[680]. Однако и не упомянуть его здесь было бы непростительно, ибо выдающиеся открытия всегда готовятся скромными успехами предшественников.
И, конечно, венчает развитие естествознания в ренессансной Англии творчество упомянутого выше Фрэнсиса Бэкона (1561–1626), человека, пропевшего осанну опытному знанию. Его считают ярчайшей фигурой английского Ренессанса и в то же время основоположником натурфилософии нового времени. Наука представлялась ему основным средством решения социальных проблем общества.
Не будучи врачом, Бэкон во многом определил пути дальнейшего развития медицины. Уже упомянутый его основной философский трактат «Великое восстановление наук», посвященный вопросам формирования науки и научного познания, не был закончен. Однако вторая его часть «Новый Органон» была опубликована. В этом сочинении Бэкон, в частности, сформулировал три основные цели медицины. Первая – сохранение здоровья, вторая – излечение болезней, третья – продление жизни[681]. Кроме того, в области медицины он выдвинул ряд идей, реализацией которых занимались многие последующие поколения ученых. К ним откосятся: изучение анатомии не только здорового, но и больного организма, изобретение методов обезболивания, широкое использование при лечении болезней природных факторов, в том числе минеральных вод[682].
Таким образом, общее философское направление эпохи, дух свободной критики и самостоятельного наблюдения не могли не отразиться на медицине, которая в то время еще не вполне дифференцировалась от других наук. И медицинское знание более, чем какое-либо другое из области естественных и точных наук, пробивало свою тропинку в общем направлении гуманистической по духу и гуманитарной по преимуществу мысли.
Можно сказать, что в XVI в. в развитии медицинского знания вообще и в английских медицинских трактатах в частности произошло два переворота. Первый был связан с поколением от Линакра до Элиота, которые вслед за своими итальянскими учителями начали обращаться непосредственно к греческим медикам, прежде всего Галену, очищая их творчество от позднейших ошибочных наслоений, исходящих от арабских переводчиков. Второй относится к концу столетия, когда Гарвей, следуя за Везалием, Коломбо, Фабрицио и идя дальше них, отверг и самого Галена, не побоявшись покуситься на авторитет и отдав предпочтение опытному знанию.
М. К. Попова«Новая Атлантида» Ф. Бэкона как литературное и научное сочинение
Фрэнсис Бэкон (1561–1626) – фигура яркая, не теряющаяся даже на фоне таких гигантов английского Возрождения, как Шекспир, «кандидатом» в которые его одно время считали[683]. Человек одаренный, выходец из среды «нового дворянства», царедворец, он всю жизнь стремился сделать политическую карьеру – и сделал ее, став в 1618 г. лорд-канцлером. С этого поста он был с позором изгнан за коррупцию, приговорен к крупному штрафу и к заключению в Тауэр, откуда вскоре благополучно вышел. Однако в историю Фрэнсис Бэкон вошел как философ, увлеченный проблемами знания и науки, и к тому же обладатель несомненного литературного дара. Последний проявился, в частности, в неоконченной утопии «Новая Атлантида», которая создавалась, по всей видимости, в 1623 г. по-английски, затем была переведена на латинский язык и опубликована посмертно в 1627 г. К этому времени уже были известны «Опыты и наставления» (изданные при жизни автора трижды), трактат «О значении и успехе знания, божественного и человеческого» (1609), сборник миниатюр «О мудрости древних» (1612), «Новый Органон» (1620), «О достоинстве и приумножении наук» (1623), «Описание интеллектуального мира», изданное посмертно.
Жанр утопии, наиболее популярный в эпоху Возрождения, когда он, собственно, и сформировался, известен хорошо, его характерные черты литературоведением давно выделены и описаны. К жанровым признакам утопии принято относить стилистическую однородность, при которой «и слово авторского плана, и слово героя как будто принадлежат одному и тому же лицу»[684]. Повествование ведется, как правило, героем-путешественником, при помощи разных художественных средств автор пытается представить его как правдивое. Сюжет представляет собой историю о том, как герой и его спутники посетили идеальную страну, которая подробно описывается. При этом читатель «не может воспринимать утопическую страну… “изнутри”, с внутренней точки зрения»[685].
