В то время как полиции постоянно урезали бюджет и в таких важных подразделениях, как группа номер один по расследованию особо важных преступлений, не хватало людей, на обстановке в кабинете Роджерса не экономили.
Стол был больше, чем понадобилось бы любому. Он всегда напоминал Леви о годах, проведенных в Израиле, и о тамошних столах, специально сделанных широкими, чтобы поместилась подробная карта военных операций. В их случае размер был необходим, он служил определенной цели. Стол Роджерса служил лишь для поддержки его эго.
— Джоэль, Стив, присаживайтесь, — сказал, не поднимая глаз, Роджерс.
Леви и Хейл стояли перед его столом в положении «смирно». Роджерс продержал их так почти полминуты. Это ясно давало понять, в каком он настроении.
Как будто они и так не знали.
Леви села справа. Хейл слева. Оба посмотрели на Роджерса. Тот демонстративно заполнял документы, даже взгляда от бумаги не отвел. Показывал им, как они незначительны.
Его усилия пропали даром. И Леви, и Хейлу было до лампочки.
Справа от Роджерса сидела суперинтендант Кэрол Уокер. Непосредственная подчиненная Роджерса и непосредственная начальница Леви. Она сидела прямо, словно аршин проглотила. Отодвинувшись от стола на полметра. Ее глаза неотрывно смотрели на Леви с Хейлом. Если бы Роджерса не было на месте, собрание провела бы Уокер. Сегодня ей пришлось уступить место старшему по званию. Леви видела, что это ее задевает. Уокер снедало желание взять слово.
Роджерс закончил заполнять документы и неспешно поставил аккуратную подпись с росчерком. Потом поднял бумагу и легонько подул на чернила, чтобы они высохли, не размазавшись. Роджерс не торопился. Ясно давая понять всем собравшимся в комнате, у кого тут власть.
Наконец он положил бумагу, свел руки вместе и посмотрел прямо на Леви.
— Итак, Джоэль. Как вы предлагаете разбираться со вчерашними фиаско?
Сразу к делу. Для СМИ и общественности Роджерс был политиком. Но сейчас он в первую очередь был полицейским, стремящимся добраться до сути проблемы.
— Я не считаю ни одну из вчерашних операций фиаско, сэр. — На прямой вопрос Роджерса Леви дала прямой ответ. — Возможно, они не помогли нам в наших расследованиях, но все равно прошли успешно.
— Интересная точка зрения. — Тон Роджерса ясно указывал, что он так не думает. — Почему бы вам меня не просветить? В чем успех очень громкого ареста Гения Пенфолда? Мне, за всей этой шумихой в вечерних новостях, непонятно.
— Гений Пенфолд был убийцей, бегущим от правосудия. Насколько нам известно, он убил человека Барри Ирландца и украл бриллианты стоимостью три миллиона фунтов. Сейчас он арестован за это убийство, убийство бойфренда первой жертвы, убийство полицейского под прикрытием и нанесение тяжких телесных повреждений второму полицейскому. В чем здесь фиаско?
— Это фиаско, Джоэль, потому что он арестован не за убийство Филиппа Лонгмана. Потому что вы потратили время и ресурсы на чертов ложный след. У нас тут двое распятых, один из которых был очень важным человеком, а вы полтора дня тратите на зацепку, не имеющую к делу абсолютно никакого отношения, в результате чего погибает полицейский. Думаете, СМИ это упустят?
— При всем уважении, сэр, мы не можем постоянно оглядываться на то, что говорят в СМИ. Если они узнают, что изначально мы арестовали Пенфолда за убийство Лонгмана, то да, будут кудахтать. Но только до того, как мы найдем настоящего убийцу. Это временно.
— Временно? Думаете, это имеет значение? Нас судят сегодня по вчерашним результатам. И приговор выносится быстро. Вы уверены, что у вас есть время все исправить? Что вас просто не заменят?
— Это ваше право, сэр. — Леви шокировали его слова, но она не собиралась это показывать. — Хотите меня заменить, заменяйте. Но это не заставит меня согласиться, что арест Пенфолда был провалом. Мы упекли убийцу за решетку пожизненно.
— И это стоило жизни полицейскому. Как думаете, к чему это приведет? Вы смотрели новости? В них уже высказывается предположение, что из-за нашего вмешательства полицейский погиб. Что, если бы мы не развернули паром, команда последовала бы за ним и спокойно арестовала Пенфолда в Нидерландах при содействии голландских властей.
— Сэр, СМИ…
— Дело не только в СМИ, Леви. А еще и в чертовом Национальном агентстве по борьбе с преступностью. Они потеряли двух ценных агентов: один мертв, вторая, скорее всего, станет инвалидом. И вся их операция накрылась медным тазом. Из-за нас они никак не смогут доказать причастность Барри Ирландца к тому преступлению на Бонд-стрит.
— А вот это просто вранье, сэр.
Леви непроизвольно повысила голос. Она могла вытерпеть правду. Даже искаженную и перекрученную. Такова была ее работа. Но отъявленная ложь — это совсем другое дело.
Леви продолжила:
— Операция Национального агентства провалилась в тот момент, когда Пенфолд убил человека Ирландца. Он не вел агентов к людям, которые помогли бы связать бриллианты с Барри. В Национальном агентстве это знают. Пенфолд украл бриллианты. Он собирался все их продать и пуститься в бега. Они это знают. И врут, если утверждают обратное.
