— Как скажешь, приятель. — Тон у Сары был такой же презрительный, как и слова. Она развернулась, шагнула ближе к Бенсону и понизила голос: — Когда начнут делать заявление, сделай так, чтобы в камеру этого придурка не попало ничего, кроме твоей спины.
— С удовольствием. — Бенсона повеселил инструктаж. — А вы где будете?
— От выкрикивания бессмысленных вопросов никакой пользы, — объяснила Сара. — Перейду обратно через улицу и освобожу тебе обзор.
— Понятно, босс.
Сара сжала плечо Бенсона. Всего на мгновение. Поблагодарив его таким образом и пожелав удачи, она без дальнейших слов ловко пробралась обратно сквозь толпу. Обратно на набережную Виктории, где стояла, когда разговаривала с Ридом по телефону.
Едва дойдя до места, Сара почувствовала, что телефон завибрировал. И ответила сразу же, как только увидела, кто звонит.
— Привет. Все в порядке?
— Есть время встретиться? — спросила Леви.
— Когда?
— Через сорок пять минут. Максимум час.
— Винный бар «Сториз». Позади Вестминстерского аббатства, через дорогу.
— Буду.
Связь прервалась, но Сара не сразу убрала трубку. Вместо этого открыла страничку с сообщениями, нашла иконку «Нейтан Бенсон» и набила текст: «Ты сам, Нейтан. Объясню позже».
Ровно в 6:30 вечера Джоэль Леви вошла в двери бара. Сара ждала ее около получаса. Меньше, чем та рассчитывала.
Чтобы привлечь внимание Леви, Сара попробовала привстать. В этом не было нужды. Леви уже заметила ее, так что Сара вернулась на место.
— Короткая же у вас пресс-конференция.
— Если много не говорить, они не затягиваются. — парировала Леви. — Моя очередь, Сара. Закажем то же, что и в прошлый раз?
— Отлично.
Сара наблюдала, как Леви направляется к бару, отмечая ее необычную манеру себя подать. Главного инспектора нельзя было назвать высокой или как-то по-особенному статной женщиной, но было в ней что-то, что сразу привлекало к ней внимание. Вот и сейчас ее обслужили мгновенно.
Сара испытала это на себе, когда они встретились впервые. Во дворе дома Лонгмана. И она до сих пор не поняла, что это было. Врожденное чувство собственного достоинства? Природная харизма? Что бы это ни было, у Леви этого было в избытке.
Сара ничего не сказала, когда Леви вернулась за столик, села и придвинула ей большой бокал белого вина. Заговорила она только тогда, когда та подняла свой бокал водки с тоником.
— Твое здоровье.
— Твое здоровье, — повторила Леви, чокаясь. — Ты даже не представляешь, как мне это нужно после всего, что случилось сегодня.
Они обе отхлебнули. Потом помолчали, наслаждаясь вознаграждающей реакцией мозга. Наконец Леви вздохнула, долго и протяжно. Сара подождала.
— Тяжелый день? — спросила она наконец.
— Не то слово.
— Успешный?
— Не для нас. — Леви сделала еще один глоток. Продолжила: — Мы задержали важного преступника. Только он никак не связан с нашими преступлениями.
— Что-нибудь из этого предназначено для ушей телезрителей?
— Только в общих чертах, Сара. Остальное между нами.
Сара поколебалась. В свете ее недавнего разговора с Элтоном слова Леви представляли проблему. Она подумала, не стоит ли сообщить об этом Леви, но решила, что не стоит.
«По крайней мере, пока что».
— Могу я спросить, почему ты мне рассказываешь, Джоэль?
— По той же причине, что и раньше, Сара. Чтобы к тому моменту, когда можно будет раскрыть информацию общественности, у тебя уже готов был сюжет. — На мгновение Леви опустила глаза. Потом снова подняла. Продолжила: — И, по правде, мне нужно выговориться после отвратительного дня. Ничего?
— Я счастлива побыть подругой, Джоэль. Когда я знаю, где черта, я ни за что ее не пересеку.
Сара была рада, что Леви ответила именно так. Это делало их разговор личным, а не рабочим.
«И пусть Элтон катится к черту», — подумала она.
— Спасибо, Сара. Я очень тебе благодарна, правда.
— Итак. Что случилось?
— Чертов Гений Пенфолд. — На этом имени лицо Леви скривилось, будто от неприятного привкуса во рту.
— Это парень из лодки? — спросила Сара.
— Он самый.
— И, как я поняла из твоих слов, он не причастен к убийству Лонгмана? Или Бланта?
— Точно. Я думала, что это он убийца. Он подходил под все долбаные параметры, Сара. Все до единого. Блант был его адвокатом до того, как они рассорились. Приговор вынес Лонгман, и Пенфолд недавно вышел из тюрьмы. А если учитывать его способность к насилию, то он как будто кричал нам: «Это я сделал!» Поэтому-то мы за него и взялись.
— Ну вы точно не ошиблись со способностью к насилию. Я слышала, что мужчина, на которого он напал на пароме, не выжил.
— Коп, на которого он напал на пароме.
— Что? — Для Сары это была новость. — Ты серьезно?
— Серьезнее некуда. Мужчина, которого он убил, был полицейским под прикрытием. Точно так же, как женщина, которую он отправил в больницу.
— Боже. Они из твоей команды?
