Доклад Христофора Вальтера[834]Вступ. статья, перевод с немецкого и комментарий Н. А. Багровникова
Воистину, и с чистой совестью мы можем воздавать себе похвалу и утверждать, что мы всегда печатали Библии правильно, слово в слово и литера в литеру со всем старанием, как научились сами и восприняли от господина доктора Мартина Лютера.
Христофор Вальтер с 1535 г. работал в мастерской Ганса Луффта младшим корректором в подчинении у Макса Георга Рёрера. В марте 1551 г., после отъезда Рёрера в Копенгаген, он стал главным корректором (т. е. редактором) типографии Луффта и оставался в этой должности до 1575 г. В своем прошении герцогу Саксонии Августу о предоставлении ему должности пастора, написанном в 1574 г., Вальтер сообщал о себе следующее: «Я, Христофор Вальтер из Дëвельна земли Мейсен, сын суконщика[835], 39 лет был корректором в печатной мастерской у почтенного и мудрого господина бургомистра Ганса Луффта. Я многократно вычитывал полную Библию, и еще юношей сочинения преподобного доктора Мартина Лютера и все его тексты со всем усердием читал, постигал и не один раз выверял в наборе. Также я доктора Мартина Лютера, и доктора из Померании[836], а также доктора Круцигера, и доктора Эрберума, и господина Филиппа Меланхтона, [всех] этих превосходнейших по учености мужей слушал, читал и проповедывал…»[837]. Свое доскональное знание полной лютеровской Библии и сочинений Лютера Вальтер не преувеличивает. В то же время он не был склонен к формализации своих достижений в редактировании текстов реформатора. Он постоянно находился в творческом поиске. Достаточно сказать, что начиная с 1555 г. виттенбергские издания полной лютеровской Библии, которые Вальтер редактировал лично, стали отличаться в лучшую сторону от изданий, выпущенных Луффтом в 1546–1551 гг. – в первое пятилетие после кончины Лютера. В них стало меньше редакторских комментариев на полях. Это стало возможным благодаря устранению Вальтером и своих упущений, и ошибок Рёрера, и допущенных ранее опечаток[838].
В период работы в типографии Ганса Луффта его главный корректор не раз был вынужден выходить за формальные рамки своих должностных обязанностей, касающихся вычитки и редактирования. Обстоятельства сложились так, что сын суконщика неожиданно проявил себя как преемник Лютера – как продолжатель его дела в развитии орфографии немецкого языка. На своем поле, насколько было в его силах и компетенции, Христофор Вальтер неоднократно принимал бой и защищал произведения реформатора «во многих одетых в броню полемических текстах»[839].
В конце 40‑х гг. Христофору Вальтеру пришлось писать опровержения на нападки ортодоксальных лютеран из Йенского университета. После смерти Лютера они выпустили памфлеты, в которых публично обвинили Вальтера в «криптокальвинизме», – в будто бы намеренном придании редактируемым им лютеровским текстам тончайших смысловых акцентов, сближающих их со взглядами Жана Кальвина и Филиппа Меланхтона на значение таинств и роль добрых дел в спасении[840]. Печатались они в типографии Луффта.
В 60‑х и первой половине 70‑х гг. Вальтер сочинял и печатал в мастерской Луффта памфлеты против несанкционированных перепечаток полной лютеровской Библии, это: «Доклад Христофора Вальтера, корректора господина Ганса Луффта о различии Библий и других книг блаженного благочестивого господина доктора Мартина Лютера в Виттенберге от тех, которые печатаются в других землях, необходимый христианскому читателю. Виттенберг, 1563»; «О Библии и предисловии к ней, напечатанной в Йене. Виттенберг, 1564»; «Сообщение о фальшивых перепечатках немецких Библий. Виттенберг, 1569»; «Ответ Зигмунду Фейерабенду[841] и его сообщникам, лжецам, поставляющим фальшивки, которые продавались на только что прошедшей осенней ярмарке 1570 г. во Франкфурте на Майне, из которого каждый с легкостью увидит, как Фейерабенд более чем в тридцати местах подвергается осуждению в отношении его понимания всех [лютеровских] Библий, так же и той, которая была напечатана в Виттенберге 36 лет тому назад[842], […] и свои Библии печатает неправильно и с ошибками. Виттенберг, 1571».
