантой в медицинской науке стала Падуя, которая привлекала все больше талантливых молодых людей. Именно Падуя стала alma mater Леоничено, и здесь он впоследствии впервые познал радость преподавания, хотя его представления о медицине, ее основах и методах сложились независимо от этого университета. Таким образом, необходимо помнить, что Леоничено был теснейшим образом связан с университетской культурой эпохи Возрождения и благодаря своему авторитету способствовал возникновению новых тенденций в медицинском образовании, которые наметились уже в конце XV в.
Одним из главных факторов, определивших изменения, которые произошли в медицине, было знакомство со вновь открытой медицинской литературой. К концу XV в. сложилось своеобразное движение, которое, вслед за Хиро Хираи, можно назвать «медицинским гуманизмом»[472]. Подобные медики-гуманисты, которые были либо близки к университетским кругам, либо попросту преподавали, считали необходимым пересмотреть сложившуюся традицию преподавания, ориентируясь на вновь открытые тексты, нередко противоречившие средневековым источникам. Заметим, что зачастую «медицинские гуманисты» не были лично знакомы друг с другом, но их, несомненно, объединяло общее стремление найти новые подходы к преподаванию своего предмета. Желание отказаться от латинских авторитетов в угоду греческим было свойственно не только медицине, но и другим областям знания; пожалуй, наиболее ярко это проявилось в творчестве Джироламо Кардано, который настаивал на необходимости пересмотреть основы не только медицины, но и, например, астрологии[473]. В ряду представителей этого движения Леоничено занимал одно из первых мест как хронологически, так и по существу. Основным его вкладом в развитие «медицинского гуманизма» стал трактат «Об ошибках в медицине Плиния и многих других медиков»[474].
Леоничено начал работать над этим сочинением в 1492 г. «Об ошибках» состоит из четырех глав-книг, каждая из которых посвящена другому корреспонденту. Это позволяет сказать с уверенностью, что Леоничено каждую книгу писал по отдельности, а не весь текст целиком. В пользу этого говорит и тот факт, что, по всей видимости, корреспонденты Леоничено по-разному реагировали на его нападки на Плиния. Первая книга «Об ошибках» обращена к Анджело Полициано, вторая – к Эрмолао Барбаро, третья и четвертая – к двум малоизвестным медикам из Лукки. В двух первых случаях желание Леоничено обратиться к Полициано и Барбаро понятно: призывая к себе на помощь двух выдающихся знатоков изящной словесности Италии того времени, Леоничено заявляет, что Плиний и его последователи допустили множество ошибок в толковании греческих и латинских научных терминов. Неудивительно, что, обращаясь к ним, Леоничено ориентируется на гуманистическую критику текста. Правда, реакция Полициано стала для Леоничено неожиданностью. Нам хорошо известно, что Полициано не принял во внимание доводы Леоничено и отверг критику в адрес Плиния[475]. Это, видимо, вынудило Леоничено посвятить вторую книгу Барбаро. Для этого у него были веские основания: в 1492 г. патриарх Аквилеи опубликовал в Риме трактат «Исправления Плиния» (Castigationes Plinianae), который был посвящен только что избранному папе Александру VI[476]. В своем труде Барбаро утверждал, что ему удалось обнаружить около пяти тысяч ошибок в тексте Плиния, за бóльшую часть которых, по его мнению, ответственны позднейшие переписчики и комментаторы «Естественной истории», значительно изменившие смысл слов Плиния. Надо сказать, что «Исправления Плиния», которые быстро приобрели популярность, отражают интерес Барбаро к текстологическому анализу медицинских трактатов: в 1516 г. посмертно был опубликован трактат Барбаро об исправлении перевода Диоскорида. Желание представить своему читателю аутентичные тексты, лишенные филологических и, следовательно, фактических ошибок, роднит Барбаро с «медицинскими гуманистами», в частности с Леоничено. Правда, в своей критике наследия Плиния последний пошел дальше влиятельного венецианского гуманиста. Леоничено постарался доказать, что вина за многочисленные неточности при описании явлений природы лежит не на последователях Плиния, а на нем самом. Неудивительно, что весьма радикальный подход Леоничено не нашел поддержки Барбаро. Уже в третьей книге «Об ошибках» Леоничено указывает своему корреспонденту, медику Джироламо Меноккио, об errores Hermolai на обвинения, оставшиеся уже без ответа Барбаро из-за его смерти в 1493 г.