— Нет. Мы ничего о них не знали. — Сара еще никогда не слышала, чтобы голос Леви звучал так слабо. — Мы не знали, что они копы. Пока Пенфолд сам нам не сказал.
— Хочешь сказать, уже после того как их отвезли в больницу? Как такое могло быть?
— Полицейские под прикрытием не берут с собой значков. Слишком рискованно. Поэтому мы никак не могли знать. К тому же ведущие наблюдение сотрудники не носят с собой оружия, так что у бедняг не было ни шанса, когда он на них набросился.
Сара помолчала, обдумывая слова Леви. Услышанное потрясло ее. И вызвало неизбежный вопрос.
— Но если пострадавшие были не из твоей команды, зачем они за ним следили?
— Думали, он приведет их к очень серьезным игрокам на континенте. Оказалось, что Пенфолд, пока сидел в тюрьме, задружился с парнем по кличке Барри Ирландец.
— Гангстером? — Сара уже слышала это имя. Мало кто из представителей ее профессии о нем не знал. — Опасная дружба.
— Да, но выгодная. Ирландцу осталось сидеть шесть лет, и он все еще проходит подозреваемым в нескольких серьезных преступлениях. Которые могут превратить эти шесть лет в пожизненный срок. И главное из них — бойня в ювелирном магазине на Бонд-стрит.
— Черт.
Более подходящего ответа не существовало. Бойня в ювелирном магазине на Бонд-стрит была легендарным преступлением. Грабители забрали бриллианты на три миллиона фунтов, попутно лишив жизни всех сотрудников магазина. Шесть мужчин и женщин были зверски убиты. Виновных так и не нашли, бриллианты пропали бесследно.
— Думаешь, за этим стоял Ирландец? — спросила Сара.
— Не я так думаю, — ответила Леви. — А Национальное агентство по борьбе с преступностью. Точнее, они это знают.
— Но если они знают, что Ирландец причастен, почему не выдвинут обвинение?
— Не все так просто. Одно дело — знать, что произошло. И совсем другое — доказать. Им нужны приемлемые доказательства, поэтому они и следили за Пенфолдом.
— Но каким образом Пенфолд может быть причастен? Он был в тюрьме во время бойни на Бонд-стрит.
— Он и не причастен к бойне. Но в Национальном агентстве по борьбе с преступностью знают, как близки они стали с Ирландцем за решеткой. У них везде жучки и информаторы, даже в тюрьме. Поэтому они знают, что Ирландец заключил с Пенфолдом сделку. Пенфолд должен был забрать у братвы Ирландца половину бриллиантов и перевезти их в Голландию. Там Ирландец до сих пор ведет операции. В Национальном агентстве по борьбе с преступностью об этом знали, поэтому следили за Пенфолдом. Чтобы повязать его с бриллиантами в руках в логове Ирландца в Амстердаме. Это бы связало Ирландца с ограблением.
— А какая выгода была Пенфолду это делать?
— Пятьсот тысяч фунтов. Если верить тюремному жучку.
— Жучку? То есть их разговор записан?
— Да. Хотя что от этого за польза?
Произнося эти слова, Леви покачала головой. Сара поняла почему. Согласно английским законам, записи с подслушивающих устройств не принимаются судом в качестве доказательств. Поэтому в полиции их используют, чтобы собирать информацию, а потом ловить преступников с поличным. Часто это срабатывает. Но бывает, что все идет наперекосяк.
Как сегодня.
Леви сделала еще один глоток. Ее бокал почти опустел.
— В любом случае у них было соглашение. Теперь похоже, что Пенфолд отошел от сценария. Сотрудники агентства сегодня вломились к человеку Ирландца. Тому, кто хранил бриллианты. Они нашли его избитым до смерти в своей квартире — вместе с бойфрендом, — а все бриллианты пропали. Рабочая версия такова, что пятисот тысяч фунтов Пенфолду показалось мало. В агентстве думали, что он приведет их к людям Ирландца, но на самом деле он собирался загнать все бриллианты и оставить деньги себе.
— Поэтому он напал на тех бедолаг? Потому что убил человека Ирландца?
— В агентстве думают, что да. И это сорвало их операцию против Ирландца. Но, по крайней мере, они взяли Пенфолда за двойное убийство. Теперь уже тройное. А я осталась ни с чем.
Пришла очередь Сары вздыхать. Тяжело было сразу усвоить столько информации. Бриллианты. Тайные операции. Двойная игра. Не такого ожидала Сара полчаса назад, когда ответила на звонок Леви. И сейчас, когда Леви попросила оставить разговор между ними.
Сара сделала долгий глоток, размышляя над услышанным. Наконец задала вопрос.
— Если этот человек способен на убийство, — а он явно способен, — то почему ты полагаешь, что не он прикончил Лонгмана с Блантом? Почему он не мог убить и их, и парня с бриллиантами?
— Люди из агентства следили за ним. — Леви допила свой бокал — там оставался всего глоток, — прежде чем продолжить. — Последние две недели он находился под наблюдением. Не круглосуточным: он ухитрился стряхнуть их, когда забирал бриллианты и убивал человека Ирландца — в тот день он по понятной причине был более осторожен в своих передвижениях, — но в интересующее нас время они были у него на хвосте. Поэтому мы знаем, что он находился далеко от домов Лонгмана и Бланта в те ночи, когда их убили.