Впервые за весь разговор Роджерс не огрызнулся. Вместо этого он повернулся к Уокер:
— Есть что сказать по этому поводу, Кэрол?
— Это соответствует и моей информации, сэр, — подтвердила Уокер. — Операция Национального агентства провалилась. И они должны были понять это раньше. Если бы они оставили людей следить за человеком Ирландца — или если бы не упустили Пенфолда, — то скорее сообразили бы, что случилось. И тогда сразу могли бы арестовать Пенфолда. Не устраивая шоу и сохранив полицейскому жизнь. По-моему, сейчас они пытаются оправдать нашей операцией собственные ошибки.
Роджерс помолчал, обдумывая ее слова. Леви тем временем встретилась с Уокер взглядом и поблагодарила ее кивком. Уокер в ответ наклонила голову. Медленный формальный жест, говоривший, что она просто делает свою работу. Ее выводы не имели ничего общего с верностью команде Леви.
— Ну хорошо, учитывая эту информацию, я тоже склоняюсь к такому мнению. — Роджерс снова посмотрел на Леви. — Я все еще недоволен шумихой, Джоэль. Но я не позволю этим засранцам, которым и так выделяют слишком много финансирования, бросаться грязью в мое подразделение. Мы защитим вас в том, что касается парома. Но это значит, что я хочу продвижения в деле Лонгмана. Прежде чем распнут еще кого-нибудь из чертовых юристов.
— Да, сэр.
Леви почувствовала одновременно облегчение и новое давление. Неожиданные нападки после ареста Пенфолда не грозят ей неприятными последствиями. Но цена была высока: требование продвинуться в деле Лонгмана усилилось.
«А я вернулась к тому, с чего начала».
— Теперь перейдем к Эдварду Баррелю. — Роджерс перевел внимание на Хейла. — Вы, Стивен, взяли вооруженный отряд на густонаселенную улицу на юго-западе Лондона. После этого устроили там перестрелку, которая закончилась смертью трех полицейских, четырех гражданских — пусть даже известных бандитов — и самого подозреваемого. Понимаете, в чем проблема?
Хейл не привык к подобной выволочке. Таким вопросам обычно подвергалась Леви как главный инспектор группы. Но Роджерс знал, кто на самом деле вел дело Ферриса.
— Сэр, мы… э-э-э… мы провели арест по всем правилам. Мы задержали Барреля. Мы задержали его и его людей в здании. Но мы никак не могли знать, что ждет нас снаружи.
— Арест по всем правилам, инспектор? Мне напомнить вам, какова была цена?
— Я понимаю, сэр. Правда. Но у нас не было никакой информации о том, что в здании через дорогу находится дополнительная охрана. Мы не знали, что найдем у Барреля, не знали, что там будет партия наркотиков, тем более такая, которой можно завалить весь Лондон. Поэтому у нас не было причин ожидать усиленной охраны.
— Почему у вас не было информации? Как вы могли сунуться туда вслепую? С вами работали оперативники «Трезубца», инспектор. Уж они-то наверняка знали?
— Никто не знал, сэр. Что у Барреля окажется столько кокаина? Никто и вообразить себе такого не мог. Баррель просто не ведет дел на таком уровне. По крайней мере, не вел.
— И не будет вести. Хоть какое-то утешение. — В голосе Роджерса проскользнула легкомысленная нотка. Всего на мгновение. — Но перестрелка посреди Брикстона производит не очень хорошее впечатление в утренних газетах, инспектор. Особенно с погибшими полицейскими.
— Я понимаю, сэр. Но это не то, что мы планировали. Мы угодили в засаду. И победили. Я не разбираюсь в том, как это все работает, но можно же как-то обернуть это в нашу пользу? Ведь можно?
Роджерс отодвинулся на стуле. Поднял руки к голове и сцепил пальцы на безволосом затылке.
— Я и сам об этом думал, Стивен. Что произошедшее можно обернуть в нашу пользу. Во время ареста полицейские попали в засаду, но справились с нападавшими. Возможно, у нас получится выставить вас героем.
— Это совсем необязательно, сэр.
— Мне решать, что обязательно, а что нет, Стивен. А потом уже я вас извещу. Теперь к следующему вопросу. Очень важному, учитывая то, что произошло вчера. До меня дошел слух, Стивен, что вы сомневаетесь. Что вы уже не так уверены в причастности Барреля к убийству Ферриса.
— Это правда, сэр, — ответил Хейл. — И у меня есть веские основания.
— Какие?
Леви оглянулась на Хейла, с интересом ожидая его объяснений. У них еще не было возможности обсудить его теорию.
— Поначалу это было просто чутье, сэр. Когда мы арестовывали Барреля, я увидел его кабинет. Он очень похож на кабинет Ферриса. Почти в точности его повторяет. Это навело меня на мысль, что Баррель не просто конкурировал с Феррисом. Что он был им одержим. Вроде психологической одержимости, или как там это называется. Я видел убийства на этой почве, сэр. — Хейл указал на Леви. — Мы оба видели. И одержимый человек всегда убивал жертву самостоятельно. Никогда не нанимал постороннего. Этого требует одержимость. Это личное.