В обобщенном виде аргументация памфлетов Вальтера состоит в следующем. Во-первых, лютеровский перевод Священного Писания является правильным не только благодаря точности вербального, смыслового и образного переложения древнего текста на немецкий язык, его исключительное достоинство состоит в единой орфографии, над достижением которой Лютер трудился вместе с профессором Виттенбергского университета Каспаром Круцигером. Во-вторых, полные Библии, изданные Луффтом и другими виттенбергскими печатниками с 1546 по 1574 г., в орфографическом отношении столь же едины, точны и строги, как Библии 30‑х и 40‑х гг., выпущенные при жизни Лютера. В-третьих, те, кто делают перепечатки, не в состоянии преодолеть региональные языковые особенности и приблизиться к достигнутому в Виттенберге высокому уровню орфографии, к выверенному и единому печатанию текста Священного Писания не только слово в слово, но и буква в букву.
В завершении «Ответа Зигмунду Фейерабенду…» Вальтер пишет: «…Я могу доказать со всеми его переводами и книгами, которые были напечатаны в 30‑х и 40‑х годах, что, хотя мы [до его кончины] не завершили работу над орфографией, но именно сейчас печатаем и корректируем точно так же, как перед 30‑ми и 40‑ми годами. И мог ли столь точный человек [каким был Лютер] такое долгое время денно и нощно писать своею собственной рукой и [не] писать правильно в отношении букв? И если этот святой муж все издания и все типографские листы своего перевода и всех своих книг строго вычитывал и правил лично, могли ли мы, корректоры и наборщики, не видеть, не замечать и не учиться, как должно в отношении орфографии [правильно] писать и печатать?»[843]
В своих памфлетах Христофор Вальтер прежде всего выступал в защиту материальных интересов Ганса Луффта и против подрыва монополии курирующего Луффта издательского консорциума. Но самое главное, – хотя это станет очевидным уже с определенной исторической дистанции, – пытаясь закрепить достижения Лютера в орфографии, он стал продолжателем его дела в чистке «авгиевых конюшен немецкого языка». Следует подчеркнуть, что в тех условиях и той непростой ситуации Христофор Вальтер выполнил свой долг и осуществил то, что мог сказать и сделать только он. В своем стремлении к единству орфографии и пропаганде этого единства, по сути, в воспитании немецкого читателя, главный корректор предстает перед нами скромным тружеником в последующей блестящей когорте своих соотечественников, проложивших путь к единому общегерманскому чувству родины, родной земли, родного языка.
В 1575 г. Вальтер неожиданно ушел с должности корректора будто бы из-за начавшегося упадка в книгопечатании, покинул Виттенберг и стал протестантским пастором. В своем прошении на имя герцога Саксонии о причинах ухода и своем желании стать пастором он пишет так: «Поскольку же печатни [в Виттенберге] стали ослабевать, многие благочестивые люди советовали мне, что я должен предать себя пастырской службе. Поэтому я убедительно и всеподданнейше прошу Светлейшего, Высокородного Князя и Господина, господина Августа, герцога Саксонии, первого маршала Священной Римской империи и Курфюрста, моего милостивого господина, предоставить мне должность пастора в Хольцдорфе, вблизи Швейница»[844].
О действительных причинах его добровольного ухода с достаточно престижной должности можно только предполагать. Возможно, что, убедившись в неэффективности юридической защиты виттенбергских Библий от перепечаток, которую предоставляли привилегии герцога и курфюрста Саксонии, он понял тщетность своих усилий; устал видеть безрезультатность написанных им памфлетов против пиратских изданий. Не исключено и то, что за обобщающей фразой «печатни [в Виттенберге] стали ослабевать» скрывается начавшийся упадок мастерской Ганса Луффта. Будучи профессионалом высокой пробы, Вальтер мог отследить начало этого процесса раньше своего хозяина, находящегося тогда в весьма почтенном возрасте[845]. Впрочем, очевидно, что, становясь протестантским пастором, он еще более повышал свой социальный статус[846]. Нет сомнения и в том, что старший корректор типографии Луффта по своему призванию и складу характера был проповедником и, пожалуй, еще шире – педагогом. Он шел к официальной пасторской должности все предшествующие годы своей жизни. Своим словом и делом Христофор Вальтер являет не частый пример того, когда имя, полученное человеком при крещении, становится сущностным воплощением его жизненного пути.