Как художественное произведение «Новая Атлантида» обладает всеми признаками жанра, который в то время уже был представлен столь выдающимися образцами, как «Утопия» (1516) Томаса Мора и «Город Солнца» Джованни Доменико Кампанеллы (в 1602 написан, 1623 опубликован). В сочинении Бэкона убедительно представлена «пространственная недостижимость» идеальной утопической страны, сознательно изолировавшей себя от остального мира. Но при этом «пространственная недостижимость» сочетается с вполне достоверными географическими сведениями. В литературе Англии, государства островного, начиная со средневекового «Странника» и по сей день излюбленным мотивом является морское путешествие. Им открывается и «Новая Атлантида», причем, рассказывая о фантастической стране Бенсалем, Бэкон опирается на сочинение Марко Поло, упоминая описанные им города Камбалу и Кинсаи. Собственно говоря, и в Бенсалеме герои оказались из-за того, что неблагоприятные ветры пригнали их корабль в неисследованную часть Южного моря, т. е. Тихого океана. Ситуация для эпохи Великих географических открытий вполне заурядная, именно так на карте мира появились многие острова и материки. Менее заурядной предстает встреча путешественников с аборигенами. Они живут отнюдь не в хижинах из пальмовых листьев, а в красивом городе, носят богатую и изысканную одежду, предъявляют гостям пергамент с текстом на древнееврейском, древнегреческом, латинском и испанском языках, запрещающим им высадку на берег. К удивлению вновь прибывших, жители Бенсалема не проявляют энтузиазма, когда путешественники сообщают им, что имеют «с собой кое-какие товары», которые готовы продать, чтобы оплатить свое пребывание в стране. Еще большое удивление вызывает тот факт, что и слуги, и чиновники со словами «Как? Вторичная плата?»[686] отказываются принимать у них вознаграждение.
В соответствии с законами жанра утопии повествование в «Новой Атлантиде» ведется от первого лица, но кто этот «я», облеченный, судя по тексту, некоей властью («решил я созвать своих спутников», с. 197) и обладающий авторитетом («для беседы с глазу на глаз (с одним из ученых, отцов Дома Соломонова. – М. П.) спутники мои избрали меня», с. 215), так и остается неясным. Неясной остается и национальность путешественников, нигде не сказано, что они англичане, но понятно, что они европейцы.
Как и полагается в произведениях утопического жанра, оказавшись на острове, путешественники поражаются устройством его социума и государства, что дает возможность автору изложить свои идеи относительно идеального общественного устройства. Сопоставляя утопии Мора и Бэкона, исследователи отмечают, что последний уделяет мало внимания общественному устройству описываемой им страны[687]. В сохранившейся части «Новой Атлантиды» основное внимание уделено двум вопросам – семье и науке. В рассуждениях о семье, которые сюжетно связаны с рассказом о бенсалмском празднике семьи, заметен принцип от противного, явственно звучит осуждение нравов европейцев. На острове нет «ни публичных домов, ни блудниц и ничего на это похожего» (с. 212); бенсалемцев изумляет и возмущает, что европейцы терпят «у себя подобные вещи» (с. 212).
В конструировании и описании идеального общества главным для Бэкона, однако, является возможность воплотить свои мысли о науке, ее целях, способах ее организации, ее месте в государстве. Эти мысли занимали философа на протяжении всей его жизни, они составляют основное содержание всех его философских трудов. Одновременно с «Новой Атлантидой» он работал над трактатом «О достоинстве и приумножении наук» – первой частью задуманного им «Великого восстановления наук», главного (и неоконченного) своего труда. Красноречивы уже названия упомянутых работ, в которых присутствует слово «наука». Можно предположить, что «Новая Атлантида» была задумана как иллюстрация важных для писателя тезисов о науке, высказанных в упомянутых работах. Неудивительно, что значительная ее часть посвящена Дому Соломона, некоему ордену или обществу, которое служит Бенсалему «путеводным светочем» (с. 207). Цель этого учреждения Бэкон обозначает как «изучение творений господних» (с. 207) и «познание причин и скрытых сил всех вещей и расширение власти человека над природой, покуда все не станет для него возможным» (с. 216). Эти формулировки почти дословно совпадают с фразой, открывающей «Новый Органон», задуманный как вторая часть «Великого восстановления наук»: «Человек, слуга и истолкователь природы столько совершает и понимает, сколько постиг в ее порядке делом или размышлением»[688].
Сопоставление «Новой Атлантиды» с трактатом «О достоинстве и приумножении наук» показывает, что и в рассмотрении проблемы науки Ф. Бэкон пользовался в своей утопии методом от противного. В «Достоинстве и приумножении», с одной стороны, представлена во многом критическая картина положения науки и ученых в современном философу обществе, а с другой – перечислено, что необходимо для исправления ситуации. По мнению Бэкона, «деятельность и усилия, способствующие развитию науки, касаются трех объектов: научных учреждений, книг и самих ученых (выделено здесь и далее мной. –