[1473]. Через полвека о сохранении этой веры среди жителей Уэльса не забыл упомянуть и Роберт Фабиан, сделав важную оговорку о том, что он лично в это не верит[1474]. Но даже для отвергающих идею бессмертия Артура средневековых скептиков превращенный в историю миф, живущий по ее правилам и законам, не утрачивал полностью всех элементов волшебной сказки. Например, все тот же Фабиан пересказал историю о волшебном зачатии Артура Утером, принявшим при помощи волшебства Мерлина облик первого мужа красавицы Ингерны.
В 1278 г. Эдуард I, считавший Артура своим предком, решил использовать образ легендарного и популярного в народе короля в репрезентации собственной власти. Эдуард приказал перезахоронить останки короля Артура. Адам из Домерхама, автор очередной истории аббатства Гластонбери и, как предполагают исследователи, вероятный свидетель описываемых им событий[1475], повествует: «Господин Эдуард… со своей супругой, госпожой Элеонорой, прибыл в Гластонбери… отметить Пасху… В следующий вторник… в сумерках господин король открыл могилу знаменитого короля Артура. Внутри было два саркофага, расписанных картинами и гербами, где лежали отдельно кости этого короля, огромные по своему размеру, и кости изумительно красивой королевы Геневеры. На следующий день, во вторник, король перенес кости короля, а королева — кости королевы в отдельные ларцы, завернув их в дорогие шелка. После того как [Эдуард I и Элеонора. — Е. К.] их запечатали, они приказали расположить могилу перед главным алтарем, затем выставили черепа для поклонения народа»[1476]. Чуть позже над могилой Артура было воздвигнуто мраморное надгробие, поражавшее воображение не только современников Эдуарда I, но и историков XVI в.[1477] В 1285 г., вернувшись из очередного удачного похода в Уэльс, Эдуард I привез в Англию в качестве военного трофея, символизирующего покорение валлийцев, корону короля Артура, которая была торжественно возложена на алтарь Вестминстерского аббатства[1478].
Уже после первого официального королевского объявления об обнаружении могилы легендарного правителя Англии, подтверждающего достоверность «Истории» Гальфрида, легенды о короле Артуре стали весьма популярны в Европе; в Англии же он постепенно превращался в национального героя. Особую роль в популяризации сказаний об Артуре сыграли рифмованные хроники и рыцарские романы. Самым ранним из сочинений подобного рода является несохранившаяся рифмованная «История бриттов» Гаймара (конец 1130-х гг.), написанная на англо-нормандском диалекте французского языка. Об этом произведении известно лишь то, что в его основу был положен текст Гальфрида. В продолжавшей «Историю бриттов» «Истории англов» Гаймар также обращался к легендам об Артуре. Любопытно, что в этом тексте он, сравнивая королей Артура и Эдгара, указал, что оба правителя были похоронены в Гластонбери[1479]. Напомню, что «случайное» обнаружение могилы Артура произошло лишь в 1191 г. Продолжателем поэтической традиции Гаймара стал Вас, написавший свою версию «Истории бриттов» около 1155 г. и посвятивший ее Алиеноре Аквитанской[1480]. Длина этой поэмы составляет 15 тысяч строк. Вас излагает «Историю» Гальфрида очень близко к тексту, придавая и без того увлекательному сюжету прелесть поэтического произведения. Труд Гальфрида и роман Васа стали основными источниками для «Брута» Лайамона, священника из Арли в Вустершире, написавшего около 1205 г. первый английский рифмованный роман[1481].
Вторгнувшись на территорию истории, миф стал требовать к себе иного отношения. Все писавшие после Гальфрида хронисты были вынуждены считаться с существованием подробного «жизнеописания» величайшего короля бриттов. Труд средневекового хрониста нередко являлся простой компиляцией более ранних произведений, что не подразумевало непременного включения собственных авторских изысканий или критических очерков о сочинениях предшественников. Компилятор мог полностью переписать рассказы Гальфрида о битве драконов и пророчествах Мерлина, что отнюдь не означало его полного доверия тексту «Истории бриттов». Целый ряд хронистов, в частности Мэтью Пэрис и анонимные авторы популярнейших хроник «Брут» и «Дар истории», почти дословно повторяют текст Гальфрида Монмутского. Рассказывая о пророчествах Мерлина, хронист из Артуа Жан Ворэн перечисляет важнейшие из предсказанных волшебником событий из истории Британии, в том числе победу принца Уэльского над французским королем при Пуатье[1482]. От имени Мерлина он предрек могущество Британии в период правления Эдуарда III, на щите которого будет изображен дикий вепрь[1483].