Доклад Христофора Вальтера, корректора господина Ганса Луффта о различии Библий и других книг блаженного благочестивого господина доктора Мартина Лютера в Виттенберге от тех, которые печатаются в других землях, необходимый христианскому читателю. Виттенберг, 1563
То, что во всех языках является для всех важным и необходимым, – это орфография, когда все слова пишутся или печатаются своими собственными изначально присущими [им] буквами, и при этом никакие буквы не исключаются, никакие не добавляются и никакие не заменяются другими. И когда определенные слова с [их] буквами пишутся одинаково, как другие [такие же]. Также это означает и то, что [те] одинаково звучащие слова, которые имеют два значения, различаются особенными буквами, как это упорядочено и твердо закреплено в еврейском, греческом и латинском языках.
Однако в немецком языке каждый писал слова теми буквами, какие приходили ему на ум, или по наитию, и бывало, когда в сотне и более текстов с одинаковыми словами все-таки не было [слов] c буквами действительно правильными, и чтобы одно [определенное слово] было написано в точности такими же [буквами], что и другие. Поэтому [наш] язык и является настолько непонятным, запутанным и темным, что при чтении вызывает лишь досаду и раздражение. И особенно тяжким, недоступным и всецело невозможным для правильного изучения оборачивалось все это для чужеземцев.
Но надежнейший, наиспособнейший и непревзойденный муж, доктор Мартин Лютер, наш возлюбленный отец во Христе, обладавший мудростью и ученым дарованием, которые невозможно выразить словами и которые он нам, немцам, передал с Божьей помощью, осуществил и то, что наш родной язык отшлифовал и премного украсил. В этом ему с верностью, усердием и прилежанием помог благочестивый и высокородный господин доктор Каспар Круцигер, который был первым главным корректором Библий и других книг Лютера.
Оба эти высокородных мужа все слова в [полной] Библии и, кроме оной, и во всех других книгах Лютера упорядочили печатным способом с правильностью, [их] собственными и родоизначальными буквами. И своим последователям настоятельно повелели данный порядок слов и орфографию закрепить с основательностью, а тому, что до этого было правильным, так же потребовали следовать со всей строгостью.
Поскольку в немецком языке есть множество одинаково звучащих слов, которые в звучании своем показывают и обозначают два значения и зачастую делают понимание темным и двойственным, эти самые слова Лютером и Круцигером [также] были печатно упорядочены особенными буквами.
Так, [слово] Stad [пишется] c одним d, когда означает государство, общину, или построенный город. А Stat с одним t [пишется] когда подразумевается страна, [определенное] место земли, или нечто обособленное, [например] одна усадьба или хутор.
Также [слова] Rad и Rat. Rat [пишется и печатается] с одним t, когда называется Consilium как [официальное] совещание, обсуждение, заседание, совет князей, или решение [городского] совета… Многим ли различаются Rad и Rat, неизвестно, [но мы] полагаем и думаем не иначе, что [написание] Rad есть коверканье языка, и поэтому [это слово] должно печататься с одним t, поскольку во множественном числе говорят Rеtе, die Fürsten Rеtе […]
Равнозначно этому существует большое количество одинаково звучащих слов, и некоторые из них я хочу показать. Als – Alst [= allerzeit; Sam. 15,2.]; Den – Denn; Eiuern – Euern [= wiederhollen]; Endelich [eifrig; Spr. Sal. 21,5.] – Endlich [eifrig; Spr. Sal. 17,9.]; Ermanen – Ermannen; Fodern – Fordern [fördern]; Fur – Vor; HERR – HErr[847]; jm с длинным j и im с коротким i; jn с длинным j и in с коротким i; Leren – Lernen; Meer – Mehr; Sind – Sint [=seit]; Tünchen – Tungen [düngen]; Veter – Vetter; Vmbbringen – Vmbrigen; Wen – Wenn; Wens – Wenns; Weder – Wieder[848].
Кто положил различия этим и аналогичным словам, неизвестно. То же, что не вызывает сомнений [в написании], есть в Библии и других книгах Лютера. Однако именно Библию [подчас] понимают темно и неясно. Поэтому сейчас я хочу показать различие в словах HERR, HЕrr, Herr.