История создания и основной посыл трактата Леоничено говорит о том, что нам не стоит воспринимать «Об ошибках» исключительно как медицинский текст. Леоничено не ограничился указаниями на методы, которыми следует лечить больных, но поставил важный, лежащий в рамках гуманистических штудий вопрос о выборе истинных авторитетов. Поэтому он обращается к текстуальному анализу разнообразных естественно-научных сочинений прошлого, среди которых мы встречаем не только Плиния, но и Аристотеля, Теофраста и многих других.
Сам исследовательский подход Леоничено характеризует центральную проблему, с которой столкнулись гуманисты на рубеже XV и XVI вв. По верному замечанию исследователей, в среде гуманистов в это время произошло разделение на «латинистов» и «грецистов»[477]. Первые считали, что медицинские и естественно-научные тексты, известные им на латыни, по-прежнему заслуживают доверия. В число авторов этих трактатов «латинисты» включали не только оригинальные труды античных или средневековых ученых, но и переводную литературу, прежде всего Авиценну. «Грецисты» же, напротив, настаивали на необходимости более внимательного изучения греческих рукописей. В медицине, по их мнению, высшим авторитетом следует считать не Авиценну, а Галена. Не будем забывать, что Леоничено был не просто сторонником «греческой» медицины, но незадолго до своей смерти перевел и издал собрание сочинений Галена. Этот общекультурный контекст заставляет воспринимать полемику вокруг «Естественной истории» Плиния как спор об авторитетах, который усилился благодаря обретению новых, ранее неизвестных источников. Учитывая, что Леоничено и прочие участники диспута имели теснейшие связи с университетами, этот вопрос оказывается связанным с путями развития медицинского образования в эпоху Возрождения.
То, как Леоничено работает с текстом Плиния, весьма характерно для ренессансных сочинений подобного рода. Прежде всего, ввиду того, что Леоничено не имел цельного первоначального плана трактата и писал его урывками, «Об ошибках» производит противоречивое впечатление: с одной стороны, автор целеустремленно движется к решению своей основной задачи, с другой – слишком стремительно перескакивает с одного интересующего его вопроса на другой, как будто не слишком заботясь о четкой последовательности и убедительности своих аргументов. Кроме того, нельзя забывать, что на формирование весьма рыхлой структуры трактата повлияла форма обращения к тому или иному адресату. Так, первые две книги в бóльшей степени характеризуются гуманистическими доводами против Плиния, в то время как в третьей и четвертой частях Леоничено занимает вопрос о медицинских противоречиях в трудах римского писателя и его последователей. Трактат открывается тем, что Леоничено указывает на грубую, с его точки зрения, ошибку Плиния в астрономии. По мнению Леоничено, Плиний считал, что Земля меньше Луны. В качестве опровержения ренессансный ученый ссылается на Птолемея и последующую астрономическую традицию, которая утверждает прямо противоположное[478]. Но, несмотря на подобное «астрономическое» начало трактата, эта сторона проблемы не получает никакого дальнейшего продолжения. Леоничено выделяет два основных направления в своей критике Плиния и его последователей: значительная группа вопросов посвящена растениям, которые можно использовать в неких медицинских целях; второй вектор включает в себя анализ целебных свойств разнообразных животных, в первую очередь змей и млекопитающих.
С самого начала первой книги Леоничено дает ясно понять, что Плинию и его последователям, главным из которых он считает Авиценну, он противопоставляет трех греческих врачей: Галена, Диоскорида