– Не уйдешь, гад! – кричал механик-водитель, направляя носовую часть прямо на расщепленные бревна.
Высушенное дерево затрещало под многотонной тяжестью, а потом, ломая бревна, танк рухнул на самое дно блиндажа.
– Все, приехали! – через танковое переговорное устройство зло процедил командир танка полковник Закиров. – Помогай, пехота! А то мы здесь до самой победы просидим.
Немецкий офицер, добравшись до самого края, затих. И безразличным взглядом посматривал на десант, попрыгавший с кормы танка. Теперь он уже не противник, может, и выживет, если повезет…
– Сейчас мы вас вытащим, – пообещал майор Герасимов.
Первая линия немецкой обороны была уничтожена и отутюжена гусеницами танков. Большая часть окопов осыпана. На взрыхленной железом земле валялись трупы. Бронебойная артиллерийская техника поломана, с покореженными лафетами и гнутыми пушками бесхозным хламом валялась на развороченных снарядами позициях.
Оставшиеся в живых немцы отступили на запасные позиции. Следующий огневой рубеж еще более крепкий, усиленный танками и самоходными артиллерийскими установками. Позади запасных позиций, всего-то в трех километрах от Познани, тянулся второй оборонительный рубеж, начинавшийся с глубоко протянувшегося по всей длине противотанкового рва.
Танки, не задерживаясь, устремились дальше за новой целью, а десантировавшаяся пехота подавляла на брошенных позициях оставшиеся очаги сопротивления. На железнодорожной станции шла усиленная перестрелка. Здание вокзала, сложенное из старых кирпичей, изрядно покоцанное осколками и пулями, служило убежищем для полусотни фрицев. Пехотинцы, окружив здание, не позволяли немцам пробиться. Со всех сторон шла интенсивная стрельба. Худощавый майор в короткой шинели отдавал короткие распоряжения, и бойцы грамотно, под прикрытием интенсивного огня, подбирались к окнам первого этажа и забрасывали осажденных гранатами.
На гусеничном тягаче подкатили полковую пушку, и артиллерийский расчет навел орудие прямо на окна первого этажа по скоплению немцев. Бабахнул выстрел. Снаряд взорвался где-то в глубине помещения, пыхнув через окна черным смрадом. Следующий снаряд легко пробил стену и глухо разорвался где-то в противоположной стороне здания. Долго немцам не продержаться.
В крепком деревянном двухэтажном доме, бывшем некогда господской усадьбой, закрепились с десяток фрицев и яростно отстреливались. Подтащив крупнокалиберный пулемет, штурмующие принялись прицельно палить по дверям, вышибать окна…
– Просто так такую машину не вытащить, тягач нужен, – высказался сержант, командир отделения.
– Попробуем сами разобраться, – сказал майор Герасимов. – Неглубоко увяз. Вот что сделаем… Вон рельса торчит, давайте ее всем миром под танк подложим. Должна выдержать. Чугун, он крепкий.
Рельс, державший бетонное перекрытие блиндажа, покореженный, гнутый, несмотря на все старания, не желал покидать приютившую его землю. Вырвали не без труда. Подложили под танк.
– Езжай давай! – махнул рукой майор водителю, отходя в сторону.
Многотонная бронированная машина подмяла под себя железный рельс, заставив его прогнуться. Медленно, но уверенно танк поднимался, усердно цепляя траками края ямы. Выбравшись из западни, танк остановился и хищно осмотрелся. Люк открылся, и из башни показалось почерневшее от пороховой гари лицо полковника:
– Мы дальше!
– Езжай, – кивнул майор. – Мы следом!
Танк, косолапо переваливаясь с одной стороны гусеницы на другую, выехал на ограждение. И заботясь о следующей за танком пехоте, принялся гусеницами рвать и растаскивать по сторонам колючую проволоку. Когда ряды проволоки были растерзаны и вжаты в землю, развернувшись, устремился далее, пальнув по второму рубежу обороны бронебойным снарядом, откуда, увеличивая плотность огня, свирепствовали зенитки.
Глава 12
Новый комендант Познани
После завтрака обергруппенфюрер Юлиус Шауб[37] докладывал Гитлеру о разрушениях, причиненных немецким городам американо-английскими бомбардировками. Рейхсканцлер слушал молча, только иной раз удрученно качал головой, приговаривая:
– Что они делают… Варвары! Как такое возможно? Им еще предстоит держать ответ за каждого убитого немца.
Обергруппенфюрер Юлиус Шауб был одним из доверенных лиц фюрера. Их знакомство состоялось в далекую весну девятнадцатого года, когда Адольфа Гитлера, тогда еще простого солдата, вернули в Мюнхен во второй Баварский пехотный полк, где на тот момент служил Шауб. Некоторое время они даже проживали в одной казарме, где крепко сдружились, имея одинаковые политические взгляды. А с 1920 года Юлиус Шауб находился рядом с Гитлером в качестве одного из личных его адъютантов.
В их судьбе было немало общего. Так же, как и Гитлер, он был осужден за участие в пивном путче. Вступил в СС под номером 7.
Пользуясь расположением фюрера, Шауб даже пригласил его свидетелем на свою свадьбу, на что рейхсканцлер с удовольствием согласился. В 1940 году Юлиус Шауб стал шеф-адъютантом, а восемь месяцев назад получил звание обергруппенфюрера СС. Вполне неплохая карьера для выпускника колледжа аптекарей.