Все Библии, напечатанные в Виттенберге, содержат слово HERR (Господь) с одними большими буквами, где по-еврейски стоит одно только собственное великое имя Бога Jehoah (Иешуа), которым одним обозначается его божественное величие. Однако где стоят другие еврейские имена, Адонай, Элохим, которые тоже [переводятся] «Господь», [но] которыми называется не Господь как таковой, но ангелы и [даже] люди (праотцы и пророки. – Н. Б.), виттенбергские Библии имеют HЕrr, [напечатанные] наполовину большими, наполовину малыми буквами.
Например, в «Началах» (1. Mos. 15, 8.) и других книгах Пятикнижия и в книге Пророков и, особенно в книге пророка Иезекеиля часто стоят совместно Адонай и Иешуа. Поэтому [и] стоит в виттенбергских Библиях HЕrr, HERR. Также в псалме 110 (110.1) стоит по-еврейски Jehoah, – Иешуа говорит к Адонаю, поэтому в виттенбергской Библии напечатано: HERR sprach zu meinem HErrn (Господь говорит моему Господину)».
[В этом месте Х. Вольц указывает, что далее Вальтер цитирует большими фрагментами Лютера, разъясняющего аналогичные случаи. Эти цитаты Х. Вольц не воспроизводит и отсылает читателей к веймарскому изданию сочинений Лютера: WA Bd. 41. S. 82; Bd. 54. S. 46[849].]
[Затем текст памфлета Вальтера продолжается.]
[Итак], cам Лютер данные различия в словах определял [разными] буквами, как это необходимо, и [этим] его готовым примерам надлежит следовать.
Кто делает перепечатки в других землях, перепечатывают Библии и другие книги Лютера так, что не следуют данным различиям и не придерживаются необходимого порядка, но набирают, как взбредет в их головы, как придет на ум. Поэтому они делают текст Ветхого Завета во многих местах темным и непонятным, и все из-за не различения литер в словах HERR и HЕrr[850].
Кроме этого, те, кто перепечатывают, печатают в словах много букв, которые Лютер исключил как ненужные и бесполезные. От этого при чтении совершаются ошибки, ввергающие в гнев, раздражение и, главное, вызывающие непонимание. Некоторые такие слова я хочу здесь показать.
В перепечатанных Библиях[851]
И подобных печальных примеров слишком много, когда немецкий язык Лютера оказывается искаженным.
Те, кто перепечатывают, должны не одни только слова печатать слово в слово (чем они очень гордятся), но также в особенности и прежде всего буква в букву и помнить, как говорил Лютер, что он вместе со своими помощниками правильность каждого слова обретал на весах для взвешивания золота.
Однако каждый может возразить, мол, дескать, в немецких землях по обычаям [принято] писать и печатать так же, как говорить. Отвечаю: обычай обычаю рознь, но Лютер, полагая свой язык в своих книгах не [вполне] завершенным и не без недостатков, [все же] хотел передать свое наследие всем германцам, как писал об этом перед Новым Заветом[852].
Сверх того, те, кто делают перепечатки, не насыщаются [продажей] перепечатанных книг среди людей их земель, отчего своеобразие тамошнего языка остается, каким было. Но они торгуют ими в других землях, [там], где язык Лютера любят и ему следуют, и где особенности их речи выглядят необычными, диковинными, непонятными и плохими. И все эти диковинки для благочестивых покупателей составляют [в стоимости книг] определенную сумму[853].
Благочестивый и честный муж Вендель Рихель, господин печатник в Страсбурге, тоже перепечатывал виттенбергские Библии, однако слово в слово и литера в литеру, хотя там есть свои обычаи и особенности языка, и об этом он сам говорил [в предисловии] перепечатанной им Библии, как это и следует [делать][854].
Наконец, я прилагал немалые старания, [чтобы] его [Лютера] особенные слова и орфография как можно более соответствовали саксонскому языку, который употребляется [как] наш высокий немецкий язык, и при этом [все] изначальное, присущее ему, сохранилось. [Теперешняя] задача – все таковое сделать всецело понятным и доступным ради вящей красоты и привлекательности Священного Писания на немецком языке.