М. П.)»[689].
Свои представления о том, каким образом должны быть устроены научные учреждения, Ф. Бэкон воплощает в «Новой Атлантиде». В беседе с повествователем отец Дома Соломонова подробно описывает «сооружения и приборы» (с. 216), которыми располагают бенсалемцы для занятий наукой. Они весьма многочисленны и разнообразны. Это и рудники различной глубины, применяемые «для всякого рода сгущения, замораживания и сохранения тел» (с. 216), и высокие башни, где, кроме прочего, ведутся наблюдения за природными феноменами. В число научных учреждений Бенсалема входят парки, заповедники, всевозможные печи, дома света, дома звука, дома ароматов, математическая палата и многое другое. Бэкон подробно рассказывает о том, как организована исследовательская работа членов Дома Соломонова. Необходимо подчеркнуть, что все описанные Бэконом исследования ведутся экспериментальным путем – ради изобретения чего-то полезного. Ко времени, когда создавалась «Новая Атлантида», в практике европейских ученых уже произошел поворот к эксперименту как основе знания. Галилео Галилей построил свой телескоп (1609) и ввел его в исследовательскую практику. В годы, когда Бэкон писал свою утопию, Галилей создавал составной микроскоп, а Уильям Гарвей, работая врачом в лондонской больнице Св. Варфоломея, уже был на пути к «Анатомическому исследованию о движении сердца и крови у животных», опубликованному через два года после смерти Бэкона. Но теоретическое осмысление роли эксперимента в науке сделал именно Бэкон, создав «философию экспериментального естествознания»[690].
В связи с тем, какое значение Бэкон придал в «Достоинстве и приумножении наук» книгам, важно подчеркнуть, что в «Новой Атлантиде» книги являются предметом особой заботы. Те двенадцать членов Дома Соломонова, которых направляют в «большой мир», должны привезти оттуда «книги, материалы и описания опытов» (с. 223). Отдельная группа бенсалемских ученых занята тем, что извлекает «материал для опытов, содержащийся в книгах» (с. 223).
По-видимому, Бэкона особенно занимала проблема ученых, которую он рассматривал с разных сторон. Характеристика ученых, их места и роли в социуме в ряде случаев поражает современностью оценок и размышлений. Ф. Бэкон в «Достоинстве и приумножении наук» выделяет ряд причин, по которым человек согласен трудиться (выгода, удовлетворение честолюбия, достижение власти) и подчеркивает, что «из всех людей только ученые любят труд ради него самого» и «получают удовольствие от трудов и научных занятий»[691]. Упоминая о том, что ученые, как правило, живут в бедности и нужде, незаметно и уединенно, писатель с негодованием отмечает, что «почти никогда не происходит публичного поощрения (или оно происходит очень редко) людей, способных создавать труды или проводить исследования в тех областях науки, которые все еще недостаточно разработаны»[692]. Возвращаясь к этому вопросу неоднократно, Бэкон настаивает на том, что в отношении ученых необходимо решить две задачи. Он их формулирует следующим образом: «а) вознаграждение и поощрение преподавателей дисциплин уже известных и открытых б) вознаграждение и поощрение исследователей в тех областях науки, которые до сих пор остаются еще недостаточно разработаны и исследованы»[693].
Показывая, каким должно быть отношение общества к ученым, Бэкон в то же время выдвигает серьезные требования к последним. Он предостерегает от такого «искажения науки», при котором «уделяют внимание главным образом словам, а не самому делу»[694]. Эта идея относится к полемике Бэкона со схоластами, однако имеет, на наш взгляд, и более общий, вневременной смысл как предостережение против излишней увлеченности терминами, за которыми может потеряться смысл. К научным заблуждениям Бэкон относит и «преждевременное и самонадеянное превращение тех или иных учений в научные руководства и методы»[695]. Недостатком, которого ученым следует остерегаться, является и «неспособность к сомнению»[696], весьма опасная для исследователей.