Благодаря «доверившимся» Гальфриду хронистам неотъемлемой частью английской истории стали рассказы о военных походах Артура, в ходе которых он не только разбил саксов, но и подчинил своей власти всю Британию, Ирландию, Норвегию, Данию и Галлию[1484], сразив в личном поединке наместника римского императора Флоллона. После рассказа об этих фантастических завоеваниях у Гальфрида следует описание повторной коронации Артура и Геневеры. И хотя большинство историографов не указывает на то, что во время этой коронации Артур был провозглашен императором, на мысль об этом наводит особая торжественность церемонии, состоявшейся в присутствии правителей покоренных Артуром земель[1485]. Усилиями Артура могущественная держава бриттов превращается в империю, альтернативную римской. Неудивительно, что логическое развитие рассказа Гальфрида о подвигах Артура приходит к повествованию о противоборстве двух империй. Во время праздничного пира по случаю коронации к Артуру явились послы императора Луция Гиберия, обвинившего короля бриттов в том, что он не только задержал выплаты дани, но и отторгнул от Римской империи многие земли. Артур в свою очередь бросил императору вызов, утверждая, что неоднократно подчинявшийся власти бриттских королей Рим должен выплачивать ему дань[1486]. После ряда блистательных побед бритты разбили имперские войска, в которые входили не только римляне, но и различные подвластные Риму восточные народы. Сам император погиб в одном из сражений[1487]. В конце XV в. Джон Хардинг перенес вторую коронацию Артура в покоренный Рим, прямо указывая на то, что король бриттов был провозглашен императором. В присутствии представителей всех монашеских орденов, простых клириков и светских клерков, перед святыми мощами епископы и кардиналы:
На Капитолии, на императорском троне
Они короновали его золотым венцом,
Как самого главного императора
И завоевателя…[1488]
И все же, хотя большинство хронистов не сомневалось в существовании короля Артура, доказанном благодаря обнаружению захоронения в Гластонбери, многие авторы не решались полностью поверить в приписываемые ему деяния. Даже Альфред из Беверли (восторженный отклик которого на сочинение Гальфрида цитировался выше) отметил, что использовал «Историю бриттов» в своем сочинении с разумной осторожностью, сопоставляя ее с трудами других авторов, тщательно оценивая достоверность описываемых там событий[1489]. «Избирательный» подход к легендам об Артуре был наиболее популярным в Средние века. Например, такой уважаемый хронист середины XIII в., как Мэтью Пэрис, полностью приводит и комментирует придуманные Гальфридом «Пророчества Мерлина»[1490]. Однако о победоносных войнах и о многочисленных завоеваниях, приписываемых Артуру, он упоминает лишь очень кратко: «После покорения Галлии король Артур переправился за Альпы для подчинения себе римского народа»[1491].
Следует отметить, что круг историков, не скрывавших скептического отношения к сочинению Гальфрида, был достаточно широк. О появлении первых отзывов на «Историю бриттов» можно говорить вскоре после завершения Гальфридом рукописи. Уже в январе 1139 г. Генрих Хантингдонский, остановившись по пути в Рим в монастыре Бек в Нормандии, смог ознакомиться с рукописью Гальфрида. Архидьякон Хантингдонский был очень изумлен (stupens) прочитанным. И хотя, как известно, Генрих перерабатывал и дописывал свой труд вплоть до начала 50-х гг. XII в., этот историк не счел нужным вставлять рассказы Гальфрида в основной текст «Истории англов», ограничившись относительно подробным изложением их содержания в «письме к Варину» (Warinus Britus), включенном при очередной редакции в VIII книгу хроники. Скептическая ремарка Элреда из Риво, касающаяся неких «басен» об Артуре, которыми в ущерб чтению религиозных текстов увлекся один из монахов, относится, вероятно, именно к сочинению Гальфрида[1492].
Самую радикальную позицию по проблеме достоверности «Истории бриттов» занял Уильям Ньюбургский, написавший свою хронику около 1196–1198 гг. Этого историографа не просто насторожило отсутствие упоминаний о короле Артуре у других авторов, в первую очередь у авторитетных Беды и Тильды (этот аргумент станет одним из главных доводов критиков Гальфрида в последующую эпоху). Уильям открыто обвинил Гальфрида в том, что он «рассказы об Артуре, частично собранные им среди древних преданий бриттов, частично придуманные им самим, скрасил при помощи латинского языка, дабы им можно было приписать благородное имя истории»