– Союзники разбрасывают в наших городах листовки, где сообщают о том, что будут бомбить города Германии один за другим, пока руководство Рейха не пойдет на капитуляцию.
– Мы лучше погибнем, но никогда не сложим оружие перед врагом… Американцы с британцами планомерно город за городом стирают с карт наши города… – Лицо рейхсканцлера потемнело. – Эти варвары прекрасно знают, что немецкие города очень восприимчивы к огню и могут сгорать дотла… Читай дальше, Юлиус. Я должен знать все, что происходит.
Перевернув страницу, Юлиус Шауб продолжил:
– Примерно на сорок пять процентов разрушен Штутгарт. Служба оповещения о бомбардировках работает безупречно. Люди попрятались в подвалы, но жертвы все равно огромные. Разрушен Старый замок, построенный еще в десятом веке. Буквально стерт с лица Земли Бинген, целыми остались всего лишь несколько зданий. Разрушены церкви и замки тринадцатого века. Во всех случаях американцы и англичане применяли технологию «огненного шторма». Сначала они сбрасывают на город особый тип фугасных бомб. Такие бомбы могут весить до нескольких тонн и взрываются при соприкосновении с землей. При этом сила взрывов настолько мощная, что срывает крыши, выбивает двери и окна домов в радиусе одного километра. Город получается незащищенным, буквально раздетым. Создаются идеальные условия для насыщения города зажигательными бомбами. Потом сбрасывают зажигательные бомбы. Города вспыхивают, как порох, и уничтожают вокруг весь кислород. Кто не погиб от взрывов, погибает от удушья.
– Какие еще города разрушены?
– Разрушен Магдебург. Девяносто процентов разрушений. От него практически ничего не осталось.
– Боже мой… Когда это случилось?
– Шестнадцатого января, в день вашего приезда в Берлин.
– Я очень любил бывать в этом городе. Какой там великолепный собор!
– От Магдебургского собора остались одни руины, мой фюрер. Нет больше монастыря Пресвятой Девы Марии, нет ратуши, нет башни Святого Луки. У меня все, мой фюрер, – закрыл обергруппенфюрер кожаную папку с бумагами.
– Можешь идти, Шауб.
Обергруппенфюрер немедленно удалился, мягко прикрыв за собой дверь.
Как и было запланировано, совещание началось в три часа дня. Начальник штаба сухопутных войск Гудериан должен был доложить обстановку на Висле, но совсем неожиданно оно пошло по другому руслу.
– Мой фюрер, наш народ в последние месяцы испытывает небывалые лишения, – заговорил Гудериан. – Уже никого не удивляет, что каждый день американские и английские бомбардировщики буквально до основания уничтожают по нескольку наших городов. Люди лишены элементарного жилья, особенно страдают дети. Некоторые из них замерзают от холода. А с востока в глубь Германии идут потоки беженцев, спасаясь от наступления русских. У местного населения огромнейший страх перед русскими. К сожалению, зачастую наши войска отступают неорганизованно, хаотично, чем только усиливают боязнь местного населения. Мне довелось видеть эту удручающую картину с воздуха. По дорогам тянутся длинные колонны беженцев вперемешку с военными частями. Они легко становятся жертвами бомбардировок. Если военные как-то обучены прятаться и защищаться от воздушных налетов, то гражданское население даже не представляет, что ему делать в подобных случаях. А ведь в колоннах следуют в основном женщины и дети. Часто на дорогах перед танковыми заграждениями возникают настоящие столпотворения. Людям в самый разгар зимы приходится дожидаться часами, чтобы пройти дальше. Больные и дети замерзают, тем более что в этом году зима особенно сурова.
– Послушайте, Гудериан, – вскипел Гитлер, – вы лезете не в свои дела! И без вас есть кому заниматься этими вопросами!
– Мой фюрер, я просто хотел обратить ваше внимание на то, что очень страдает местное население. А потом колонны с беженцами своей неуправляемостью и хаотичностью очень осложняют маневры воинским подразделениям. А наша техника…
– Вы не о том сейчас говорите, Гудериан, – вновь повысил голос рейхсканцлер. – Чтобы немцы не боялись русских, нужно сделать так, чтобы русские боялись немцев! Нужно бить их на всех фронтах! Вот тогда мы переломим ситуацию и погоним их обратно. А для этого нужно сражаться за каждую деревню, за каждый дом! – до хрипоты кричал Гитлер. – Гиммлер…
– Да, мой фюрер, – вышел вперед рейхсминистр.
– У нас возникли сложности на Висле. Наша задача не дать русским перейти Одер. А потом мы погоним их обратно! Вы назначаетесь командующим группой «Висла»! Надеюсь, что с вашей педантичностью и отменным чутьем на нужных людей вы организуете в войсках порядок и дисциплину. Поставите на ключевые места самых достойных и опытных командиров, способных переломить ситуацию.
– Сделаю все возможное, мой фюрер.
– Мой фюрер, как начальник штаба сухопутных войск я возражаю против такого назначения. У рейхсминистра недостаточно опыта для руководства крупными боевыми соединениями. На такую должность нужно поставить человека, который успешно зарекомендовал себя в наступлении.