Несколько отступая от основной темы, отметим, что, как явствует и из приведенной ранее цитаты о вознаграждении преподавателей, Бэкон рассматривает науку в неразрывной связи с образованием, по поводу которого он также высказывает ряд тезисов, сохранивших актуальность до наших дней. С его точки зрения, успехам в этой сфере весьма мешает «скудость оплаты» преподавателей, которую он «самым резким образом» осуждает, убедительно мотивируя свою позицию тем, что «прогресс науки требует прежде всего, чтобы преподаватели каждой дисциплины выбирались из самой лучших и образованных специалистов в этой области». Развивая свой тезис, Бэкон утверждает: «Но это можно осуществить только в том случае, если будет обеспечено такое вознаграждение и такие условия, которыми может быть вполне удовлетворен любой, самый выдающийся в своей области специалист»[697]. Философ критикует современное ему схоластическое образование, выявляя такие отрицательные стороны образовательного процесса, какие далеко не изжиты и сегодня. «Нам нужно рассмотреть еще один недостаток, имеющий большое значение: речь идет о том, что ректоры не обращают внимания на организацию преподавания, а государи и другие высшие особы не посещают учебных заведений с тем, чтобы внимательно рассмотреть и решить, полезно ли сохранять чтения, диспуты и другие формы схоластических упражнений… или же следует отказаться от них и заменить их другими, лучшими формами»[698]. Замечание Бэкона о необходимости новшеств в методике университетского образования звучит весьма актуально.
Не менее актуально выглядит и другой его тезис, связанный с организацией общеевропейской системы образования. Философ полагает, что «успешное развитие науки» зависит не только от того, насколько разумно будет организован учебный процесс и управление в отдельных университетах. С его точки зрения, «еще больших результатов можно было бы добиться, если бы все университеты, рассеянные по Европе, установили между собой более тесную связь и сотрудничество»[699].
В недописанной «Новой Атлантиде» проблема образования подробно не рассмотрена. А вот отношение к ученым как великой ценности общества представлено явственно и ярко. Рассказывая о бенсалемских обычаях, отец Дома Соломонова описывает две обширные галереи, в одной из которых «выставлены образцы всех наиболее ценных и замечательных изобретений» (с. 223), а в другой – скульптурные портреты великих изобретателей. Бенсалемец утверждает: «За каждое ценное изобретение мы воздвигаем автору статую и присуждаем щедрое и почетное вознаграждение» (с. 224). Таким образом, вопрос «публичного поощрения» ученых как в моральном, так и в материальном плане, в Бенсалеме успешно решен.
Кроме прямого описания, почетное место ученых в утопической стране передано и через художественные детали, включенные в рассказ о возвращении на родину одного из отцов Соломонова дома. Так называют на острове ученых, которых регулярно – и на долгие годы – отправляют «в большой мир» для изучения и «ознакомления с делами тех стран, куда они направляются, в особенности с науками, производствами и изобретениями» (с. 207). Облик и церемония приветствия вернувшегося на родину ученого Бэкон передает подробно и красочно. Пейзажи, интерьеры, описания, как известно, относятся к устойчивым характеристикам литературных жанров.
В духе представлений своего времени идею значимости самой персоны отца дома Соломонова и почтительного отношения к нему соотечественников автор «Новой Атлантиды» передает через внешние детали. Прибывший великолепно одет: на нем «облачение из превосходного черного сукна», «нижнее платье из отличного белого полотна», «перчатки, шитые драгоценными камнями» (с. 214). Он въезжает в город на повозке, описание которой изобилует эпитетами, обозначающими роскошь: «Повозка была сделана из кедрового дерева, украшенного позолотой и хрусталем; в передок ее были вделаны плиты из сапфиров в золотой оправе, а позади – такие же плиты из изумрудов перуанского цвета» (с. 214). Роскошно одеты и другие участники процессии, а приветствующие их бенсалемцы, выстроившиеся вдоль улиц, соблюдают «образцовый порядок» (с. 214). Когда европейцы приходят на прием к отцу Дома Соломонова, он встречает их «в богатом покое, убранном коврами и драпировками» (с. 215). Роскошь обстановки и общее почтение к ученому таковы, что в сознании европейцев он занимает позицию короля, что опять-таки передано через деталь. Повествователь проговаривается, что в покое не было тронного возвышения, увидеть который европейцы, по всей видимости, ожидали.
Представляется, что как научное сочинение «Новая Атлантида» интересна и содержащимися в ней научными предвидениями. Бенсалемцы, например, умеют получать пресную воду из соленой; «бурные потоки и водопады» используются ими «для получения многих видов движения». В Доме Соломоновом имеются «всякого рода двигателя для увеличения силы ветра, также обращаемой …в различного рода движение» (с. 217). Бенсалемцам подвластно «сохранение жизнеспособности после того, как погибли и были удалены органы, которые вы [европейцы] считаете жизненно важными; оживление животных после того, как по всем признакам наступила смерть» (с. 218).
Однако еще более важным, чем научные предвидения, является содержащийся в «Новой Атлантиде» план общегосударственной системы научных учреждений. Бэкон выступил в этом сочинении как «лорд-канцлер науки»